Он проживал в двухместном номере в отеле «Принцип Ди Савойя», что также пришлось ему по душе. В баре отеля он познакомился с Мелиссой — девушкой в разводе, которая приехала в Милан в поисках любовника. Они поужинали в ресторане, после чего отправились к ней в номер. После чудесного ужина ночь была столь же чудесной, кроме одного инцидента: в четыре часа утра отель сотряс взрыв. Взорвалась бомба в номере Бонда. «Хорошо, что иногда я ночую в гостях», — сказал он позже карабинеру. В благодарность девушке, фактически спасшей ему жизнь, перед своим уездом из Милана он подарил ей золотой браслет.

Однако происшедшее взволновало его сильнее, чем он показал это окружающим. Он доложил о случившемся М., и тот покачал головой. Несколько дней спустя Мэй нашла в почтовом ящике подозрительный пакет, который тут же был передан на экспертизу. В нём оказалось достаточное количество термита, чтобы снести голову одного человека. Поскольку пакет был адресован Бонду, тот вновь проинформировал шефа.

Но самый неприятный инцидент произошёл с Бондом позже. В один из вечеров он, как обычно, возвращался из ресторана с одной из своих любовниц. Он вёз её в Челси на своём «Бентли». Перед ними маячил маленький серый «Остин», не давая проехать. Бонд сигналил ему и мигал фарами, но тот упрямо держался середины дороги. А потом его шофёр резко затормозил, и автомобиль занесло. Бонд свернул в сторону, желая избежать столкновения, и в это время по его машине раздалась автоматная очередь. Бонд не пострадал, но женщина, сидевшая рядом с ним, была ранена. Бонд тут же доставил её в больницу Святого Георгия, а потом связался с полицией. К полуночи в штаб-квартире Сикрет сервис была проведена экстренная конференция с участием М. и начальника штаба. Оба выглядели мрачными.

— Что с женщиной, Билл? — спросил М.

— К счастью, ранение не смертельно, — ответил тот. — Ей сделали операцию, удалив пулю из области таза.

— Бонд, я, конечно, понимаю, что это ваша личная жизнь, но почему вашей любовницей обязательно должна быть жена члена Палаты общин? Неужели вы не осознаёте того, к какому скандалу это может привести?

— Сэр, я.

—

Никакой

личной жизни, 007! Вам ясно?

— Так точно, сэр.

Карьера Бонда в Сикрет сервис оказалась под угрозой.

— Думаю, это продолжение истории со СМЕРШ, — сказал ему М. на следующее утро. — Было бы наивным полагать, что решив вопрос с Обориным, мы можем больше не тревожиться по этому поводу. Наши друзья не успокоятся, пока не уничтожат вас полностью. Я уже сталкивался с подобным явлением. И единственный выход в таких случаях — это отстранить агента от заданий, пока всё не утрясётся. Какое место вы бы хотели выбрать? Багамы? Или Ямайка? Стрэнгвейза в Кингстоне давно уже пора заменить.

Бонд, конечно, был благодарен своему шефу за участие, но в глубине души он понимал, что все эти полумеры ни к чему хорошему не приведут. Даже став рядовым разведчиком где-нибудь на периферии, он всё равно не будет застрахован от предназначенной для него смертельной пули или яда в кофе. СМЕРШ по праву можно было считать самой влиятельной после Ватикана организацией в Европе. Более того, уходя на периферию, Бонд должен будет сдать своё оружие — ставшую уже привычной «Беретту» — надёжного боевого друга, не раз выручавшего его. Да и особого статуса двух нулей он также будет лишён. Однако ничего не оставалось, как подчиниться и, что называется, собирать вещи. Для начала следовало навести порядок в своих рабочих бумагах, чтобы оставить всё в полном порядке. Хотя что там его наводить — у него и так всё в порядке. «Бентли» он не продаст ни в коем случае, не сдаст в субаренду и квартиру. А что он скажет Мэй? Та никогда не отличалась особой эмоциональностью. Однако приехав домой, он заметил, что женщина почувствовала, что что-то пошло не так. «Разрешите мне смешать для вас напиток?» — попросила она. Обычно Бонд выполнял эту процедуру сам, но сегодня был признателен за такую заботу со стороны своей домработницы. «Кстати, вам звонил ваш друг, — продолжила Мэй. — Назвался Флемингом. Очень вежливый человек. Просил вас ему перезвонить. Я оставила записку с его номером на вашем столе».

