— Я сказал это потому, что это правда. Это не то же самое, что кого-то оскорблять.

— Моя мама тебя не оскорбляла.

— Она подумала, что Ной девочка!

— Она просто шутила с тобой.

— Шутила?

— Она такая. Она очень хорошо поладит с твоим дедушкой.

— Мы не повезём её домой к маме. Они убьют её. Они достанут из сейфа двустволки и пристрелят её. Они привяжут её к квадроциклу и протащат её печальную костлявую тушу по всему округу Юнион. Они засунут её в ванну и утопят.

— Ты преувеличиваешь.

— Представить не могу, что она сказала бы о моей семьей, — сказал я, ужасаясь этой мысли. — Твоя мама сноб.

— У неё очень специфическое чувство юмора, вот и всё. На самом деле она очень милый человек.

— Так говорят о большинстве серийных убийц.

— Она никогда никого не убивала, уверю тебя.

— Она просто рушит их души и уничтожает дух.

— Думаю, ты реагируешь слишком остро.

— Я не реагирую слишком остро! — я практически прокричал это, возможно, будучи не особо честным.

Джексон рассмеялся.

— Думаешь, это смешно, Джеки?

— Думаю, ты злишься потому, что она смешнее тебя. А это твоё призвание, так ведь? Это ты смешной. Ты всегда в центре внимания, всегда вызываешь смех. А она украла твой успех прямо из-под тебя. Да, я бы сказал, что это довольно смешно. На самом деле, бесценно.

— Ушам своим не верю!

— Каково это? — с озорной улыбкой спросил Джексон.

— Что каково?

— Она полностью тебя разоблачила!

— Разоблачила меня?

— Когда ты начинаешь повторять то, что я говорю, это из-за того, что ты не можешь придумать какой-нибудь остроумный ответ. Первый раз ты не был в центре внимания, и ты ненавидишь это, так ведь? Ты очень-очень это ненавидишь.

Я откинулся на спинку сидения и посмотрел в окно.

— А теперь малыш злится, — наблюдательно отметил Джексон, вливаясь в движение на дороге.

Я не злился. Я кипел. Я целую вечность не чувствовал такой яркой, горячей ненависти.

— Не стоит затевать, не придётся и расхлёбывать, — сказал Джексон, используя южное выражение, которое звучало чужим, слетая с его губ.

Я повернулся, чтобы зыркнуть на него, но он только улыбнулся своей наплевательской улыбкой, напоминая мне, что он практически самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречал, что мы помолвлены и поженимся, что он “папа” Ноя, в то время как я Ною отец, что он завладел моим сердцем и душой, запрятав их в свой задний карман, где они будут всегда.

И хуже всего, он это знал.

— Я ненавижу тебя, — тихо произнёс я. — Джеки.

— Жизнь идёт своим чередом. Если ты ещё хоть раз назовёшь меня Джеки, я начну называть тебя Кларенс. Это ведь твоё второе имя, не так ли, Вилли Кларенс Кантрелл? Как делишки, Кларенс?

— Кто сказал тебе моё второе имя?

— Мне это известно, а тебе нужно догадаться.

— Ладно. Меня это не волнует.

— Твоя мама не так сказала… Кларенс.

— Ты ведёшь себя так по-детски!

— По крайней мере, моё второе имя не Кларенс.

— Я ненавижу тебя.

— Не стоит затевать, не придётся и расхлёбывать… Кларенс.

На заднем сидении Ной снова начал петь:

— Хуу хуу оук! Хуу хуу оук! Хуу хуу оук!

Глава 5

Маленький бойфренд

По пути на нашу “консультацию” с завучем школы Ноя, я позвонил своему брату Биллу.

— Хей, брат, — произнёс я.

— Хей-хо.

Он прозвучал отстранённо или раздражённо, или и то, и другое.

— Мы забрали родителей Джека из аэропорта, — сказал я.

— Оу.

— Я думаю пригласить их к маме домой на воскресный ужин. Подумал, вы все захотите с ними познакомиться.

— Оу.

Я ждал, пока Билл решит, собирается он разговаривать или нет. Ему потребовалась как минимум минута, чтобы привыкнуть к мысли о разговоре по телефону. Забыть об электронной почте, сообщениях, или обновлениях с «Фейсбука». Отвечать на телефон время от времени было пределом его безумной страсти к современным технологиям.

