Я ещё раз дала ей пощёчину и почувствовала облегчение, когда её взгляд сфокусировался на мне.

— Прекрати… прекрати бить меня по лицу… — прошептала она.

— Ты выстрелила мне в лицо. А теперь расскажи нам, как делать противоядие, — сказала я. П-21 в это время проверял оборудование и горелки.

— Ядовитую железу… смешать с лечебным зельем типа А или Б… варить… отфильтровать полученный экстракт… ввести… — пробормотала Глори.

— Пожалуйста, скажи, что ты понял что-нибудь из этого? — обратилась я к П-21.

— Думаю, что да, — ответил он и принялся за работу. Покопавшись в своих сумках, он извлёк использованную иглу и стерилизовал её кончик в пламени горелки. — Теперь ты поняла, что она больше, чем просто романтик-идеалист с добрыми намерениями?

— Мне плевать. Она помогла нам. Мы должны помочь ей, — ответила я резко. Сейчас не время обсуждать это.

— Но…

— Хватит уже подозрений! — крикнула я, развернувшись к нему. — Ей нужно помочь прямо сейчас. Я знаю, ты никому не доверяешь, но мы это сделаем. — Было видно, что моя тирада его обескуражила. Я глубоко вздохнула.

— Послушай. Я знаю, что она из Анклава. Я знаю, она говорит, что хочет помочь. Мне бы очень хотелось посмотреть, как на самом деле выглядит солнце. Я не могу позволить ей умереть.

— Я… — он посмотрел на неё и вздохнул, — я и не думал позволить ей умереть. Я просто… почему ты доверяешь ей? Ты готова довериться первому встречному. Наблюдатель. Крышечка. Даже Крестоносцы и Монин Глори. Ты даже мне веришь, хотя я говорил, что хочу выстрелить в тебя.

Я смотрела, как П-21 смешивает железы и целебное зелье:

— Я не знаю. И ничего не могу с этим поделать. Я верю в пони, пока они не хотят убить меня или навредить кого-либо другому.

Может это синдром Стойла Девять Девять? Похоже на то, каждый знал каждого, и даже сокровенный тайны были вполне всеобщим достоянием. Можно было кого-то обмануть, разве что, блефуя в покере. За исключением Смотрительницы, я, пожалуй, знала всю грязь и подноготную сотни кобыл Стойла.

— Просто я верю, что пони, вместо того чтобы грызться, способны объединится и помочь друг другу.

Он тихонько засмеялся.

— Как раз то, чего не хватало Пустоши — оптимистка.

Со вздохом я закатила глаза.

— П-21…

— Я не шучу, — сказал он серьёзно, отчего я немного опешила. Он поручил мне наполнить шприц с помощью моей магии, так как она более деликатна, чем копыта и рот. Заполнив его, мы ввели сыворотку в ногу Глори. Через минуту она вздрогнула и её дыхание участилось. — Ты бесишь и раздражаешь меня, а иногда твои действия пугают меня до полусмерти, но время от времени ты производишь на меня впечатление.

Улыбнувшись, я спросила:

— Значит, когда я в следующий раз буду говорить с Наблюдателем, я могу ему сказать, что мы стали друзьями?

— Стали больше похожи на друзей, — сказал он, держа копыта в миллиметре друг от друга. — Примерно на столько.

Я рассмеялась и тряхнула головой.

— Отлично. Значит, я делаю успехи, — вздохнув, я стала осматриваться по сторонам. Мой Л.У.М. показывал несколько красных меток. — Я зачищу лабораторию и попробую поискать мэйнфрейм.

— Хорошо, только не распотроши его, — сказал он то ли в шутку, то ли всерьёз.

Я продолжила двигаться дальше в лабораторию, каждый шаг пиная гильзы от разнообразного оружия. Должна признать, я была рада, что до нас никто сюда не залез. Здесь был истинный рог изобилия всяких боеприпасов. Я прошла мимо ящиков пистолетных, дробовых и винтовочных патронов. На некоторых были маркировки, которых я никогда не видела: красные, оранжевые, зелёные, синие и черные полосы. А впереди меня ждали роботы часовые, на которых я могла испытать всё разнообразие полученных боеприпасов.