11. Супербонд

Бонд до

СИХ ПОР не понимает, как у него хватило сил перезвонить Флемингу. Меньше всего в том состоянии ему хотелось кому-либо звонить — в том числе и Флемингу. Но как только он услышал его спокойный голос на другом конце провода, то неожиданно испытал облегчение. В тоне Флеминга было явное сочувствие.

— Я уже говорил с вашим исполнительным директором, — сказал Флеминг. — И, кажется, у меня есть решение вашей проблемы. Завтра у меня с ним обед в «Блейдзе». Не хотите присоединиться?

Бонд всегда завидовал непринуждённой манере Флеминга держать себя в обществе, в том числе и с М. М., кстати, вёл себя с Флемингом также. В общении с ним он уже не был тем холодным «стальным» начальником, каким Бонд его знал. Это говорило о том, что Флеминг был не просто журналистом, официально не имеющим ничего общего с Секретной службой. Он был человеком, с которым М. часто общался и часто спрашивал его совета. И при необходимости Флеминг льстил М., и льстил умело.

После предварительных консультаций с Манипенни Ян заказал для них угловой столик — подальше от «этих молодых и шумных посетителей» клуба, так не любимых М. И заказал его любимое блюдо — жареные косточки, подаваемые на специальном серебряном блюде восемнадцатого века.

— Надеюсь, алжирское вино здесь по-прежнему на высоте, — сказал Флеминг, когда официант наполнил их бокалы.

М. был доволен.

— Джеймс, — мягко сказал он. — У Яна и меня была небольшая приватная беседа. Не могу сказать, что она произвела на меня сильное впечатление, но поскольку дело касается лично тебя — мне хотелось бы узнать и твоё мнение по этому поводу.

Бонд насторожился. Излишняя учтивость не была свойственна его шефу.

— В 1943 году, — продолжил М., — мы пошли на одну хитрую уловку, о которой впоследствии написал Ивен Монтегю в книге «Человек, которого не было». Враг должен был подумать, что тело, вымытое на берег Испании, принадлежит именно тому человеку, документы которого обнаружились при нём. Униформа, в которую оно было одето, равно как и находящиеся в ней документы — были тщательно подготовлены британской разведкой. У Яна появилась идея, что с вами мы могли бы поступить примерно также, только не подбрасывая тела.

— Не понимаю, — ответил Бонд.

— Я и не думал, что вы сразу всё поймёте, — сказал Флеминг. — В случае, описанном Монтегю, немцев убедили в том, что несуществующий человек существовал. А я предлагаю убедить нашу оппозицию в том, что реальный человек — всего л

ишь

миф, а значит труп.

Бонд до сих пор помнит циничную улыбку, с которой Флеминг произнёс последние слова.

— Интересно, — сказал он.

— Вам выпала честь или, скорее, проклятье, стать очередной целью СМЕРШ. М. предлагает назначить вас главой станции «К» на Ямайке, полагая, что это поможет вам избежать данной печальной участи. Однако вспомните Троцкого. СМЕРШ достал его и в Мексике.

Бонд прекратил есть. За всю свою жизнь он уже не раз смотрел в лицо смерти, однако цинизм, с которым Флеминг предсказывал его гибель, ввёл его в уныние.

— Что же вы конкретно предлагаете? — спросил он. — Чтобы М. запер меня в подвале штаб-квартиры Секретной службы, спасая, таким образом, мою жизнь?

М. улыбнулся холодной улыбкой, а Флеминг рассмеялся.

— Нет, конечно. Мы просто должны убедить СМЕРШ, что вас больше нет в живых, а лучше — что вас никогда и не было. То есть вы — человек, который никогда не существовал.

— Звучит соблазнительно. Но как это сделать?

— Очень просто. Мы сделаем вас персонажем художественной литературы.

— Благодарю покорно. Но я скорее останусь целью СМЕРШ, чем позволю лепить из себя литературного персонажа.

М. прокашлялся.

— Может быть, это и несколько неординарно, но почему бы не попробовать? — сказал он. — В любом случае вы ничего не теряете. А жизнь это вам может спасти. Главное, чтобы книги получились максимально реалистичными. Тогда враги действительно подумают, что 007 — не более чем литературный вымысел.