Брюсов Валерий Яковлевич (1873–1924 гг.) Рождество Христово Он вошел к Ней с пальмовой ветвью, Сказал: «Благословенна Ты в женах!» И Она пред радостной вестью Покорно склонилась во прах. Пастухи дремали в пустыне, Им явился ангел с небес, Сказал: «Исполнилось ныне!» – И они пришли в Вифлеем. Радостью охвачен великой, Младенца восприял Симеон: «Отпущаеши с миром, Владыко, Раба твоего – это Он!» Некто, встретив Филиппа, Говорит: «Гряди по Мне!» И пошел рыбак Вифсаиды Проповедовать мир земле. Блаженны не зревшие, Все сердцем понявшие, В восторге сгоревшие! Как дети, Тайну принявшие! Им поклоняюсь, В их свете Теряюсь. Я, раб Господен, Им да буду подобен. Библия О, книга книг! Кто не изведал, В своей изменчивой судьбе, Как ты целишь того, кто предал Свой утомленный дух – тебе! В чреде видений неизменных, Как совершенна и чиста – Твоих страниц проникновенных Младенческая простота! Не меркнут образы святые, Однажды вызваны тобой: Пред Евой – искушенье Змия, С голубкой возвращенной – Ной! Все, в страшный час, в горах, застыли Отец и сын, костер сложив; Жив облик женственной Рахили, Израиль-богоборец – жив! И кто, житейское отбросив, Не плакал, в детстве, прочитав, Как братьев обнимал Иосиф На высоте честей и слав! Кто проникал, не пламенея, Веков таинственную даль, Познав сиянье Моисея, С горы несущего скрижаль! Резец, и карандаш, и кисти, И струны, и певучий стих – Еще светлей, еще лучистей Творят ряд образов твоих! Какой поэт, какой художник К тебе не приходил, любя: Еврей, христианин, безбожник, Все, все учились у тебя! И сколько мыслей гениальных С тобой невидимо слиты: Сквозь блеск твоих страниц кристальных Нам светят гениев мечты. Ты вечно новой, век за веком, За годом год, за мигом миг, Встаешь – алтарь пред человеком, О Библия! о книга книг! Ты – правда тайны сокровенной, Ты – откровенье, ты – завет, Всевышним данный всей вселенной Для прошлых и грядущих лет! Быков Петр Васильевич (1844–1930 гг.)
Рождественская звезда На волнах голубого эфира Родилась на Востоке звезда – Дивный светоч спасения мира, Не светивший еще никогда. Над пастушьей пещерой убогой Засверкала впервые она – Отражение южного Бога, Пробудившего землю от сна. С мира ветхого сбросив оковы, Возвещая Христа Рождество, Пронизала она мрак суровый, Чтоб сияло любви торжество. Чтобы солнце Христова ученья Согревало, бодрило сердца, Грубой силы смягчая мученья, Чтобы кровь не лилась без конца. Чтобы воронов алчная стая Не терзала сердца и тела… И в хоромах и в избах святая Лучезарная правда цвела! Вагинов Константин Константинович (1899–1934 гг.) «Грешное небо с звездой Вифлеемскою…» Грешное небо с звездой Вифлеемскою Милое, милое баю, бай. Синим осколком в руках задремлешь Белых и нежных девичьих гробах. Умерла Восточная звезда сегодня, Знаешь, прохожая у синих ворот. Ветер идет дорогой Новогодней, Ветер в глазах твоих поет. «Палец мой сияет звездой Вифлеема…» Палец мой сияет звездой Вифлеема, В нем раскинулся сад, и ручей благовонный звенит, И вошел Иисус, и под смоквой плакучею дремлет И на эллинской лире унылые песни твердит. Обошел осторожно я дом, обреченный паденью, Отошел на двенадцать неровных, негулких шагов И пошел по Сенной слушать звездное тленье Над застывшей водой чернокудрых снегов. Волошин Максимилиан Александрович (1877–1932 гг.) Реймская Богоматерь В минуты грусти просветленной Народы созерцать могли Ее – коленопреклоненной Средь виноградников Земли. И всех, кто сном земли недужен, Ее целила благодать, И шли волхвы, чтоб увидать Ее – жемчужину жемчужин. Она несла свою печаль, Одета в каменные ткани Прозрачно-серые, как даль Спокойных овидей Шампани. И соткан был Ее покров Из жемчуга лугов поемных, Туманных утр и облаков, Дождей хрустальных, ливней темных. Одежд Ее чудесный сон, Небесным светом опален, Горел в сияньи малых радуг, Сердца мерцали алых роз, И светотень курчавых складок Струилась прядями волос. Земными создана руками, Она сама была землей – Ее лугами и реками, Ее предутренними снами, Змеи плевел Взойдут в полях безрадостных побед, Где землю-мать Жестокий сын прогневил. |
