Это заставило меня задуматься о Крышечке и о том, что она сказала. Раньше я не думала об этом, учитывая, что я глупая пони, но, по моему, она тоже пыталась покончить с пустошью. Она знала, как с помощью торговли обуздать силу, разрывающую общество. Может она и была торговкой, стремящейся к прибыли, но в этом случае торговля была способом покончить со всеми этими ужасами. И такой финал означал бы, что все пони получили бы то, чего хотели.

Священник был четвёртым. Он пытался покончить с Пустошью. С каждой испорченной ею душой. Юным жеребятам он давал кров и возможность стать одним из Крестоносцев; ему было не всё равно. Этот пони искренне заботился о других, независимо от того, знал он их или нет. Как ему удавалось проводить день за днём в заботах о пони, которые, в конце концов, покинут его. Кем надо быть, чтобы пойти на такое? Хоть моя тёмная, циничная часть разума и прохихикала: «Мазохист», должна признать, что лично я не была способна на подобное. Хорошо, что я могла позаботиться о Глори.

Медленно я поднялась и присела, посмотрев на плюшевого единорога.

— Выходец из Стойла не побоялась бы прослушать запись, — пробормотала я кукле, и если бы она мне ответила, это был бы финиш. Смирительную рубашку мне! Говорящие игрушки это та точка, где я прочертила бы для себя клетчатую полосу. Я вздохнула и выбрала запись

на своём ПипБаке, закрыла глаза и приготовилась к удару под дых.

Я услышала звук нетвёрдых шагов и частое дыхание. Судя по эхо и гудению вентиляции, он был в комнатах техобслуживания. Вдруг послышался резкий стук копыт, «ааййй», и звук двух пони разлетевшихся в стороны.

— Эй! Какого… погоди-ка, что это самец тут делает? — услышала я свой голос. Я не помнила и этого. Меня поставили дежурить на уровень техобслуживания из-за моих частых нарушений дисциплины.

— П… 13?

— Пожалуйста… пожалуйста… — умолял он.

— Святая Селестия, что с тобой случилось? — пробормотала я на записи.

Откуда-то издалека раздался крик: — Эй! Куда ты свалил, ты, синий хрен?

Это была Дейзи, я её голос где угодно узнаю.

— У меня ещё есть час! А ну, живо, вернулся! — кричала кобыла, её слова эхом разносились по бетонным туннелям.

— Чёрт. Давай, быстрее. Она отслеживает твой ПипБак, — за моим голосом последовал стук копыт по бетону. Я знала технические туннели, а Дейзи нет. Я знала, где генераторы глушили систему слежения, знала все хорошие места, где можно спрятаться.

— Хорошо. Вот план. Мы подождём здесь, пока она не пройдёт, а потом ещё час и тогда проводим тебя к медикам.

— Почему ты мне помогаешь? — прошептал он.

— А?

— Почему ты мне помогаешь? Ты же кобыла.

— И что с того? Я бы кому угодно помогла убежать от Дейзи. Кроме того она, похоже, буквально пыталась снести тебе башку. Что ты там натворил?

— Она не… кончила, — пробормотал он.

— Вот стерва, — ответила я, — Нет никакого оправдания порче имущества Стойла только потому, что она не удовлетворилась!

Слушая это, я стиснула зубы и зажмурила глаза. Порча имущества… Я не могла тогда осознать, что он был не вещью, а личностью! Личностью, которую избили только за то, что он не смог правильно потыкать в Дейзи.

После короткой паузы он сказал:

— Нет. Никакого оправдания.

— Не то, чтобы жеребцы не пытаются сделать приятно… — раздражённо сказала я. Я всегда была такой разговорчивой, когда пряталась?

— Мы вынуждены…

— Что?

— Мы должны это делать… если нет, то… медики… они бьют нас током.

— Они что?

— Бьют током. До тех пор, пока мы не сможем это сделать. Или пичкают наркотиками, или просто избивают. Или избавляются от нас…

Повисло неловкое молчание.

— Ох… ага. Обычно я получаю двойную смену, если волыню. Нам всем нужно делать свою работу, верно?

