Реальные события, случившиеся на тот период с Бондом, начались в сентябре, когда в ходе очередной бесплодной попытки поиска Блофельда в Европе его занесло во французский городок Руаяль-лез-О, где он не был уже десять лет (с момента событий, описанных в романе «Казино Рояль»). Там он решил посетить могилу Веспер Линд, и, придя на неё, неожиданно испытал жалость и раскаяние. История с ней стала его неудачей в личной жизни (и в карьере), и, вспомнив её, он также вспомнил и других женщин, которых когда-то любил, и которые впоследствии ушли из жизни. Только у могилы Веспер Линд он по-настоящему понял весь тот трагизм, который сопровождал его все эти годы.

Терезу ди Виченцо он встретил на трассе номер один между Абвилем и Монтрейем — так, как это описал Флеминг. Поначалу он оценил её как девушку, с которой он, как это уже не раз бывало, проведёт романтический вечер, потом ночь, а потом она исчезнет из его жизни. Однако случилось кое-что ещё. Выручив её в казино и проведя с ней ночь (девушка при этом проявила своеобразный цинизм, отдавшись ему со словами «Это будет самая дорогая ночь в твоей жизни»), на следующее утро он понял, что влюбился в эту загадочную блондинку. Она явно пережила какую-то проблему и нуждалась в защите. Сводя свою жизнь с ней, Бонд словно искупал свою вину, которую чувствовал за собой перед Веспер и другими ушедшими из его жизни женщинами. В дальнейшем он вышел на след Блофельда (не так, как это описал Флеминг) — к удовлетворению М. Под необычным прикрытием чиновника лондонской Геральдической палаты он отправился в Швейцарию, где разыскал противника, укрывающегося в горах над Женевой. Блофельд сделал себе пластическую операцию лица и спрятал глаза за контактными линзами. Там же Бонд встретился и с довольно нелицеприятной женщиной по имени Ирма Бунт, успешно противостоял убийцам СПЕКТР и сорвал план Блофельда по уничтожению британского сельского хозяйства посредством биологической войны.

— Что же касается Трэйси, — сказал Бонд, — то мы с ней пр

ишл

и к выводу, что нам обоим следует остепениться. Я уже подумывал об уходе с Секретной службы, по крайней мере, о переводе из отдела «00» на более спокойную работу. Также мы решили отказаться от квартиры в Лондоне и подобрать себе что-нибудь поближе к побережью — в частности, я нашёл дом в Кенте — на утёсе у залива Святой Маргариты. Представляете, подходите к окну и видите Францию.

— И вы были бы счастливы?

Бонд пожал плечами и улыбнулся с сожалением.

— История с Тиффани кое-чему меня научила. Конечно.

— А как же ваша старая проблема со скукой? — спросил я. — Не дала бы она о себе знать после начала оседлой жизни?

— Нет, — ответил Бонд. — Только не с Трэйси. Однако, как вы знаете, Блофельд не позволил нашим с ней планам осуществиться. Даже сегодня я никак не могу поверить в то, что произошло. Когда задание закончилось, я взял двухнедельный отпуск, и мы поехали венчаться в Мюнхен. Мы были счастливы. И это стало моей проблемой. Я потерял бдительность. Вместо того чтобы думать о женитьбе, я должен был продолжать преследование Блофельда. Но я этого не сделал и поплатился за свою ошибку. Вернее, Трэйси поплатилась. Пуля, предназначавшаяся мне, досталась ей. Она попала ей прямо в сердце, и Трэйси умерла мгновенно.

— И вы не захотели отомстить?

— Нет. Не видел смысла. В её смерти я считал виновным себя. Вернее, свою глупую беспечность. Это было какое-то наказание — почти все женщины, которых я любил, умирали. Я стал верить в проклятье Бондов, о котором мне говорила тётя Чармиан. Я понял, что уже никогда не убегу от той жизни, которую вёл. Я был обречён на то, чтобы продолжать свою службу в Сикрет сервис. — Бонд сделал паузу и улыбнулся. — Глупо, правда?

Зазвонил телефон. Я встал, чтобы ответить.

— Лондон на связи. «Юниверсал Экспорт». Коммандер Бонд там?

— Это вас, — я передал ему трубку.

— Да. Привет, Билл. Наконец-то. Где вы были всё это время? Да, я вижу… — В голосе Бонда послышалось раздражение, и он закрыл дверь. Я остался на балконе.

