— Нет! — воскликнул он в ужасе. Как она только могла подумать, что он не хочет быть с ней? — Не глупи! Дело не в этом!

— У меня такое чувство, что тебе совершенно все равно, поедем мы в путешествие или нет. — Дэйзи сверлила взглядом парту. — Мы уже провели одни каникулы порознь. Я не хочу, чтобы это вошло в привычку, понимаешь?

Сердце Декстера трепетало от волнения. Не зная, куда деть руки, он схватил со стола книгу и принялся теребить и без того потрепанную обложку.

— Я тоже не хочу. — Дэйзи постоянно говорила Декстеру, что любит его. Но только сейчас парень понял, что до этого момента никогда не осмеливался поверить в это. Теперь, когда ее любовь оказалась правдой, в его душе смешались страх, нервозность и замешательство. — Не волнуйся, я уверен, что мои родители все поймут.

Ее лицо озарилось улыбкой.

— То есть это значит, что ты точно поедешь? Точно?

— Точно, — искренне ответил Декстер, улыбаясь и видя неприкрытую радость в ее глазах.

В аудиторию зашел профессор и призвал всех к порядку. Теперь, когда грядущее путешествие с семьей Дэйзи стало неотвратимым, Декстер почувствовал настоящий страх.

«Я должен сделать это. Я не могу потерять Дэйзи. Важнее этого у меня ничего нет в жизни. А остальное как-нибудь уладится…»

Заметив, что все вокруг погрузились в книгу, он взял свою и открыл наугад. Практически не представляя, о чем там говорится, Декстер вдруг неожиданно понял чувства одного из героев, о котором читал прошлой ночью, — мальчика из бедной семьи, случайно оказавшегося в чуждом ему мире богатства и привилегий.

В книге все стали гораздо счастливее, когда правда в финале вышла наружу, и Декстеру стало интересно, а как бы обстояли дела в его случае?

«Может быть, все будет не так и страшно, если Дэйзи узнает правду обо мне, — подумал Декстер, взглянув на девушку краем глаза. — Ведь она любит меня…»

«Нет, не любит. — В его мысли ворвался другой голос, грубый и безнадежный. — Она не любит тебя. Дэйзи любит Супердекстера. И не надо об этом забывать, если ты хочешь удержать ее».

Декстер старался, насколько это было возможно, держаться подальше от самолета, желая забыть все, что там видел, особенно Сойера. Но насмешливые серые глаза последнего, казалось, преследовали парня везде, горя перед ним подобно выжженному клейму.

«Да что со мной? Там же ничего не произошло. Чего я так боюсь?»

Но бороться с овладевшей им паникой было бесполезно. Спасаясь от непонятных, иррациональных страхов, он побежал вдоль полосы прибоя, подальше от пляжа, обогнул кучу камней и чуть не врезался в корейскую пару. Оба удивленно на него посмотрели. Их ссора, похоже, завершилась примирением, и сейчас они готовили островное суши. Мужчина раскладывал на подносе что-то отдаленно похожее на кусочки рыбы, в то время как женщина аккуратно выскабливала из них какие-то липкие частички.

— П-простите, — пробормотал Декстер, которого резко затошнило при виде этих малоаппетитных обрезков морской еды, светящихся ярко-розовым цветом в лучах садящегося за горизонт солнца. — Простите. Мне ужасно жаль.

Мужчина сказал что-то по-корейски обеспокоенным тоном. Но даже если бы тот говорил по-английски, Декстер вряд ли смог бы ответить. Глаза Сойера все еще преследовали его: их насмешливый снисходительный взгляд горел перед ним во тьме разрушенного салона, и от этого взгляда надо было скрыться, иначе могло произойти что-то ужасное. Декстер ничего не понимал, но одно знал точно: надо бежать. Бежать, чего бы это ни стоило.

— Мне надо идти, — сказал он, проходя мимо корейца, протягивающего ему руку. — Извините.

Декстер побежал, обернувшись только тогда, когда между ними оказалось порядочное расстояние. Супруги уже вернулись к своим занятиям. Они сидели рядышком, и Декстер почувствовал зависть: эти двое как будто высекли для себя пещеру, свой собственный, изолированный, маленький мир посреди хаоса острова. Это было потрясающе: они были дома только потому, что были вместе.

