Бонд встревожился, когда увидел этого Анри рядом с министром в одном из ресторанов в Каннах. Учитывая биографию типа, Бонду непременно нужно было вмешаться, но как? Поговорить с министром? Но он тут же представил себе гневное лицо оппонента и последующую жалобу на имя М. Нет, не пойдёт. Поговорить с Анри? Но это ещё хуже, да и слишком уж топорно. Тогда он связался с Ренаром — своим давним знакомым, и вскоре на вилле, где отдыхал министр и (со вчерашнего вечера) Анри, раздался телефонный звонок. Звонивший сообщил, что хочет поговорить с месье Анри, но дворецкий ответил ему, что тот в настоящее время спит и велел его не беспокоить. Тогда звонивший назвал имя, в ответ на которое дворецкий тут же разбудил вышеназванного постояльца. Через двадцать минут у виллы остановился роллс-ройс (организованный Ренаром), который увёз юношу в Париж — на кинопробу. Названное ему имя было именем знаменитого кинопродюсера, и в последующие годы Бонд наблюдал за восходящей звездой французского синематографа, ставшей таковой благодаря его стараниям и стараниям господина Ренара. Бонд до сих пор жалеет, что не потребовал тогда своего процента за удачно рекомендованный молодой талант.

Остальная часть его задания прошла без особых происшествий. Позже детектив сказал ему, что министр слегка оторопел от того, что его друг уехал столь внезапно, так и не попрощавшись.

— Но как тебе это удалось? — спросил детектив Бонда. — Ты его запугал?

— Нет. Я л

иш

ь задел его тщеславие, а это действует сильнее.

Тиффани тем временем коротала одиночество в его лондонской квартире, конфликтуя с Мэй. Как-то она вспомнила его выражение о том, что семейная жизнь не складывает жизни, а вычитает их друг из друга. Поначалу она не очень понимала его, теперь же оно становилось для неё всё более и более очевидным.

Благодаря Бонду она попала в Англию без паспорта, и на таможне ей сообщили, что она сможет получить его позже в американском посольстве. Почему бы не сделать этого сейчас, пока любимого нет дома? Взяв такси, она отправилась на площадь Гросвенор. Вошла в здание посольства и тут же попала в свой родной мир — пахнущий американской жидкостью для полоскания рта, кондиционированным воздухом и фильтрованным кофе. Здесь говорили с американским акцентом, на столах лежали номера «Нью-Йорк Геральд Трибьюн», а флажки пестрели звёздами и полосами. Почувствовав себя как дома, Тиффани затосковала по Нью-Йорку. «Вам вон в ту дверь», — сказал ей симпатичный майор — служащий посольства. Оказалось, что он был родом из Калифорнии, и они тут же обменялись несколькими фразами о Сан-Франциско. Внезапно Тиффани обнаружила, что ей хочется говорить и говорить с ним о своей родине. Через пять минут майор уже приглашал её на ужин. Она отказала, но само приглашение было ей приятным. Выходя из посольства, она чувствовала себя гораздо счастливее, чем в последние несколько недель.

Пользуясь своим служебным положением, майору посольства не составило большого труда навести справки о хорошенькой мисс Кейс. Более того, он узнал и номер её телефона и, хотя в этом не было необходимости, позвонил ей и сказал, что она должна прийти в посольство в двенадцать часов следующего дня. Тиффани пришла, и он предложил ей уже пообедать. На этот раз она приняла приглашение, и они пообедали.

Примерно на этом этапе развития их отношений Бонд вернулся из Франции. Он сразу же обнаружил перемену: Тиффани стала какой-то более счастливой и одновременно более отдалённой от него. Более страстной в постели, и вместе с тем более критичной. Короче, являла собой все признаки женщины, имеющей роман на стороне. Но Бонд, которому никогда раньше не наставляли рогов, поначалу не понял этого, и не знал, что думать. Что было не так? — спрашивал он себя. Может быть, он оказывает ей слишком мало внимания? Тогда он купил ей новые духи, новое нижнее бельё, и они совершили путешествие во Францию. Однако было уже поздно. Несмотря на богатый любовный опыт, приобретённый им в отношениях с другими женщинами, ему так и не удалось разгадать тайны женского сердца, и сейчас он ощущал себя потерпевшим поражение. В довершение ко всему, он стал ещё и ревнивым. Это совершенно новое для него чувство поглотило его целиком, и он начал вести себя как неопытный юноша. Он пытался успокоить себя — в конце концов, есть и другие девушки, и не сошёлся свет клином на одной только Тиффани. Всё равно это не помогало.

