— Я немножко больше, чем расстроен!

— Я знаю. Позволь мне тебе помочь.

— Мне не нужна твоя чёртова помощь! Я хочу, чтобы ты привезла обратно моего сына и прекратила до меня докапываться.

— Билли хочет…

— Мне насрать. Ты меня слышишь? Меня не колышит, чего хочет Билли, чего хочешь ты, чего хотят все остальные в этом чёртовом мире! Я хочу своего сына обратно!

— Я только думаю о том, что лучше для Ноя. Ты не можешь держать его…

— Думаешь, ты можешь проворачивать со мной такое потому, что я гей? В этом дело?

— Вилли, прекрати!

— Я хочу своего сына обратно!

— Каждый раз, когда мы пытаемся помочь, ты нас отталкиваешь.

— Мне не нужна ваша помощь.

— Тебе негде остановиться.

— Это не ваша проблема. Верни моего сына обратно, или я позвоню в офис шерифа. Он — всё, что у меня осталось, и будь я проклят, если вы его у меня заберёте.

— Вилли, ты себя слышишь? Господи!

— Если его не будет здесь к тому времени, как я закончу с работой, я звоню шерифу.

Я повесил трубку, бросил телефон обратно в машину и захлопнул дверь.

Глава 55

Не окончательное решение

К тому времени, как закончилась смена, я чувствовал себя совершенно нездорово. И не только физически нездорово, но и психически, эмоционально, духовно — я совсем свихнулся. Я пошёл на парковку. Шелли не вернулась. Я уловил, что к чему, — мы оба знали, что я не позвоню в офис шерифа. Мы были деревенщинами, но не настолько. Я завёл машину, включил кондиционер, который тщетно пытался развеять дневную жару. Долгое время я сидел на месте, онемев, в полной тишине. Но на сидении рядом со мной продолжал пищать мой телефон, отчаянно желая дать мне знать, что есть голосовые сообщения, которые я не прослушал, пропущенные звонки, на которые я не ответил. Я выключил телефон. Как говорят на Фейсбуке, посмотрите на то, как мне плевать.

Я ехал вниз по Мейн-стрит, направляясь в Фэйр-Парк, всего в нескольких кварталах от центра города. На фонтане играли дети, мамы толкали коляски с детьми, деревья со вскинутыми вверх, к небу, ветками стояли перед его благоговением, глядя в его глаза. Как у католика, у меня было полное право помолиться ему. Мы молились всем остальным.

«Дорогой Элвис. Пожалуйста, пошли мне «Кадиллак» и миллион долларов, чтобы я мог выбраться из этой дыры и жить настоящей жизнью. О, и пусть у Джексона Ледбеттера выпадут зубы — все, кроме одного, которому нужна пломба. Во имя всего святого. Аминь!»

Вместо того чтобы молиться, я пошёл к скамейке и сел, прижав свою травмированную руку к груди. Она разнылась после шести часов сканирования и вбивания цифр. Мне нужно было обезболивающее, но я не мог вспомнить, подумал ли взять его.

Я чувствовал себя дураком.

Мне было стыдно. И не просто стыдно, я чувствовал себя опозоренным. Позор настолько глубоко и основательно изуродовал меня изнутри, что я не мог вытряхнуть его. Я думал, что нашёл спутника, с которым пройду жизнь, построю будущее, кого-то, кто никогда не причинит боль мне и моему ребёнку, но то, что я нашёл, было зависимостью — а если и была в мире хоть одна вещь, которой я не выносил, то это зависимость.

Я не знал, как встречусь с Билли, Шелли, мисс Орой, Тоней, мамой. Мои яйца не делали то, что должны были. Мне было почти тридцать пять, а у меня не было горшка, в который можно помочиться, денег не хватало даже на паршивый чемодан.

Глава 56

Всем больно

Было темно, когда кто-то постучал в окно с водительской стороны моей машины.

Я распахнул глаза.

Я вернулся на парковку «ФудВорлда», устроившись в углу, развернувшись задом, надеясь, что никто меня не заметит. Я полагал, что полиция, в конце концов, меня спровадит. Было нормально быть бездомным, но, ради Бога, не позволяйте никому вас увидеть. Не в Тупело, штат Миссисипи.

Но это была не полиция.

— Открой окно, брат, — позвал Билли.