«Хотя, может быть, они держатся в сторонке просто потому, что их никто не понимает, — напомнил себе Декстер. — Мы же ничего о них не знаем. Может быть, они даже не женаты. Они могут быть совершенно не знакомы друг с другом, могут оказаться братом и сестрой или шпионами международного класса, которые всех нас рано или поздно тут поубивают, или могут просто ненавидеть друг друга до потери пульса…»

Он снова оглянулся и чуть не упал от внезапного приступа головокружения. Желудок подскочил к горлу, язык свело, и Декстер понял, что ему надо уйти с удушающей жары пляжа. Свернув к джунглям, он практически с разбега вломился под древесный полог и остановился только посреди частично скрытого тенью поля, где росла трава высотой ему по грудь. Ее стебли были на удивление острыми и жесткими, все еще сверкающими от влаги дождя, прошедшего этим утром.

За полянкой виднелась рощица деревьев с бледными изогнутыми стволами. Под тенью их изящно качающихся листьев, преграждающих путь лучам заходящего солнца, было гораздо темнее. Забираясь наугад все дальше в джунгли, Декстер почувствовал, как образ ухмыляющегося лица Сойера постепенно исчезает из его сознания, заменяясь фигурой чудовищно толстой женщины с морщинистой кожей и пережженными химией волосами. «Что с тобой, мальчик? — кричала она где-то внутри его головы. — Ты что, больше не знаешь, кто ты?»

— Нет, — застонал Декстер, прижимая ладони к ушам, как будто это могло заглушить женский голос. Он не имел понятия, кто она такая, но был убежден, что хорошо знал ее. Или должен был знать…

Декстер упал на землю рядом с древесным стволом, чтобы отдохнуть. Вытерев пот с лица, он закрыл глаза, но лицо этой женщины все еще было здесь. Декстер посмотрел вверх, его взгляд прорвался сквозь густую листву и остановился на ярко-розовой полосе, распарывающей темнеющее небо, подобно открытой ране. По какой-то причине, увидев это, он чуть не расплакался.

«Нужно взять себя в руки, — подумал Декстер, изо всех сил стараясь успокоить свой бушующий разум. — Сконцентрируйся, соберись. Подумай о чем-нибудь простом, о чем-нибудь хорошем, настоящем…»

Первой же картиной, пришедшей ему на ум, разумеется, была Дэйзи. Он упивался ее веселым, прекрасным, таким знакомым лицом, с любовью созерцая изгиб щек и линию губ, но уже через секунду счастливая Дэйзи стала хмуриться, и ее лицо превратилось в искаженную гневом и презрением маску.

Декстер отшатнулся, потрясенный, взволнованный… и виноватый, сам не понимая почему. Неужели это было как-то связано с их ссорой в Сиднее, подробности которой он никак не мог вспомнить?

— Что произошло? — спросил он девушку. — Пожалуйста, скажи мне, и я смогу все вспомнить. Скажи мне, из-за чего мы поссорились там, в Сиднее…

Его голос оборвался, и Декстер разочарованно вздохнул. Каким-то шестым чувством он понимал, что бредит, что это последствие обезвоживания, но вместо того, чтобы просто потерять сознание, в этот раз вместе с лихорадкой пришло чувство невосполнимой утраты и тревоги.

— Декстер!..

Странный шепот, призрачный голос окутал его, и Декстер не понял, то ли он раздается в его голове, то ли доносится откуда-то из джунглей.

— Дэйзи? — нерешительно прошептал он, с трудом поднимаясь на ноги и лихорадочно озираясь вокруг. Это была она? Неужели она все-таки на острове?

— Декстер!..

На этот раз шепот был более явственным.

— Я иду! Я здесь!

Он побежал, все сильнее углубляясь в джунгли, не раз спотыкаясь о камень или древесный корень, но в последний момент успевая зацепиться за ствол или ветку. Декстер тяжело дышал, воздух вокруг был настолько густым, что, казалось, прямо на глазах превращался в воду. Но он не останавливался — просто не мог. Там, впереди, ждала Дэйзи — вот за этим камнем, за этим поворотом…

Надо найти ее. Только она все исправит, расставит по своим местам. Декстер знал это так же отчетливо, как и собственное имя.

Наконец он обогнул какой-то совершенно непроходимый куст и заметил впереди яркое пятно белокурых волос.