Разговор продолжался минут двадцать. Когда он закончился, Бонд вернулся на балкон и закурил. Некоторое время он ничего не говорил, а потом извинился и попросил меня вновь воспользоваться телефоном.

— Сэра Уильяма Стивенсона, пожалуйста. Только что мне звонили из Лондона. Всё очень серьёзно. Я могу с вами встретиться? Да, прямо сейчас. Прекрасно. Большое спасибо.

Вновь извинившись, он сказал мне, что продолжит свой рассказ после обеда. Но этого не произошло. Я пообедал, а потом заснул возле бассейна и проснулся в пять — с головной болью. Отель показался мне неожиданно пустым. Когда я позвонил в комнату Бонда, никто мне не ответил, не было на месте и сэра Уильяма. Тогда я поужинал в одиночестве и в десять отошёл ко сну.

Я увидел Бонда только на следующее утро — после завтрака. Он был в довольно хорошем расположении духа, однако ничего не рассказал мне — ни о звонке из Лондона, ни о том, что было дальше. Вместо этого он вынул свой портсигар, растянулся на бамбуковом стуле и продолжил свой рассказ.

После смерти Трэйси он вернулся в Лондон. Началась зима. Ничего как будто не изменилось. Блофельд по-прежнему оставался на свободе. У М. хватило такта не давать Бонду заданий, на которых он бы колесил по Европе в поисках своего противника. Горе после смерти Трэйси всё ещё жило в нём. А сэр Джеймс Мэлони сказал ему: «Работайте!» Бонд работал. Но чувствовал, что что-то идёт не так как надо. Вроде бы и напористость была прежней, и профессионализм — но задания не получались. Удача словно отвернулась от него.

Одним из таких его неудачных дел стало дело с Прендергастом — заведующим их станцией в Риме. Бонд знал его в течение многих лет и уважал. Он служил пилотом ВВС во время войны, а потом несколько лет работал с Бондом в отделе «00». Бонд наведывался к нему всякий раз, когда бывал в Риме. Прендергаст знал все местные новости, был хорошим собеседником и внимательным слушателем — одним словом, мастером своего дела.

— На Прендергаста приходят постоянные жалобы, — проинформировал Бонда начальник штаба Билл Таннер.

— От кого же?

— От заведующего нашей станцией в Милане.

— От Крокссона?

— Да. Как ты знаешь, тот ещё молод и неопытен — работает у нас относительно недавно. В общем, что-то они там не поладили. Я пытался разобраться и смягчить ситуацию — безуспешно. Поезжай и разберись.

— А какие именно жалобы?

— Крокссон обвиняет своего коллегу в коррупции, служебной некомпетентности, нетрадиционной сексуальной ориентации и в пособничестве врагу.

— Прендергаст — двойной агент? Мой бог, я знаю его достаточно давно, и никогда бы обо всём этом не подумал. Товарищ Крокссон явно не в себе — видимо, сказывается его итальянский темперамент.

— Я тоже думал об этом. Поэтому и поручаю это дело тебе.

Через несколько дней Бонд вылетел в Милан. Крокссона он нашёл неприятным — высокомерным и лишённым чувства юмора. Плюс ко всему, тот не предоставил ему ни одного доказательства своих обвинений.

Потом из Милана Бонд вылетел в Рим, где встретился уже с Прендергастом. Он был рад увидеть своего старого друга — особенно после всего, что о нём услышал. Прендергаст выглядел хорошо и был в отличной форме. После зануды Крокссона Бонду было приятно увидеть человека, с которым можно было интересно пообщаться. Они прогулялись по Риму, и Прендергаст, как обычно, поведал ему обо всех местных новостях. Потом они поужинали в «Каса Валадиер», выпили местный ликёр Самбука, и тогда Бонд завёл разговор о Крокссоне и о его жалобах. Прендергаст, казалось, понимал проблему. «Крокссон молод, — сказал он. — Ему не повезло с женой, вот он и ерепенится. Возможно, я и был с ним раньше груб, но не писать же из-за этого жалобы. А обвинения без доказательств — грош им цена — мы, как сотрудники Секретной службы, прекрасно это понимаем. Доказательств ведь нет?» «Нет», — ответил Бонд. На этом разбирательства и закончились. Бонд вернулся в Лондон, доложил Таннеру о результатах проверки и успокоился. Крокссона сняли с занимаемой должности за служебное несоответствие. А несколько дней спустя Таннер сказал Бонду, что тот застрелился.