В один из вечеров, когда поезд замедлил ход и за окном показались красно-белые столбы советской границы, Джеймс Бонд впервые увидел советского милиционера — крупного тихого человека в тёмно-синей униформе и фуражке с красной звездой. Тот проверил их документы, после чего служащие станции помогли им пересесть в московский экспресс — симпатичный поезд дореволюционного периода. На сей раз купе, предоставленное Бондам, было оборудовано лампой с розовым абажуром и имело медную отделку. Кормили здесь даже лучше, чем в предыдущем поезде, и именно здесь Бонд навсегда полюбил икру. Когда же на следующий день они прибыли в Москву, то испытали нечто вроде шока.

Британских семей сосредоточили в Перловске — небольшом местечке в двадцати милях от Москвы. Деревянный домик, который предоставили Бондам — люксовый по российским стандартам — Моник нашла отвратительным. В Перловске не было привычных ей магазинов, ночной жизни и развлечений. А с приходом зимы стало ещё и холодно. В стране был голод.

Для десятилетнего Джеймса подобное представление о советской России сохранилось на всю жизнь. Он и сейчас считает, что это страна голодающих крестьян, запуганных горожан и всесильной тайной полиции. Немаловажную роль в подобной оценке сыграли и события первых месяцев 1932 года, когда некоторые британские инженеры, участвующие в строительстве электростанций, были подвергнуты судебному преследованию по подозрению во вредительстве.

Для семьи Бонда, ютившейся в маленьком домике в Перловске, страх перед судебным преследованием был вполне реальным. Друг Эндрю министр Тардовский был уже арестован. Слухи ходили разные. Потом ещё шесть инженеров были вывезены на Лубянку для допросов. Удивительно, как среди них не оказалось и Эндрю Бонда. Джеймс Бонд едва не стал одним из тех немногих жителей Запада, которые испытали советскую чистку на собственном опыте. (Те, кто осуждает его за антикоммунизм, должны помнить об этом.)

Эндрю в то время был в постоянном движении — между Кремлём, британским посольством и Лубянкой, информируя адвокатов и подбадривая заключённых. Моник не разделяла его оптимизма. Напряжённая ситуация подкосила её здоровье, и нервы её сдали. Она плохо спала, жаловалась на головные боли и просила мужа уехать из России. Он ответил ей, что они не уедут, пока всё не разрешится.

В этот же период Джеймс Бонд мельком увидел своё будущее. Когда несколько британских инженеров были отпущены под залог и ожидали суда в Перловске, а Джеймс вместе с другими английскими гражданами составлял им компанию, неожиданно рядом с ними остановился автомобиль, из которого вышел высокий, респектабельный джентльмен. Скучающим тоном он представился. Корреспондент британского агентства «Рейтер» Ян Флеминг. Прибыл, чтобы присутствовать на процессе. Его безупречный костюм, не говоря уже о манерах, так впечатлили Джеймса, что он тут же передумал стать инженером и решил, что станет журналистом.

Всё, что происходило на процессе, Джеймс Бонд узнавал от своего отца. Несмотря на язвительное обвинение, выдвинутое прокурором Андреем Вышинским, шестеро из восьми инженеров были оправданы. Для Эндрю Бонда это стало настоящим триумфом. Он тут же получил повышение по службе. И ещё одно — компания «Метрополитен-Виккерс» покидала Россию, и его семья наконец-то получила возможность вернуться домой.

Эндрю Бонд снял дом в Уимблдоне, по адресу Норт Вью, 6 — огромное здание викторианской эпохи. Ему к тому времени исполнилось тридцать восемь, но выглядел он старше своих лет — с морщинистым, измождённым лицом. Сыновья его также выглядели старше своего возраста и словно носили на себе печать пережитых испытаний. Была странной и их одежда (Джеймс Бонд до сих пор помнит, как соседские дети смеялись над их шортами на подтяжках). В Уимблдоне он явно чувствовал себя иностранцем. Уже отвы

кши

й от английского, с матерью он в основном общался по-французски.