Я укусила плюшевую игрушку, чтобы не закричать на саму себя. Если я вела себя плохо, то мне приходилось отрабатывать две смены подряд. Если же он не удовлетворял своих насильников, то его избивали, пичкали наркотиками и даже могли убить!

— …Точно… — Я едва слышала П-21 из-за орущей Дейзи.

— Вот дрянь. Она идёт сюда. Слушай, я отвлеку её. Уболтаю её пойти к Риветс и спросить, видела ли она тебя. Только не высовывайся.

— Спасибо.

— Не за что. Это самое малое, что я могу сделать.

Следующее мгновение сопровождалось шумом моего приветствия и потоком ненормативной лексики в ответ. Затем громкость наших голосов угасла, как только мы начали судачить о том, что «все жеребцы козлы».

— Да… верно.

«Самое малое, что я могу сделать.» Потому что мне было интереснее бесить Дейзи, чем на самом деле помогать «дефектному имуществу». Потому что, как только он вернётся в мед сектор, его слегка заштопают, а потом накажут за отлынивание от обязанностей. Меня ни разу не били током, не важно, как сильно я лажала. И Мамочка никогда не била палкой… хотя стоило бы. И когда некоторые пони угрожали прикончить меня, я никогда не воспринимала их всерьёз.

И вот сейчас до меня кое-что дошло: самцов списывали постоянно. И не только после получения двадцать первой точки. «Ты слышала истории о том, как кобылы постоянно срываются и в порыве гнева ломают „осеменительное оборудование“. Ты злилась, но не потому что бедный самец подвергался избиению, а потому что тебя могли сдвинуть в очереди на размножение. Если кобыла умирала — знало всё Стойло. Если умирал самец — сей факт едва заслуживал упоминания.»

Самое малое, что я могу сделать. Да что я вообще могла сделать? Я могла подраться с Дейзи, хоть она и была больше и сильнее меня, но я могла попытаться. Вполне могла поговорить с мед-пони. Эти чудики боялись меня до дрожи в коленках, но они хотя бы прислушались ко мне. Да блин, я могла поговорить с Мамой. Она была шефом охранки! Несомненно, в этом Богинями забытом Стойле можно было что-то исправить. Или я могла достать пушку, убить Смотрительницу и покончить с этой больной игрой.

Но я не палач.

Я медленно открыла глаза и посмотрела на маленькую единорожку с ее сказочной фиолетовой гривой. Сейчас, честно говоря, я бы не отказалась от дельного совета, даже от игрушки. Тем не менее, я сомневаюсь, что он был бы очень полезным. Сумасшедшие галлюцинации или нет, они исходят из моих сумасшедших мозгов.

Я чувствовала себя подавленной. Подавленной грудой одежды. Сердце в груди яростно заколотилось. Резко распахнув глаза, а затем неуклюже плюхнувшись на пол и перекатившись, я встала на ноги.

— Я не сплю! Я не сплю!

Я быстро оглянулась в сторону входа в Стойло.

— Глори? Глори! — кричала я, разгорячённая приливом адреналина. Я сделала ещё один шаг, мои ноги подкосились, и в очередной раз моё лицо встретилось с полом.

— Ох… — простонала я.

— Я здесь Блекджек, — сказала она, помахав копытом из-за груды одежды и чемоданов. Старый спарк-фонарик мерцал рядом с ней. — Я рада, что ты немного подремала, — добавила пегаска, открывая один из чемоданов в поисках полезных вещей. Я полезла в свой рюкзак за банкой Фиксера и зажевала таблетку, дабы не начался новый приступ судорог.

— Прости, я немного вздремнула, — промямлила я в ответ, когда, наконец, я смогла подняться и подойти к ней.

— Ты нуждалась в этом, — с улыбкой ответила Глори, а затем укоризненно посмотрела на меня. — И тебе явно не помешает поспать ещё немного.

— Это не так уж и плохо, — ответила я, начав рыться в седельной сумке в поисках бутылки Спаркл-Колы.

— Тебе нужна нормальная еда, а не сахар.

— Я в норме, — настаивала я, — мне просто плохо спалось. — «Уже не первую ночь.» Думаю, что меня, должно быть, вырубило. Я села и стала наблюдать, как Глори с задорной улыбкой копается в чемоданах.