Если сесть на электричку сообщением "Краснодар — Староминская" и три часа ехать среди бескрайних полей и мелколесья, прикупить в дороге копченого леща и вина домашнего на розлив, то под мерный стук колес вы непременно погрузитесь в особую атмосферу края. Слушая в пол–уха бесконечный, как библейское повествование, рассказ попутчицы, в закопченном окне электрички вы вдруг увидите не просто мелькание однотипных домиков и станций, вы почувствуете, ощутите всю ту прелесть бесконечного духа свободы и простора, который присутствует здесь, насыщает воздух этого края.
Колорит кубанских станиц (не деревень!), с красивыми домиками–хатами, с цветущими садами, обязательным огородом, остался еще с прежних стародавних времен. Иногда кажется, что ничего не изменилось в укладе жителей с тех пор, как появились первые курени на реке Кубань.
Это край зажиточных, рачительных хозяев. Кубанцы эмоциональны, как итальянцы, могут даже подраться в транспорте из‑за какой‑нибудь ерунды. Они щедры и открыты. Когда в дом приезжает гость, хозяева достают из погреба самые лучшие вина, всевозможные "закрутки", копченья, соленья. С огорода приносят свежайшие овощи, зелень, фрукты. Пекутся пироги и пышки, и обязательно во главе стола — миска с варениками и борщ. Главная задача хозяйки — накормить как можно лучше своих гостей, желательно, чтобы они поправились на килограмма два–три. Так принято. Стол должен шататься под тяжестью яств, а гости должны ощущать приятное отяжеление в желудках. Кто не знает "гульбища" кубанской свадьбы, которая по всем традициям длится три дня в городе и неделю в станице. Любить — так любить! Гулять — так гулять! И вот уже полна людей улица Красная. Нарядные горожане мерно вышагивают около десяти километров по самой главной и красивой улице Краснодара. Людской поток тянется от парка имени Горького до шикарного кинотеатра "Аврора". Шумит и смеется город. Многоголосье, многоязычье, мириады глаз — восторженных, наслаждающихся каждым лучом южного солнца. В прошлом остались те времена, когда горожане знали друг друга в лицо, а по нарядам двух–трех модниц Краснодара женщины шили себе платья и костюмы. Нет больше Летнего театра в Горпарке — деревянного, резного, куда приезжал петь сам Ф. И. Шаляпин. Не осталось свидетелей приезда в город Бальмонта и Маяковского. Последнего так удивило многочисленное "собаконаселение" города, что он окрестил Краснодар "собачкиной столицей". Пошутил поэт, а горожане обиделись…
С 90–х годов XX в. в крае стало возрождаться казачество. И никого теперь не удивляют военные парады молодцеватых казаков.
"Любо!" — гром голосов растворяется в поднебесье. "Любо!" — как и сто лет назад, в знак одобрения взлетают вверх шашки. Прячут улыбку в окладистые бороды старейшие казаки, блестят их глаза то ли от солнца, то ли от гордости. Сверкают на кителях царские кресты и медали. А может, есть среди них очевидцы приезда в Екатеринодар Николая Второго в 1914 году. В ознаменование этого визита улица Красная была переименована в Николаевский проспект. В 1917 году снова "появляется" улица Красная, казаки спрятали свою царскую форму и кресты в сундук, а некоторые прикрепили звездочку на кокарду фуражки. Екатеринодар стал Краснодаром. Обливалась кровью Кубань, как и вся Россия. В 30–е годы в самый зажиточный, богатый край пришел голод. Старожилы рассказывают о жутких случаях людоедства в некоторых станицах…
Колокольный звон слышится издалека. Вечерний звон. Служба заканчивается в церквях города и в самом большом в области Екатерининском соборе. Кровавое безумие 30–х годов разрушило, "распотрошило" многие храмы Кубани. В 1937 году в третий день Троицы был арестован владыка Софроний, последний из краснодарских владык предвоенного периода. Его предшественник — владыка — Панфил — по официальной версии, покончил жизнь самоубийством, а перед этим его выселили из квартиры. В 1934 году "распалась, вследствие своей малочисленности", община Екатерининского собора, закрылась Троицкая церковь. Красивейший Александро–Невский собор остался лишь на старинных пожелтевших репродукциях. Построенный в 1872 году, Белый собор (как его именовали в народе) представлял собой пятикупольное сооружение в традиционном для середины 19 века "византийском" стиле с использованием деталей древнерусской архитектуры. Чем‑то схож Белый собор с храмом Христа Спасителя. Такой же величавый, златокупольный, белокаменный. Здесь, начиная с 70–х годов 19 века, совершались все торжественные церемонии Кубанского Казачьего Войска. Кто знал, что через 60 лет после освящения храма под его стены подведут динамит…
Течет слезой воск по свече. Душно в храме, служба закончилась, люди выходят на улицу, где такая же духота. В воздухе парит, а это значит, что в край приходит лето. Жаркое, знойное, яркое лето, слепящее глаза. В городах ломаются кондиционеры от перегрева. Плавится асфальт, и даже ночью нет отдохновения от жары. На выходке все едут к морю. Какие‑нибудь два часа — и вы в Джубге, самом ближайшем морском "пункте". До недавнего времени здесь по пляжу, ничуть не стесняясь отдыхающих, бродили, грустно потупив глаза, коровы. Без зазрения совести шарили они по мусорным бакам в поисках арбузных корочек.
