Я смял усилием мысли картинку и посмотрел на детей.

Они смотрели на то место, где только что было два лика Молина: до любви к Ильмине, и после её потери. Это были разные сущности, одна из которых поглотила другую.

— А почему он так близко это воспринял? — у Ритен подозрительно задрожал голос.

— Чтобы Бог мог быть рядом со смертным — он должен найти себе замену и отказаться от всего. А на это сложно решиться.

— Глупость это! — мы все непонимающе уставились на Морела. — Любовь. Глупость это. Можно сделать столько всего, если не тратить время на эти глупости.

— Посмотрю на тебя, когда влюбишься, — показала язык Ритен.

— Эй, дети! Идем, посмотрим вашу насыщенность, — в комнату заглянула Белинда.

Я удивился, но ничего не сказал и последовал, куда пригласили.

Вышли мы на задний двор. Довольно большой и зеленый. А посреди двора — плац, размерами почти не уступающий армейскому.

— Это иллюзорная площадка. Становитесь на неё, она создает ситуацию, а вы ее решаете, но с помощью Магии, разумеется. Вопросы? — Зунош стоял, прислонившись к дереву.

— Это опасно? — меня всегда интересует конкретика.

— Ты же здесь. Не опаснее, чем то, что они проделывали в Денкоре.

Я подошел поближе и уселся на пень.

Дети с опаской двинули в площадке. Как только лапа последнего оторвалась от земли — их отделила плотная прозрачная завеса.

— Они тебя не слышат и не видят, а ты их слышишь, — пояснил старый лекарь.

Вдруг откуда-то появились семь непрозрачных шариков.

— Когда они закончат — шарики разлетятся соответственно насыщенности и предрасположенности.

— Почти как при приеме в Школу.

— Точно, — хмыкнул Зунош.

Постепенно на площадке стали появляться тени, которые медленно оформлялись в людей.

— Площадка видит их память? — удивился я.

— Они ж прятать её пока не умеют.

Значит, логично предположить, что это те люди, которые им зубы вырывали. Только на этот раз они не в лесу. Площадка создала им город. То есть, чтобы избежать проблем, нужно действовать очень осторожно.

Они и действовали: Ритен полопала им ремни и пояса в брюках. Просто и эффективно, а дети дали деру.

Потом картина перенеслась в лес: они стали выглядеть совсем крохами, рядом двое взрослых волкодлаков ругаются между собой. Причем, самец крупный даже для своего вида, как Балу, а самка, наоборот, гибкая и изящная, Лэй растет точной её копией. А у Ритен точно такой же нос.

Морел кивнул, Балу потопал к папе, Лэй — к маме, остальные остались сидеть плотным кругом, оставив Ритен в центре. Балу и Лэй пытаются что-то сказать, но родители их не слушают, тогда Лэй обходит маму сзади, цепляется за её хвост и по хвосту переползает на спину, а Балу, не мудрствуя лукаво, просто прыгает отцу на лапу.

Не ожидавшие такой подставы родители осеклись на полуслове.

Тогда Лэй закрыл глаза и прошептал что-то вроде: «Ты будешь спокойной…», а Балу пристально посмотрел отцу в глаза. Как хищник, гипнотизирующий свою жертву перед атакой.

Родители тут же успокоились и продолжили беседу на совсем другую тему, а довольные дети вернулись к своим.

— Ты глянь: и размеры им не помеха.

Потом они оказались в другом лесу. Уже своего нормального размера.

Две девочки с бешеной скоростью убегали от хохочущих псин. Отвратные твари, должен отметить, почти несокрушимы, самый верный способ — просто их взорвать изнутри. Но это довольно сложно.

Тут не растерялся Рисп: он нашел ближайший камень, тявкнул ему что-то свое, сильно ударил лапой, выбивая искру когтями. Повернулся к Ритен, та взглядом отправила камень в полет, псина на лету его сожрала и через секунду взорвалась. Остальные притормозили, девочки воспользовались кратной форой.

Балу выскочил перед оставшимися псинами и начал планомерно и с удовольствием переламывать тварям шеи.

Где и как они учились?

Откуда такие знания?

Зунош восхищенно присвистнул.

