— Не говори так. Пожалуйста. Если бы тебя здесь не было, Глори, она никогда не смогла бы пройти через всё это.

Я закрыла глаза.

«Прости, Глори. Тебе надо было оставаться на облаках. Тебе надо было оставаться там, откуда видны звёзды. Они такие красивые… звёзды…»

Я люблю играть в карты. Вот как сейчас. Мы с Пекос режемся в покер с обменом. У меня в животе разливается тепло от выпитого виски, рядом миска с Засахаренными Яблочными Бомбочками — жизнь хороша.

— Делайте ставки… — говорит Крупье.

Карты у меня не очень, поэтому я кидаю на стол всего одну фишку. Бирюзовая кобылка взволнованно смотрит на меня. Неудачная партия. Крупье выиграл. Кишки вываливаются на землю.

Новая раздача. Неплохо. Я выиграла и добавила к своим фишкам милую пегаску.

— Делайте ставки.

Отличная раздача. Выигрыш обеспечен. Я двигаю в центр стола сорок жеребят. Он поддерживает.

— О-о-о, какая жалость. Никогда не задумывалась, что если…

— Заткнись и сдавай карты.

Ненавижу этого крупье. С его лица не сходит улыбка, пока он тасует колоду.

— Делайте ставки.

Я бросаю свои фишки в кучу. Повезло. Выиграла ещё несколько.

— Делайте ставки.

Паршивая комбинация. Просто паршивая. Плохи дела. Я лишилась тринадцати зебр.

— Делай ставку, — обращается ко мне Крупье.

— Обналичь мне фишки, — бормочу я в ответ.

Он не перестаёт ухмыляться, пока его копыта тасуют передо мной карты.

— О, ты хочешь выйти из игры? Оставайся поблизости, Блекджек. Ты получишь то, что тебе причитается совсем скоро, — отвечает он и начинает сдавать карты. — В противном случае, делай свою ставку.

— Нашёл что-нибудь про Сангвина? — тихо спросила я. Он подскочил от неожиданности, выглядя виновато. Такой вид определённо был ему не к лицу.

— Всё и ничего, — сказал он, продолжая печатать. — Здесь говорится, что он подписал контракт на поставку драгоценных камней и считает, что выработку на шахте можно увеличить. А вот здесь — что будет платить на десять процентов больше за поставку сверх плана. Вот договор на поставку ещё сотни рабов.

Он нажал ещё несколько клавиш.

— Насколько я могу судить, эти стимулы на владельца шахты не подействовали. Тогда здесь появился Горгон, чтобы «улучшить» производительность. После этого начальник в своих сообщениях только и делает, что умоляет отозвать Горгона. Наверно, ему ещё не приходилось сталкиваться с пуленепробиваемым пони, который может превращать других в камень.

Я со стоном закрыла глаза. Эта комната была очень душной и захламлённой. Было бы здорово, если бы ржавый вентилятор под потолком работал, но, кажется, его гарантийный срок уже лет сто как истёк.

— Похоже, там куча информации.

— Да если бы, — сказал он, нервно постукивая копытом. — Здесь нет никаких его контактных данных. Где он? Что ему нужно? Кажется, он просто брокер, посредник, так сказать. Я не знаю, приобретал ли он эти камни для себя или кого-то другого.

Он закрыл глаза.

— Я знаю, ты рассчитываешь, что я буду всё знать, но… Прости, Блекджек. Я должен был догадаться.

Я взглянула на него и увидела, как жеребец понуро опустил голову.

— О чём ты говоришь?

— Я знал, что от Лансера не стоило ждать добра. Я видел, как он смотрел на тех зебр с того момента, как мы вышли из шахты. Он не подходил к ним. Никого не обнимал и не пожимал копыт. Просто исчез, как только они вышли. Я подумал, что он, может быть, ликвидирует оставшихся охранников, но я ошибся. Я должен был предупредить тебя. Увести их куда-нибудь. Сделать хоть что-то.

Он встал на ноги.

— Это из-за меня они погибли.

Некоторое время я просто смотрела на него. Как… необычно. Как он мог себя винить? А если бы он ничего не сказал? Там была большая суматоха. Я даже не заметила, что Лансер вёл себя странно.

— Это не твоя вина. Его бы там не было, если бы не я.