Приморские города Краснодарского края — Геленджик, Анапа, Сочи, Туапсе, Новороссийск — обычные тихие провинциальные городки (разве что Сочи выбивается из этого ряда). Теперь стало модно ездить отдыхать не в Турцию, а на российские курорты (так сказать, поддержим местного производителя!). Вот и стекаются сюда на побережье отдыхающие со всей России: заполняют пляжи, опустошают рынки, скупая ведрами овощи и фрукты. Морской воздух, сладкие вина, радушие кубанцев превращают бледных и слабых в здоровых, веселых людей. Солнце наполняет каждого жизненной энергией, дарит радость существования, отогревает холодные черствые сердца, пробуждая в них любовь.
Если же к морю выбраться нет возможности, остается река Кубань. Бурная, непослушная, разгоряченная, как необъезженная дикая лошадь. Неуправляемая стихия во время схода снега с гор, река затапливает станицы и города. Она и разоряет, и питает, и дарит прохладу.
Душным летом, с пением цикад звездной ночью и стрекотом кузнечиков в знойный полдень, жизнь в городах замирает. А в станицах в самом разгаре уборочная. Не важно — день ли, ночь — комбайны работают в полях без остановки, идет тяжелый сбор урожая: пшеница, рожь, подсолнух, кукуруза… Кто не ел кубанского хлеба, кто не знает запаха настоящего подсолнечного масла (не рекламного, вкуса резины, из которой делают галоши)! Кубанское масло — ярко-желтое, с оранжевинкой, словно плавится солнце, а запах (!) — голова кружится и немедленно появляется зверский аппетит. Кубанская красавица, "вскормленная" на душистом хлебе, и коня на скаку остановит, и в избу горящую войдет, потушит огонь, а потом борщ сварит, да такой — от кастрюли не оторвешься (не чета супу из кубиков).
Настоящая казачка горда и величава, не даст себя в обиду. Без разницы, живет она в городе или в станице — удаль казачья, гордость и свобода у неё в крови. Глаза — огонь, губы яркие, подпаленные солнцем. Женщины этого края красивы той настоящей (натуральной, без пластических операций) красотой, которой в мире осталось мало. Зацелованные солнцем, с вольным ветром в душе, они живут, переполненные радостью, с ощущением: "Как прекрасен этот мир!".
Кубань — это васильковая синева небес. Бездонная синева, которая притаилась в женских глазах. Кубань — это звенящее перешептывание тополей и акаций, это влажные ночи лета, которое начинается в мае, а заканчивается в ноябре. Это цветной ковер разнотравья степей, и суровые величественные Кавказские горы, и особенный, всюду узнаваемый южный говор — вместо чистого (г) — (хгэ) с придыханием.
А еще это край вечных тружеников. Говорят: "Воткни в кубанскую землю палку — вырастет дерево", но поговорка права лишь отчасти. Земля требует от человека много терпения, сил, любви и труда. Если палку эту не пропалывать, не окучивать, не поливать и удобрять — ничего из неё не вырастет. С ранней сияющей зари начинают работать люди, а заканчивают, когда уже темно.
