Ян видел, как отчаянно ей хочется к ним, и не понимал, почему она умоляюще смотрит на него, словно спрашивая разрешения, вместо того, чтобы как обычно бросится к ним. И только в этот момент весь ужас происходящего дошел до него. Сразу стало понятным ее странное поведение. Ян с трудом сглотнул, ощущая горечь во рту, а внутренности обожгло, словно он глотнул стакан виски одним махом. От искушения хорошенько встряхнуть Линду зудели пальцы. Но зная, что именно этого она и ждет, становилось еще хуже. Все что мог сделать Ян в данный момент, так это позволить ей поздороваться с детьми.

А минутой позже, он впервые за целый день, смог вдохнуть с облегчением. Потому что стоило Линде подойти к детям, как она словно ожила, целуя их и обнимая. Сара и Дора привычно стали жаловаться на незначительные проступки друг друга, на что Линда снисходительно улыбалась и в шутку журила их. Курт же, то и дело протягивал руку и касался волос и лица Линды, а она ловила его ладошку и целовала маленькие пальчики. Ян посмотрел на хмурого Саймона, так и стоящего на крыльце. Ян понятия не имел, как парень воспримет новые обстоятельства и, думая об этом, чувствовал себя смертельно усталым.

Ян не мог на них насмотреться. На Линду, помогающую Саре и Доре что-то рисовать, на Курта и Саймона, которых, как самых главных мужчин отправили приготовить чай на кухню. Не смотря на то, что все вели себя довольно тихо, в доме не смолкали голоса, наполняя пространство приятными звуками детской речи, мягких поощрений Линды, скупых и спокойных указаний Саймона. А ноздри наполнял сладкий аромат смешанных запахов детского шампуня, фломастеров и заваривающегося чая.

Ян сидел на ступеньке лестницы, наблюдая за Линдой и детьми и его вовсе не обижало, что о нем словно забыли. Он поднялся наверх, чтобы расстелить постель для Линды и немного задержался, словно что-то диковинное рассматривая ее спальню, которую она делила с малышками. А когда спустился, то от царившей в гостиной тихой уютной атмосферы у него сжалось горло, и он просто опустился на ступеньку, посередине лестницы. Он знал, что и Линда и дети заметили, что он вернулся, но спокойно продолжали заниматься своими делами. Только иногда, кто-то из детей, бросив на него взгляд, улыбался. И это было потрясающим ощущением. Потому что он только что понял, что стал для них своим. Они уже не видели ничего особенного в том, что он находился в их доме, словно его присутствие было естественным. Они его нисколько не боялись.

Ян вспомнил, как жил еще пару месяцев назад. И стало неприятно даже от мысли, что вот этой семьи, особенной, пережившей многое, могло бы не случиться в его жизни. И поэтому он продолжать сидеть на лестнице и смотреть на них. Он покачал головой, когда Саймон вопросительно посмотрел на него, предлагая чай, разлитый в разномастные чашки и поставленный на край стола, отказываясь.

Ян еще какое-то время смаковал эти минуты, но вскоре заметил, что Линда устала. Он слишком забылся в этой медленной безмятежности и потерял бдительность. Он совсем забыл, что Линде строго прописан постельный режим и только с этим условием ее так скоро отпустили из больницы. Он понимал, что сейчас разрушит эту семейную идиллию, но был уверен, что это правильно в данных обстоятельствах. Он встал и подошел к дивану, на котором расположились Линда и девочки. Она подняла голову и встретилась с ним взглядом, в котором тут же появилась тревога.

- Линда, тебе пора лечь. Ты же знаешь…

Он не успел договорить, как она слегка побледнела. А потом кивнула и, поцеловав дочек в макушки, встала. Напряженная, но до ужаса покорная. Ян неосознанно отступил на пару шагов, то ли потрясенный ее видом, то ли давая ей понять, что не собирается обижать ее. Он не знал, что Линда там снова навыдумывала, но она сама выдала свои мысли. Обхватив себя руками, она в панике посмотрела в сторону лестницы, а потом снова на Яна. Было неприятно от того, что она думает о нем таким образом. И все же не мог винить ее за это. Ян пристально посмотрел на нее и покачал головой.

