Основа гносеологического оптимизма — реальное, объективное ratio мира. Гносеологический оптимизм в основном и состоит в констатации такого ratio. Оптимистическая оценка познания — это прежде всего констатация реальности, физической реальности его объекта и, следовательно, его результатов. «Все действительное оптимистично». В этой фразе оптимистичность характеризует не оценку, а ее объект, и это не стилистическая погрешность, а расширение понятия оптимизма, перенос этого термина на объективную ситуацию, которая гарантирует или по крайней мере с определенной вероятностью обещает реализацию оптимистического прогноза.
«Все действительное оптимистично» — не фраза «под Гегеля», такое утверждение на самом деле близко к своему прообразу. В самом деле, «все действительное разумно» включает в определение реальности некоторую постигаемую разумом структуру, некоторое ratio, видит в каждом элементе реальности нечто связывающее его с упорядоченным целым. У нашего современника формула Гегеля ассоциируется с самыми рациональными (и даже рационалистическими, но с солидным сенсуальным, эмпирическим и даже экспериментальным сопровождением) картинами. Наш современник, пожалуй, вспомнит квантовомеханическое представление о частице, в которой сосредоточено поле, о частице, которая участвует во взаимодействии других частиц, может быть даже — в универсальном взаимодействии всех элементов Вселенной. Бытие частицы, как только что было сказано, включает ее связь с упорядоченным целым. Именно с упорядоченным, обладающим объективным ratio, не с хаосом, а с космосом. Взаимодействие всех элементов космоса включает универсальное бытие в бытие частицы. Изолированных в пространстве частиц современная физика не знает.
Но она не знает и частиц, изолированных во времени, частиц без прошлого и будущего. Если искать рациональный физический смысл в давно известном философии превращении ratio в гарантию бытия, то ведь рациональна не только мгновенная структура мира, но и его эволюция. В каждом элементе бытия должно присутствовать нечто связывающее этот элемент бытия с пространственно-временным целым; каждый элемент бытия — не только реальный итог прошлого, но и реальный прогноз будущего.
Здесь следует остановиться несколько подробнее на современных физических эквивалентах абстрактных коллизий бытия. Возьмем совокупность мировых точек, т. е. пространственно-временных положений частицы, констатаций ее пребывания в данный момент времени в данной точке пространства. Что такое движение частицы, включающее эти четырехмерные мировые точки, что такое четырехмерная мировая линия частицы — физический или чисто геометрический образ? Обладает ли мировая линия физическим бытием?
Простой переход от одной пространственной локализации к другой, от одних пространственных координат к другим вместе с переходом от одного значения временной координаты к другому значению — это еще не физическое бытие. Допустим, что мировая линия обладает подобным бытием, что она не сводится к смене четырехмерных локализаций, что она заполнена событиями, несводимыми к такой смене. Предположим, например, что в мировых точках происходят трансмутационные акты, что частица одного типа превращается в частицу другого типа, а затем эта новая частица вновь переходит в частицу исходного типа. Насколько такая гипотеза физически обоснована, здесь безразлично, перед нами условная иллюстрация некой несомненной коллизии.
Теперь возникает вопрос: обладают ли физическим бытием трансмутационные акты, которые должны гарантировать бытие мировой линии? Трансмутация частицы, превращение частицы одного типа в частицу другого типа состоит в переходе к иной массе, к иному заряду — предикатам, которые означают определенную мировую линию, определенное поведение частицы в тех или иных полях. Трансмутация теряет физический смысл, если здесь не прогнозируется какая-то эвентуальная мировая линия. Локальное событие и воплощенное в ней макроскопическое целое — в данном случае мировая линия — неотделимые друг от друга компоненты бытия.