Я вышел из машины. Я чувствовал себя помятым, уставшим, расклеившимся. У меня болели рёбра и рука, кости глухо пульсировали болью.

— Какого чёрта ты делаешь, Вилли?

Я был удивлён выражением беспокойства на его лице. Он казался искренним.

Парковка была малозаполненной. Наверное, сейчас полночь или позже.

— Чего ты хочешь? — спросил я.

— Мы повсюду тебя искали.

Я не ответил.

— Джек увидел твою машину здесь, на парковке, подумал, что ты здесь, так как тебе больше некуда идти. Что ты творишь?

Я был не в настроении для головомойки от старшего брата. Я прижал руку к груди.

— Ты уже ел? — спросил он.

— Чего ты хочешь, Билли?

— Ты ел?

— Да! Я съел стейк и картошку и выпил бутылку чёртового шардоне.

— Ты собираешься провести здесь ночь?

— Если придётся.

— Я заберу тебя домой.

— Я лучше побуду один.

— В моём доме маленький мальчик, который наполовину выжил из ума, потому что не знает, где его папочка, и, о, кстати, он чуть не потерял своего папочку в торнадо на прошлой неделе, а теперь два его папочки расходятся, так что он немножко расстроен, но не переживай об этом, Вилли. Всё идёт своим чередом!

— С ним всё в порядке?

— Откуда мне знать? Я ездил по всему Тупело половину чёртовой ночи в поисках тебя.

Я опустил взгляд на свои ботинки, ничего не сказав. Билли всегда вызывал у меня такое чувство, будто я ростом в пять сантиметров.

— Какого чёрта с тобой не так? — спросил он.

— Я не знаю, — сказал я.

— Мне нужно позвонить парням в белых халатах?

— Может быть.

— Серьёзно?

— Тебе бы это понравилось, разве нет?

— Почему ты так говоришь?

— Можешь отвезти свой зад к своему приятелю-судье в церкви Первого Баптиста и объявить меня негодным родителем.

— Ох, ради Бога, Вилли!

На парковку заехала полицейская патрульная машина, чтобы развернуться. Я открыл заднюю дверь своей машины, притворяясь, что складываю продукты. Они ехали медленно, увидели мою майку «ФудВорлда» и помахали.

Я помахал в ответ.

— Теперь ты меня пугаешь, брат, — тихо сказал Билли. — Ты не можешь провести ночь здесь. Это не безопасно. Пару недель назад кого-то пырнули ножом на этой парковке. После всего, через что прошла мама, не заставляй её проходить и через это. Ты можешь на некоторое время остаться с нами, пока не найдёшь жильё.

— Мне не нужна твоя помощь, Билли.

— Почему? — он казался искренне озадаченным.

— Последнее, в чём я прямо сейчас нуждаюсь, так это в выслушивании твоей ереси.

— Я забираю тебя домой, и точка, так что бери то, что тебе нужно, и идём, потому что уже поздно, и я устал, и мне завтра на работу, и я не в настроении.

— Я с тобой не пойду.

— Ты не останешься здесь.

— Не тебе решать, что мне делать, а что не делать. Кем ты себя возомнил, чёрт возьми?

— Я твой старший брат. Ненавидь меня сколько хочешь, но не поступай так с мамой и со своим сыном.

Я замолчал.

— Ну? — надавил он.

— Я с тобой не пойду.

— Нет, пойдёшь.

— Нет, не пойду, и ты не можешь меня заставить.

Мы будто снова были детьми.

— Я бы не был слишком уверен насчёт этого, — сказал он, продвигаясь ко мне. Его глаза полыхнули кровожадностью, когда он схватил меня за здоровую руку.

— Отстань от меня! — пробормотал я.

— Прекрати эту чушь, чёртов ты идиот!

— Не трогай меня!

Он дёрнул меня за руку, намереваясь потащить к своему грузовику, но я высвободился. Сделав это, я почувствовал острую, злобную боль, прострелившую мои рёбра и грудь.

— О, Боже, — пробормотал я, сгибаясь пополам. Я похромал обратно к своей машине, прильнул к ней, морщась от боли и сдерживая слёзы.

— Ты готов перестать заниматься ерундой? — спросил он.

— К чёрту тебя, Билли.

— Почему ты не хочешь со мной идти?

— От этого ты был бы счастлив, да?

— Я не понимаю, брат.

— Ты прав насчёт меня, Билли. Всё, что я делаю, — дерьмо.