Бонд тем временем стал проверять возможные контакты их шефа. У того был младший брат-пенсионер, было несколько друзей — бывших сослуживцев военно-морского флота, но женщин не было. Ре

ши

л Бонд проверить и то место, где шеф провёл свой отпуск, подав соответствующий запрос своему другу из греческого посольства. Пока ему удалось выяснить только то, что на остров Спиреллос М. отправился один.

Вскоре их с Таннером ждал первый успех. Таинственный незнакомец с иностранным акцентом вновь позвонил М., и им удалось записать этот краткий, но бурный разговор. Незнакомец потребовал встречи, М. ему отказал, и тогда незнакомец сказал, чтобы М. пенял на себя. Звонок был из Кенсингтона* — из квартиры, принадлежавшей итальянскому фотографу Делю Лунго.

//один из районов Лондона

//

Времени на долгие церемонии не оставалось — слишком много было поставлено на карту. Вечером после ужина Бонд с Таннером поехали по вышеуказанному адресу. Квартира итальянца находилась на первом этаже, свет в окне горел. Ре

ши

ли подождать. Ближе к полуночи свет погас. На учебных курсах Бонда обучали разному, в том числе и искусству проникновения в дома и квартиры. Он влез на крышу гаража, расположенного позади дома, помог взобраться туда и Таннеру, после чего вырезал кружок в стекле окна нужной им квартиры, открыл защёлку, и вскоре оба уже были внутри. Надев маски и резиновые перчатки, мужчины перерезали телефонный провод, а затем приступили к действию. Первым делом направились в спальню, где Бонд включил свет, а Таннер связал находившихся в постели фотографа и женщину, и заткнул их рты кляпами. В соседней комнате было три больших шкафа, заполненных негативами. Среди этой массы пластика, возможно, и находились те самые изображения, которые могли сильно подпортить репутацию и карьеру М. И поскольку каталога к ним не прилагалось, Бонд и Таннер стали смотреть все подряд. Это была интересная коллекция. Мужчины проработали над ней четыре часа без перерыва. Здесь было довольно много известных лиц, и не только лиц. Дель Лунго работал фотокорреспондентом для общественных журналов, и собирал свою коллекцию тщательно, подбирая в неё тех персонажей, которые могли бы ему неплохо заплатить за то, чтобы их фотографии не были опубликованы. Некоторые изображения были настолько неожиданными, что Бонд пожалел, что у него было мало времени для того, чтобы изучить их более подробно. Что же касается изображений с М., то их было найдено шесть. Фотографировали издалека, однако лица на всех были узнаваемы. На одних фотографиях их шеф был в одиночестве, а на других — в компании людей обоих полов. Посиделки проходили на пляже, и все попавшие в кадр были абсолютно голыми.

— Мой бог, — пробормотал Таннер. — Старый дурак.

Было уже начало пятого утра, когда две фигуры вылезли из окна квартиры, спустились с крыши гаража на землю и исчезли в тени дома. По дороге в Челси мужчины остановились у телефонной будки и сделали анонимный звонок в полицию, сообщив, что произошла кража в квартире фотографа Деля Лунго.

— Знаешь, а мне понравилось наше предприятие, — сказал Таннер.

— И мне, — ответил Бонд.

Они направились к Бонду домой, где выпили, проспали три часа, а затем проснулись и позавтракали.

— Так неловко, будто фотографии своих родителей рассматриваю, — сказал Таннер, вновь изучая негативы.

— Согласен, — ответил Бонд. — Предлагаю запечатать их в конверт без обратного адреса и выслать лично М.

— Так и сделаем. И остаётся только надеяться, что после того, как он их получит, его настроение улучшится.

— Аминь.

Однако это ещё не было концом истории. М., конечно, получил свои негативы, и телефонные звонки ему прекратились. Но вскоре Бонду позвонил его друг из греческого посольства.

— Ты просил разузнать об острове Спиреллос, — сказал он.

— Да.

— Я думаю, что он вполне подойдёт для тебя, если ты захочешь провести на нём свой отпуск. Там нудистский пляж и много хорошеньких девушек, которые обожают зрелых мужчин.