- Саймон - не отводя глаз от Линды, позвал Ян. - Проследи, чтобы Линда легла. Это предписание врача. А мне надо вернуться домой.

Линда явно такого не ожидала. Она растерянно моргнула, а потом покраснела. Наверное, никто так не умеет краснеть, как рыжие. Заливаться густым, от макушки до пяток румянцем, делая многочисленные веснушки еще ярче и отчетливее.

- Домой? - переспросила она. - Но я думала, думала, что ты…

- Останусь у вас? Правильно думала. - подтвердил Ян. - Я вернусь, только позже. Надо покормить Бродягу и съездить в ресторан к Полли. Чай - это, конечно, хорошо. Но на ужин надо привезти что-то посущественнее. Готовить я не умею, а бутерброды для малышей вряд ли подойдут. А тебе сейчас не стоит стоять у плиты. Так что, сегодня поедим что-нибудь из ресторанного меню.

Не позволив Линде возразить, Ян подхватил со спинки дивана свой платок и ловко повязал его на голову.

- Пока малышки. - подмигнул он Доре и Саре, внимательно прислушивающимся к их разговору. Потом потрепал по волосам Курта, когда тот подбежал открыть для него дверь.

И прежде чем переступить порог, обернулся к Линде. Она следила за ним взглядом, полным самых разных эмоций. От элементарного облегчения, до непонятного пока и ей самой сожаления. И потом, когда Ян садился в свой старенький «бронко», и когда ехал к дому, не мог понять, с каких пор стал так хорошо понимать Линду, когда даже свою жену так не понимал.

Он устал. Давно Ян не испытывал такого искушения просто упасть на потрепанный диван и заснуть. Причем, абсолютно трезвым. Но необходимость позаботиться об ужине для детей, удостовериться в том, что Линда не нарушила указания врача и действительно легла в постель, была сильнее. Ян понимал, что первые дни в роли мужа Линды будут тяжелыми. Она должна привыкнуть к тому, что он рядом, заботиться о ней и детях. Но самым главным было убедить ее, что он не представляет для них опасности. То время, что Ян уже провел в их доме, не смогли избавить Линду от опасений. Да он и сам понимал, что так легко это не сделать, и потребуется еще больше времени, чтобы она успокоилась и доверилась ему.

И вновь сомнения стали пробиваться в его усталый разум. Правильно ли он поступил, назвавшись мужем Линды. Не усугубит ли состояние Линды и ребенка, которого она носит, постоянное напряжение и волнение, которое она испытывает от его близости. Возможно, если он оставит Линду в покое, она успокоится и как следствие ее физическое состояние тоже придет в норму.

Но потом тут же пришла мысль о том, что тогда Линде придется справляться в одиночку. Снова выйти на работу, проводить по восемь часов на ногах, потом заниматься бесконечными домашними делами и приглядывать за тремя маленькими детьми. Конечно, был еще Саймон. Но он и так помогал по мере своих сил, да к тому же еще работал, что было даже больше, чем можно было ожидать от подростка.

Ян насыпал сухого корма Бродяге, с каким-то удивлением впервые отмечая, что тот уже не выглядит таким облезлым и страшным, как прежде. Конечно, отсутствующий глаз уже не вернешь, но вот то, что шерсть его стала гуще, было видно. Да и откормленные бока свидетельствовали о том, что с тех пор, как он прибился к Яну, жизнь пса стала значительно лучше.

А потом Ян подумал о себе. И странным образом Бродяга напомнил ему о том, как изменилась его собственная жизнь с тех пор, как в ней появилась Линда с детьми. Кем он был до этого? Никем. Жалким алкоголиком, потерявшим себя и свою жизнь, не видящим ни сегодня, ни завтра. Практически весь город пытался привести его в чувство, но все попытки были бесполезны. К жизни его вернули две малышки с рыжими кудряшками, один молчаливый мальчик с умными синими глазами, угрюмый, но ответственный подросток, и перепуганная женщина, готовая не смотря ни на что защищать своих детей.