Красные оказались своего рода зажигательными, что было абсолютно бесполезно. Оранжевые — разрывались при контакте с поверхностью подобно гранате! Может не так разрушительно, но впечатляет. Зелёный патрон просто растёкся по металлу каким-то гелем. Синим я выстрелила по турели. Произошла вспышка, и турель просто отключилась. Я скептически посмотрела на вырубленное устройство, а затем на свою пушку. Впечатляюще. Минуту спустя эта чёртова штуковина заработала опять, так что мне пришлось действовать по старинке — картечью. Чёрный просто запускал кучу заострённых игл, многие из которых просто рикошетили об броню оставшихся часовых.

Дойдя до очередной двери, я тут же замерла. Я чувствовала покалывание на моей коже ещё до того, как я услышала щёлканье моего ПипБака. Чтобы не было позади этой двери, я была готова. Покончив с последней турелью, я осмотрела офис. «Доктор Троттенхеймер. Научный руководитель», — гласила потускневшая табличка. Внутри был сейф и терминал. Их я оставила более надёжным копытам П-21. Скелет единорога расположился на стуле, а рядом с ним на полу лежал необычный пистолет.

Осмотревшись получше, я поняла, что с костями было что-то… что-то не так. Например, его череп будто был вылеплен из воска и лежал довольно далеко, рядом с радиатором. Отверстие в черепе явно было не пулевым, вместо этого оно было оплавлено. Я призвала телекинез и аккуратно приподняла пистолет. Я никогда не видела ничего подобного, но что-то в нём заставило меня поёжиться. Я положила его в мою седельную сумку. У меня пробежались мурашки, когда мой ПипБак идентифицировал его просто как «Причуда Троттенхеймера». Тогда я посмотрела на стену, на которую указывало выходное отверстие…

Как и большинство зданий на пустоши, НПЦ Айроншод Файрармс был оборудован по последнему слову техники, и иногда это доходило до абсурда. Возможно, я не очень хорошо разбираюсь в конструкции этого здания, но его стены были обшиты шестисантиметровыми стальными пластинами, которые уходили глубоко в бетонное основание постройки. Они позволяли зданию выдерживать даже ракетный удар. И когда я подошла к дырке в стене, я могла лишь удивлённо разглядывать аккуратное отверстие, которое проходило через укреплённый офис и внешнюю стену за ним. Я оглянулась на скелет доктора Троттенхеймера, а затем вновь перевела взгляд на дырку. Что же за пуля могла сотворить подобное?

Примерно через час я сменила П-21, и он смог, наконец, заняться замками. Жеребец передал мне старый потрёпанный журнал, половина страниц которого давно уже потерялась. Похоже, что это был старенький «Сделай сам», в котором было несколько довольно странных статей на подобии «Пластид и вы» или «Как же Пинки Пай удалось одурачить Прыгающую бомбу? Три теории».

Дыхание Глори стало спокойным и глубоким, а через несколько минут после того, как П-21 вышел, она, наконец, открыла глаза.

— Я жива? — тихо спросила она.

— Ты так представляла себе загробную жизнь? — сказала я с усмешкой. — Ну да. Мы подбросили бутылочную крышку, и она упала морковкой вверх, так что нам пришлось спасать тебя, — добавила я с невинным видом.

— Вы подбросили…

— Шутка, — объяснила я, — Что, у анклавовцев вообще нет чувства юмора? — осведомилась я, приподняв бровь.

— Мы всего лишь пони Анклава, Блекджек. Не Анклавовцы… — Монин Глори отвернулась, — И нет. Я не думаю, что оно есть, — произнесла она, медленно поднимаясь, сжимая голову копытами. — Ой… ой…

— Голова болит?

Глупый вопрос. Я достала из седельных сумок бутылку Спаркл-Колы и левитировала её пегаске, попутно открутив крышечку и опустив её себе в карман. Глори улыбнулась, взяла Колу копытами и сделала небольшой глоток.

— Итак, пока ты была в отключке, ты пробормотала кое что, что заинтересовало П-21.

Уклончивый взгляд. Не хорошо. Ещё хуже то, что пегаска выглядела расстроенной.

— Я… пробормотала?

— Что-то вроде «не нужно больше оружия». Я нашла это просто забавным, учитывая, что ближайшая лаборатория, которую мы отыскали, оказалась оружейной, а вот П-21 это действительно заинтересовало, — тихо ответила я, надеясь, что смогу разговорить её.

Она закрыла глаза и отвернулась.

— Я… я не хочу говорить об этом.