— Спасибо, но мне уже не нужно, — ответил Бонд.

Так вот оно что! Выходило, что М. отдыхал на этом острове, поскольку после посещения клиники «Шрабленд» стал фанатом здорового, естественного образа жизни! Бонд надеялся, что именно так оно всё и было, то есть не было того, что они с Таннером подумали поначалу. Однако в любом случае, ещё раз на тот остров их шеф вряд ли уже поедет.

15. «Ушёл, подлец…»

Ханичайл

УСТРАИВАЛА вечеринку. Всё происходило на её яхте. Тихий вечер, полная луна, дорогое шампанское, свечи, остров, блестевший в фосфоресцирующем море — всё это было романтичным, но одновременно с этим создавало и оттенок какой-то нереальности и даже глубокой печали. Бонд до последнего момента ждал своего возвращения на службу, но телеграмма М. решила всё. Теперь он подавал в отставку и собирался жениться на Ханичайл. Праздник был в их честь.

Среди приглашённых были отставной генерал армии США (с дефектной речью, а возможно, и просто пьяный), миллионер-грек (с яркими золотыми зубами), молодая актриса (недавно разведённая), а также другие, большей частью сбитые с толку гости, приглашённые в основном для того, чтобы заполнить свободное пространство.

Бонд чувствовал себя в этой компании довольно непринуждённо. Он был одет в белый вечерний костюм, улыбался и шутил. Я спросил себя, если он действительно рад тому, что уходит со службы и сводит свою жизнь с Ханичайл или это всё это было напускным? Странный и загадочный он всё-таки человек.

Хани явно волновалась, хотя и пыталась улыбаться.

— Улыбка на лице тигра, — сказал голос позади меня.

Это был сэр Уильям Стивенсон.

— Удачлива как тигр, — ответил я.

— Как сказать, — парировал Стивенсон. — Она ведь не первая, кто пытался поймать такую удачу — вы знаете.

Накануне я задал Бонду не совсем уместный вопрос:

— Вы действительно собираетесь расстаться с Секретной службой?

На что он ответил:

— Конечно. С меня довольно. Наступило время перемен.

— И какие у вас планы на будущее?

— О, их довольно много. Займусь бизнесом Хани. Попробую написать книгу. Я уже начал одну — учебник по самозащите. Флеминг очень хотел, чтобы я довёл её до конца. Он даже придумал для неё название.

— И какое же?

— «Остаться в живых». Отныне это будет моим жизненным девизом.

Всё же, несмотря на оптимистичный настрой Бонда, в воздухе висело ощущение меланхолии. Когда я покидал яхту, заиграла песня «Битлз»

165

«Вчера». Я видел, как Бонд погрузился в свои мысли и стал смотреть на море. Заканчивалась целая эпоха.

Он пообещал мне закончить рассказ о себе, пока они с Хани ещё будут на Бермудах — с тем, чтобы уладить формальности относительно бракосочетания и оформления его официальной отставки с Секретной службы.

— Всё должно произойти надлежащим образом, — сказал он. — Я не хочу, чтобы обо мне говорили, будто бы я ушёл из-за обиды или поступил неправильно. Я ухожу просто потому, что настало время.

Утром, когда он спустился ко мне, лицо его выглядело усталым. Как и в первое утро, мы вышли на балкон. Он сел на бамбуковый стул. Внизу под нами, в бассейне отеля, плескались и смеялись неугомонные молодожёны, плавала верхом на пластиковой утке упитанная девушка, изящно прыгнул в воду пловец-профессионал. Бонд с отсутствующим взглядом стал пить кофе и вернулся к своему рассказу.

После улаживания проблемы с М., последний почти не изменился и был по-прежнему суров с подчинёнными, и особенно с Бондом (Бонд знал, почему: шеф мог догадываться о происшедшем, а значит и о том, что его подопечный ознакомился с теми злосчастными негативами). Оставшуюся часть лета 1961 года Бонд занимался бумажной работой — новых заданий не было, а осенью Флеминг показал ему черновой вариант первых глав романа «На Секретной службе Её величества», где Бонд якобы составлял своё прошение об отставке с Секретной службы.