— Хороший вопрос. Мы пытались. Однако методы биологического истребления животных чаще не дают ожидаемого результата. Помните массовое заселение Австралии кроликами в прошлом веке? Это стало настоящим бедствием, а ведь те кролики, в отличие от наших крыс, не кусались.

— Хорошо, а сама Бунт? Вы даже не пытались найти её?

Тут уже в разговор вмешался Таннер.

— После последнего сообщения о месте нахождения лаборатории мы наведались туда. Ирмы Бунт там уже не было, лаборатория оставлена. А недавно правительство Австралии получило от неё ультиматум. Даже два. Если её требования не будут выполнены, крысы начнут распространяться и охотиться на овец. После уничтожения последних они двинутся в города.

— Это возможно?

Профессор кивнул.

— Однако Ирма Бунт добавила, — сказал он, — что этот процесс может быть остановлен в любой момент. И только она одна знает, как это можно сделать. Полагаю, она может каким-то образом влиять на инстинкты этих животных. Цена сделки — миллиард долларов. Как только она его получит — грызуны благополучно вернутся в пустыню — туда, откуда прибыли. Деньги должны быть выплачены наличными — и как можно быстрее.

— Думаю, нужно заплатить, — сказал Бонд.

— Ты единственный, кто может её опознать, — сказал ему Таннер. — И единственный, кого она боится. Ты сможешь вычислить ход её мыслей и сможешь поймать её. Ты наша единственная надежда, Джеймс.

В ответ Бонд л

иш

— Я уже принял решение, — сказал он. — Я подал в отставку, и я женюсь. Ирму Бунт можно вычислить в ходе обычной полицейской операции. Это всё.

Таннер, видимо, почувствовал, что спорить с ним уже бесполезно.

— Что ж, — сказал он. — Тогда желаю тебе удачи в личной жизни, 007. Завтра мы с сэром Джеймсом и профессором Годвиным вылетаем в Аделаиду. И если ты передумаешь.

— Я не передумаю, — ответил Бонд. — И спасибо за пожелание удачи. А теперь позвольте нам с Хани откланяться. Завтра у нас с ней насыщенный день.

Если он и чувствовал себя неловко от того, что отказал старому приятелю, то не подал вида. Они пожали друг другу руки, и Бонд с Хани в

ышл

Я плохо спал той ночью. История, рассказанная Биллом Таннером, встревожила меня, и я представлял себе зубастых крыс прыгающих по английским полям. Проснувшись, я оделся и, пропустив завтрак, двинулся в аэропорт. До вылета бомбардировщика «Вулкан» оставалось меньше часа. Самолёт уже стоял рядом с взлётно-посадочной полосой, напоминая выброшенную на берег гигантскую чёрную акулу. Экипаж уже был на борту, прибыл и автомобиль с Биллом Таннером и профессором Годвиным.

— Думаете, он передумает? — спросил профессор.

— Если бы это зависело только от него, — сказал Таннер. — Но теперь это зависит и от решения женщины.

— Боюсь, что вы чертовски правы, — ответил профессор.

Запустились самолётные двигатели. «Вулкан» был полностью заправлен для длительного полёта к южному полушарию. Профессор Г одвин надел защитный шлем и направился к трапу. Занимался рассвет — небо пронзили первые солнечные проблески, запели птицы, и я почувствовал сладкую свежесть тропического утра.

Таннер посмотрел на часы и покачал головой.

— Нет, я не могу его винить, — сказал он. — Она действительно мила. Остаётся только надеяться, что они будут счастливы.

— Пора лететь, сэр! — крикнул ему пилот.

Самолёт стал выруливать на взлётную полосу. Таннер направился к нему. В это время с другой стороны аэродрома показался белый «Роллс-ройс Корниш». За рулём была Хани. Она притормозила возле Таннера, и из машины вышел Бонд — в синем костюме, чёрном галстуке и с кожаным кейсом в руке.

— Доброе утро, Билл. Как настроение? Г отовы к полёту?

— Да, Джеймс.

Бонд повернулся ко мне.

— Приятно было с вами общаться, — сказал он. — Надеюсь, и вам не было со мной скучно. Правда, остался ещё один период моей жизни, но мы обязательно к нему вернёмся — как и к тому, что ждёт меня впереди.

Потом он повернулся к Хани, которая продолжала сидеть в автомобиле. Она уже не была похожа на ту женщину, которую мы видели вчера — на загорелом лице угадывалась бледность, а в глазах была грусть.

— Скоро, любимая, скоро, — сказал он, поцеловав её на прощание. — Я вернусь очень скоро.

«Сколько раз, — подумал я, — шептал он эти слова своим женщинам?»

Пилот махнул ему рукой, и, сжимая в руке кейс, Бонд направился к самолету. Перед тем как войти в него, он остановился и помахал нам на прощание. Закрылась дверца, и двигатели заревели громче. Самолёт повернул и обдал нас запахом керосина — неизбежным ароматом путешествия современного человека. Хани вышла из автомобиля и стала смотреть, как «Вулкан» набирает скорость. Она не махала ему рукой.

— Это я сказала ему лететь, — проговорила она. — Он не хотел, но я-то знаю, что потом он бы обвинял меня в том, что не полетел.

Самолёт оторвался от земли. Хани смотрела на него до тех пор, пока он не превратился в маленькую точку в небе.

— Ну, вот, — сказала она. — Ушёл, подлец.