Тогда он попробовал поговорить с ней на эту тему и даже угрожал ей. А в один из вечеров, будучи пьяным, ещё и ударил. На следующее утро он раскаивался в содеянном и просил у неё прощения, но Тиффани была непреклонна. Когда он вернулся вечером с работы, её в доме уже не было. «Она ушла», — сказала ему Мэй. Бонд подошёл к столу и обнаружил на нём записку:

«Дорогой Джеймс, мы провели с тобой незабываемые минуты, и я всегда буду благодарна тебе за них. Но я поняла, что тебе не нужна жена, а мне нужен муж. Раньше ты говорил мне, что уже «замужем» за человеком по имени М. Теперь я понимаю твои слова. И я тебя не виню. Я встретила майора в американском посольстве. Он хороший парень и хочет на мне жениться. Я уже ответила ему, что согласна. Пойми, дорогой Джеймс, что так будет лучше для всех. Я знаю, что ты любишь меня и что тебе нелегко читать эти строки. Но со временем ты поймёшь, что я была права.

Тиффани».

Бонд с трудом взял себя в руки. До сих пор всегда он оставлял жен

щи

н, и никогда — они его, и поэтому сейчас он чувствовал себя преданным. Его самолюбие было задето. Только теперь он понимал, насколько сильно любил Тиффани. Однако у него ещё оставалась надежда, что всё можно исправить, и они смогут пожениться. Он навёл справки об отеле, в котором она остановилась, и написал ей письмо. Письмо вернулось обратно нераспечатанным. Он не мог в это поверить. Никогда прежде ни одна женщина так с ним не поступала. Он узнал номер её телефона и позвонил ей. Она совершенно спокойно ответила ему, что завтра уезжает в Штаты. Он попросил у неё возможности увидеть её ещё хотя бы раз. Она согласилась. Он шёл на эту встречу, убеждённый в том, что ему удастся вернуть её. Однако увидев её в компании симпатичного американца, он понял, что всё было кончено. Она смотрела на своего нового избранника взглядом, который прежде Бонд никогда в ней не замечал, и который тут же вылечил его. Это был взгляд женщины, которая имеет своего мужчину — мужчину, который принадлежит ей целиком и полностью. А ведь ещё несколько часов назад Бонд собирался стрелять в него. теперь же он обрадовался возможности купить ему выпить. Всё прошло цивилизованно. Они поговорили о Нью-Йорке и о Сан-Франциско. Бонд пообещал навестить молодожёнов, когда в следующий раз побывает в Штатах. Пожелав им удачи, он поцеловал на прощание Тиффани и сказал ей «до свидания». Вернувшись в Челси, он хотел купить для неё розы и передать их через посыльного, но никак не мог найти цветочный магазин. Хотя, возможно, это было и к лучшему.

13. Унылая жизнь

Ханичайл шульц торжествовала,

слушая эту историю.

а

я только теперь понял, насколько непросты были отношения Бонда со слабым полом. Все эти его однодневные встречи, мимолётные знакомства, отношения с замужними женщинами — всё было направлено на то, чтобы доказать им своё мужское превосходство, в реальности же он был человеком легко уязвимым и ранимым. Об этом упоминал Флеминг, и об этом, конечно же, должен был догадаться и я.

После нашего возвращения на берег я хотел поговорить с Бондом по поводу задания, которое Флеминг описал в одном из своих самых сильных романов о нём — в романе «Из России с любовью». У моего оппонента, однако, были другие планы. Следующим утром после завтрака, когда я сидел на террасе и пробегал глазами свежий номер «Нью-Йорк Таймс», он появился, одетый в тёмно-синюю рубашку и свежевыстиранные белые брюки.

— Сегодня я должен встретиться с госпожой Шульц, — сказал он. — А вас хотел бы попросить ответить за меня на один телефонный звонок — мне позвонят из Лондона. Из «Юниверсал Экспорт», если быть точнее. Звонить должен М. Я пытался связаться с ним всю неделю.