— Так что ты думаешь? — спросил я после того, как воцарилась тишина.

— Ты уверен, что это хорошая идея?

— Не уверен, что ты имеешь в виду.

— Вилли, я знаю, вы говорите о свадьбе и всё такое, но ты ведь знаешь, что этого никогда не произойдёт.

— Почему ты так говоришь?

— Для начала, это незаконно в штате Миссисипи. И это просто, знаешь…

— Это просто что?

— Это неправильно, Вилли. Ты знаешь, что я чувствую. Я привык к мысли, что ты завёл себе маленького бойфренда, но не проси меня заходить дальше. Это твоя жизнь. Делай что хочешь. Просто не тыкай нас в это носом.

— Это просто воскресный ужин, — отметил я.

— Ты спрашивал у мамы, как она к этому относится?

— Я подумал, что сначала спрошу тебя.

— Она не большая фанатка твоего маленького бойфренда, знаешь ли.

— Почему ты всегда ссылаешься на него как на моего “маленького” бойфренда? Мы не в начальной школе!

— Плевать.

— Мы помолвлены, Билл.

— Так я тебе и поверил.

— Так и есть!

— Раз два парня не могут пожениться, не уверен, что это значит чертовски много, но, полагаю, ты можешь называть это так, как тебе нравится.

— Что с тобой такое?

— Я знаю, тебе не нравится моя “баптистская пустозвонная чепуха”, но для меня важны мои убеждения, и одно из этих убеждений — что брак заключается между мужчиной и женщиной, как это задумал Бог, как говорит Библия. Я никогда не изменю своё мнение об этом. Я пытаюсь быть с тобой вежливым и держать рот на замке, но у меня такое чувство, будто ты всегда издеваешься надо мной и над моей религией и высмеиваешь всё, во что я верю. Особенно после того, что ты написал обо мне в той своей чёртовой книге.

— Я не высмеиваю тебя.

— Ты всегда высмеиваешь меня.

— Это не правда, — сказал я. Ну, не совсем правда. Ладно, отчасти правда. Я никогда не стеснялся выражать своё мнение, и это одна из вещей, которые делали меня дико непопулярным. — Я тоже хочу быть счастливым. Я хочу семью, и мне жаль, что тебя это оскорбляет.

— У тебя есть семья, брат. Мы твоя семья, а не какой-то чужак из Бостона. Мы не знаем по-настоящему Джека и его людей. Уверен, он кажется достаточно милым и всё такое, но ты никогда не узнаешь все до конца. И если честно, и раз уж мы говорим об этом, я просто скажу прямо, что мне не нравится, когда он рядом с моими детьми.

— И это потому что…?

— Бог знает, на что способны эти люди.

— Эти люди?

— Ты знаешь, что я имею в виду. Если ты продолжишь приводить его к маме домой на воскресные ужины, мы с Шелли можем перестать приходить. Я не хочу видеть его рядом со своими детьми.

Я замолчал, искоса глядя на Джексона.

— Кое-кто не счастлив, — наблюдательно отметил Билл после долгой тишины.

— Ты бы предпочёл, чтобы я не приводил его на воскресный ужин?

— Не то чтобы ты когда-нибудь трудился спрашивать, как я к этому отношусь.

— Оу.

— Я не пытаюсь быть злым.

— Оу.

— Я просто говорю, что чувствую.

Повесив трубку, я не поворачивал лица, надеясь, что Джексон не слушал.

Но, конечно же, он слушал.

— О чём был разговор?

— Ни о чём, — ответил я.

— Он не хочет, чтобы мои родители приезжали на воскресный ужин в дом твоей мамы?

— Можешь сказать так и не совсем ошибёшься.

— Без шуток?

— Ты знаешь, какой он.

— Мои родители не пойдут, если их там не ждут.

— Я спрошу у мамы.

— Ты должен спросить у своей мамы, можно ли тебе привести на ужин родителей твоего жениха? Серьёзно?

— Ненавижу, когда ты используешь слово “жених”.

— Почему ты превращаешь нашу помолвку в банальность?

— Я просто не хочу тыкать людей носом во всё это.

— Мы теперь помолвлены. Я больше не просто твой бойфренд. Я твой жених.

— Звучит будто…

— Гетеросексуальные пары не превращают свои помолвки в банальность. Почему мы должны?

— Я здесь пытаюсь наладить отношения.