Смена обстановки: дети на скале. Рядом гнездо гигантского грифа, около которого случайно оказалась Ритен. Гриф на неё нападает, а она, недолго думая, нарычала на него. (У вас на Земле это, кажется, называется ультразвуком).

Гриф, не ожидавший такой подлости, сбился с крыла, и вместо того, чтобы клюнуть мелкую волчонку, упал на скалу.

А тут Арен и Стип снова сцепились хвостами, раскрутили друг друга и обрушились на грифа.

Кажется, ему было больно.

— Сейчас последняя должна быть.

Картина подернулась туманом.

Дети оказались в круглом зале с гобеленами на стенах. Какое-то время они озирались, а потом все вместе резко припали к полу. Что-то происходило, но я не мог понять — что.

Первым не выдержал Рисп — он заскулил. Я понял: это сильное ментальное воздействие.

Морел, видя, что ситуация выходит из-под контроля, пересилил себя — я видел, как тяжело ему это далось — встал и медленно пошел в неясном направлении. Я даже не сразу понял, что он собирался сделать.

Он подошел к единственному выделяющемуся квадрату на полу и, вложив изрядно Магии, ударил по нему двумя лапами. Пол в месте удара пошел мелкими трещинами и осыпался пылью. Дети одновременно опали на пол, а Морел продолжал смотреть на деяние лап своих.

Через несколько секунд дети вновь стояли на том же плацу, только теперь посреди него красовалась трещина. Морел виновато посмотрел на трещину и сел на неё сверху, чтобы было меньше видно.

От сферы в углу платформы отделилось семь прозрачных пузырей, которые полетели к детям. При подлете очередного пузыря к очередному носу, пузырь менял цвет соответственно условному цвету Магии, которая преобладала в данном щенке.

Напротив Морела гордо висел нежно-лимонный шар — Магия разрушения, неучтенная стихия.

У Риспа красный — стихийник, с превалирующей Магией огня.

Лэй — жемчужный шар, с Магией ментальных воздействий. Целый факультет в нашем Университете.

Арен и Стип — два зеленых шара разных оттенков, это Маги Етары, природные Маги. Те, кто думают, что природа только плющом обвить может — очень заблуждается.

Балу — кислотно-фиолетовый пузырь. Природный хищник и победитель награждается своей особой Магией — убеждение крови, кажется. Это — искусство, и такие Маги должны уметь оставаться спокойными и держать себя в руках. Их Магия практически универсальна.

И у нашей молодой леди Ритен пузырь переливался всеми цветами радуги, даря свет во все стороны. Животный универсал. Вот уж, правда, редкость.

И насыщенность довольно внушительная, и у всех вместе, и у каждого по отдельности.

Я смотрел на них и не понимал: как эти реликтовые дети могут быть реликтовыми во всех отношениях?

Видимо, Ритен стало скучно: она подула на свой шарик, и у всех они превратились в таких же радужных бабочек. Красота.

Что ж нам делать-то с этими чудо-детками?!

— Идем, дети. Будем учиться читать и писать, пока ваша Гела гуляет где-то, — сказал подошедший Зунош.

Вот только, я детей неизвестно с кем не оставлял. Я, естественно, пошел за ними.

Оказались мы в просторной светлой комнате с окнами во двор. На полу были разложены удобные большие подушки, рядом стояли невысокие столы, на них лежали браслеты для письма и несколько книг.

— Белинда все подготовила. Тут я не один магический выводок выучил грамоте — сам воздух пропитан знаниями с малышами, — Зунош получал удовольствие, находясь в этой комнате.

Дети преданно вылупились на нового учителя и выразили готовность к новым знаниям. Интерес к ним в нашем детском саду, стоит отметить, был просто драконий. Они впитывали все, сортируя на хорошее и плохое по ходу пьесы, подобно губкам. Никто не мог их за это осуждать — родители не успели рассказать им ничего о современном мире, и дети сами добирали, что могли. Отовсюду, откуда получалось.

Я прошелся вдоль полок и, увидев книжку «Магия ментальных воздействий. Как объяснить молодому телепату, что он только что слышал?», не смог удержаться. Более бредового названия у книги я ещё не видел, поэтому пролевитировал её к себе на предмет изучения.