Однако больше всего семейные скитания отразились на Моник. Уставшая от пережитого, она была сама не своя и словно утратила интерес к жизни. Её лицо, всё ещё красивое, теперь стало бледным и осунувшимся, волосы пронзила седина, а глаза выглядели так, словно до сих пор боялись преследования.

Братья Бонды пошли учиться в «Кингз-Колледж-Скул». Учебное заведение было удобным не только с точки зрения престижа, но и тем, что находилось всего в пяти минутах ходьбы от дома. Брат Бонда Генри довольно быстро там освоился и стал хорошим учеником. А вот у Джеймса учёба как-то не ладилась. Более того, вскоре с его семьёй вообще произошло событие, которое коренным образом изменило всю его жизнь.

Это случилось после очередного нервного срыва у Моник. Ей всё время мерещилось, что русские полицейские преследуют её и следят за их домом с улицы. На высоте своего приступа она попыталась ударить Наташу

— их преданную русскую горничную. К счастью, Эндрю был дома и успокоил её. Вызвали доктора, который отослал её в санаторий в Саннингдейле. Казалось, она шла на поправку, однако специалист посоветовал Эндрю сменить для неё обстановку. Вняв его совету, тот решил заключить мир с Делакруа и отправить свою жену к ним. Это было трудным решением для человека его характера, но он принял его.

Джеймс Бонд помнит, как он проводил их с братом на вокзал, отправляя на летний отдых в Гленко. Это было трогательное прощание. Отец заверил их, что отправляет их мать в Швейцарию, а когда заберёт её оттуда, она будет полностью здорова, и всё у них наладится. Они больше не будут скитаться по миру в поисках лучшей жизни.

Через три недели отдыха в Гленко, вернувшись домой, мальчики обнаружили там переполох. Тётя Чармиан неожиданно прибыла из Лондона. Джеймс Бонд помнит, что его дед был в слезах. Тётя сказала, что мальчики должны собирать свои вещи. Успокоиться и взять себя в руки. С этого момента они оба будут жить с ней в Кенте. Произошёл несчастный случай. во время восхождения в швейцарские Альпы. их родители погибли. Генри не выдержал и заплакал. А Джеймс удивил всех своим самообладанием. Странным образом, но он был готов к такой новости. Когда его отец проводил их на вокзал три недели назад, он чувствовал, что никогда больше его не увидит. Сейчас он вспомнил его прощальные слова: «Позаботься о себе, малыш. Кроме тебя, этого вскоре делать будет некому».

Смерть родителей Джеймса Бонда остаётся тайной и по сей день, хотя постепенно ему удалось соединить воедино звенья той роковой цепи. Сначала всё шло, как и планировалось. После эмоционального перемирия со своими родителями, Моник оставалась у них в течение ещё нескольких недель. Когда Эндрю приехал, чтобы забрать её, возникло недопонимание. Родители Моник сказали, что она останется с ними, и обвиняли Эндрю в том, что он довёл её до того состояния, в котором она была. Эндрю же настаивал, что место Моник — рядом со своими детьми. Как это обычно бывает в таких случаях, в разгаре ссоры как-то забыли о предмете ссоры, и Моник вышла из дома, уехав из Во на автомобиле. Спохватившийся Эндрю отправился за ней. Ему удалось выяснить, что она отправилась в сторону Женевы, и позже он обнаружил её автомобиль неподалёку от Шамони. Владелец кафе, где Моник оставила автомобиль, сказал ему, что женщина отправилась в горы. Эндрю уже знал, в какие именно. Туда, где он её впервые встретил.

Восхождение на сложную гору, требующее хорошей сноровки и полного альпинистского оборудования, было для женщины жестом отчаяния. К тому времени как Эндрю добрался до неё, она уже взобралась на узкое плечо горы.

Люди из долины наблюдали за ними. Сквозь бинокли они видели розовое платье женщины на фоне красного горного выступа. Видели и мужчину, приближающегося к ней. Мужчина, скорее всего, пытался убедить её спуститься. Вскоре она поддалась на его уговоры и продвинулась к нему ближе. Что было дальше, осталось загадкой. Попытался ли он ухватить её, спрыгнула ли она сама или оступилась — но так или иначе, с горы они упали вместе. Их тела до сих пор похоронены на деревенском кладбище у подножия горы.