— Нет! — крикнул он, стукнув копытом так сильно, что я вздрогнула и поморщилась.

— Чёрт возьми, Блекджек, ты дашь мне хоть раз взять вину на себя? Ты всегда это делаешь. Но ты не всегда виновата. На этот раз облажался я, Блекджек. Не смей винить себя! — сказал он. По щекам жеребца текли слёзы.

— Проклятье, — пробормотал он, утираясь. — Я просто хочу, чтобы всё было по справедливости.

Он склонил голову, скрипя зубами и пытаясь подавить плач. У меня возникла мысль, как часто он плакал в своей жизни? Я медленно улыбнулась и закрыла глаза.

— Отлично. Ладно. П-21, как ты, супер-умник, умудрился не прочитать мысли хладнокровного зебры-психопата-убийцы? Серьёзно, я думала ты засунешь шашку динамита ему под хвост.

П-21 уставился на меня так, будто я его лягнула или поцеловала, а затем покраснел и затрясся от смеха. А потом у него на глазах снова появились слёзы; я не могла сказать, от чего. Но мне хотелось думать, что, всё же, от смеха.

— Ох… это всё так неправильно, Блекджек.

— Уж если и делать что-то неправильное, то делать это до конца. Так, чтобы все заметили.

Я снова закрыла глаза.

— Ты можешь поговорить с Глори? Будь любезен, спроси её, когда я снова смогу чувствовать ноги?

Он дёрнулся и сглотнул.

— Да. Думаю, скоро. Наверно.

— Хорошо. Потому что нам надо двигаться, — тихо проворчала я. — Такое чувство, что у меня на спине мишень нарисована.

— Да… это уж точно, — сказал он, хромая к двери. — Хочешь что-нибудь почитать? Видимо, тут, в Хуффе, был серийный убийца.

Он потянулся и поднял газету.

— Ангел Смерти: восемь жеребят. Полиция Хуффингтона: ноль убийц, — прочёл он заголовок. Ниже было что-то написано о «Прадитьёрах», заключённых под стражу из-за событий в утёсе Разбитого Копыта. Но сейчас я была не в настроении это читать… и вообще что-либо читать.

Он поймал мой взгляд, ухмыльнулся и отложил газету в сторону.

— Ну, тогда отдыхай. Я попробую придумать что-нибудь поинтереснее.

Я не могла сдержать улыбку, глядя ему в след. Был он хромым или нет, его задница не становилась от этого менее аппетитной.

— Чего ты хочешь? — спросила Мамочка, посадив меня к себе на коленки.

— Хочу играть.

— Чего ты хочешь? — спросила холодно Смотрительница, буравя меня своими карими глазами.

— Хочу отомстить.

— Чего ты хочешь, пизда? — спросил насмешливо Деус, стоя надо мной.

— Хочу убить.

— Чего ты хочешь? — спросил Лансер, приставив винтовку к моей голове.

— Хочу умереть.

— Чего ты хочешь? — спросила Дасти Трэйлс, раздавая карты.

— Хочу быть свободной.

— Чего вы хотите? — спросила Флаттершай, обнимая умирающего жеребёнка.

— Хочу поступать правильно.

— Чегось хочешь? — спросил Биг Макинтош, глядя на меня через плечо.

— Хочу любить.

— Чего ты хочешь? — спросила Крышечка со своей спокойной, уверенной улыбкой.

— Я не знаю.

— Чё ты хочешь? — спросила Скудл, лежащая с кишками наружу.

— Прощения.

— Чего ты хочешь? — спросила Монин Глори с окровавленным скальпелем в зубах.

— Правды.

— Чего ты хочешь? — спросил П-21 со своей обычной, скептичной улыбкой.

— Тебя.

— Чего ты хочешь? — спросила Блекджек.

— …

Я снова открыла глаза, чувствуя мокрую тряпку у себя на лбу. И на ногах. И на крупе. И ещё одну Глори укладывала мне на плечи. Мне было плохо. Хотя по сравнению с последними случаями, когда мне было плохо, начиная с лучевой болезни до попадания в камнедробилку, сейчас всё было прозаичнее. Жар. Слабость. Усталость. Болезнь. Да, я была больна. Надо сообщить в медицинский… минутку. Глори не работала в медицинском отделе. Точно. Это было не Стойло.