Сопоставим этот вывод — естественное и почти само собой разумеющееся обобщение современной неклассической науки — с его историческими прообразами. В сущности, дифференциальное исчисление или, вернее, дифференциальное представление о движении уже содержало мысль о макроскопическом интегральном процессе. Мы включаем в «теперь», в бытие некоторой частицы в данный момент, ее скорость, предельное отношение ее эвентуального движения к времени. Для этого прогнозируемое перемещение и необходимое для него время стягиваются в точку и в мгновение. Их предельное отношение — скорость частицы. Но этого мало. Мы прогнозируем ускорение частицы и, вновь стягивая в точку предстоящее движение, можем судить об энергии, массе и заряде частицы.
Еще отчетливее видно вхождение пространственно-временного, макроскопического ratio в локальное, индивидуальное бытие, вхождение «прогноза» — не субъективного прогноза, а объективного макроскопического процесса — в интегральных принципах механики. Принцип наименьшего действия требует, чтобы действительная мировая линия частицы характеризовалась минимальным значением некоторого интеграла. Таким образом, то, что происходит сейчас и здесь, в данный момент и в данном месте, зависит от вида мировой линии, связывающей каждую данную мировую точку не только с другими пространственными точками, но и с другими моментами, с другими мировыми точками, с прошлым и с будущим. Локальное событие зависит от интегрального результата, от характера всей эволюции, идущей из прошлого в будущее. Действительное движение отличается максимальным или минимальным значением интеграла, который характеризует и прошлое, и будущее. Таким образом, «прогноз» как бы отделяет событие на реальной мировой линии от только представимых событий на других мировых линиях, не обладающих действительным бытием. «Прогноз» явно становится свойством бытия, и, если мы не хотим приписать природе сознательную цель, мы должны придать «прогнозу» объективный смысл, допустить существование в природе некоторой ситуации, из которой вытекает возможность прогноза без кавычек.
Но нужно пойти и дальше. Современное представление о локальном событии и вытекающем из локального события дальнейшем поведении частицы далеко от классического идеала однозначной и точной зависимости. В общем случае, определив локальное событие — пространственные и временную координаты частицы, т. е. локализовав частицу в пространстве и во времени, мы можем определить лишь вероятность ее скорости, т. е. «прогнозную» компоненту локального бытия. Эта вероятность может быть большей или меньшей, «более оптимистической» или «менее оптимистической» с точки зрения реализации макроскопического закона, определяющего данную мировую линию, данный «прогноз», данное предстоящее движение частицы.
Законно ли такое перенесение чисто субъективных понятий в область, где заведомо нет ни прогноза, ни оптимистической или же пессимистической оценки предстоящей реализации какой-то заранее представимой цели? Разумеется, никому не придет в голову сближать такой перенос с телеологическими концепциями, вносящими в природу сознательную цель. Нет, речь идет о чисто объективных событиях и процессах. Но не является ли присвоение объективным событиям взятых в кавычки «прогнозных» и «оптимистических» предикатов произвольной и чисто словесной операцией? Даже если, не ограничиваясь кавычками, говорить о квазипрогнозных, квазицелесообразных и квазиоптимистических оценках? Есть ли связь — действительная, объективная, не внесенная по произволу, а имманентная и фундаментальная связь — между тем, что происходит в природе минус человек, и прогнозами и оптимистическими и пессимистическими оценками (без приставки «квази» и без кавычек), которые происходят в сознании человека, и только здесь?
Законность переноса и переосмысления понятий — их объективизации, их применения к объективным событиям — вытекает из реального процесса объективизации субъективных представлений человека, реализации его целей, из существования целесообразной деятельности человека — деятельности, опирающейся на объективные процессы, компонующей эти процессы, опирающейся на объективные разграничения процессов в природе, на выделение процессов, соответствующих цели человека, на выбор таких исходных ситуаций, которые предопределяют в своем сочетании реализацию целей человека. Казалось бы, простая констатация: «в природе есть объективные процессы, которые могут привести при некотором их сочетании к реализации сознательной цели» — объемлет множество самых различных естественнонаучных констатаций и складывается уже не в картину «природы минус человек», а в картину природы как совокупности объектов человеческой деятельности.
