Первое, что пришло в голову Клер, это разбудить бедного парня. Она осторожно потрясла его за плечо. Он проснулся, не сразу понял, где находится, но потом сообразил. Взгляд у него был немного потерянный, а на щеке отпечатался рисунок грифа.

Строгий костюм на нем уже сидел не так, жакет съехал, а из-под него выглядывала аккуратно сшитая белая рубашка. Волосы все так же скрывались под серой шляпой, а на лице была краска, та самая, которой девушки пользуются, чтобы стать еще немного красивее, пряча мелкие дефекты кожи. Он случайно задел ее на щеке и там проступил рисунок, синяя татуировка, хитрое сплетение линий.

По легендам такие синие татуировки есть только у Эспаров, далекой и потерянной расы. Эти истории когда-то рассказывали детям. Уже тысячу лет про них никто не слышал, старые легенды о сумасшедших изобретателей давным-давно канули в лету. А старинные книги гласят, что Эспары ушли в море за святой Агриппиной, которая спасла их от гнева людей, далеких от их науки, и жестоко покарала всех людей на большой земле. Клер все это знала, но никогда не придавала особого значения, и сейчас не помнила старых легенд.

-- Долго я спал? -- он отодвинул гриф от щеки.

-- Я не знаю, -- пожала плечами девушка.

-- Меня Саша зовут, -- улыбнулся парень, осторожно протягивая руку.

-- А я Клер, -- девушка приветливо улыбнулась и протянула руку в ответ. -- Вставай, а то поздно, точнее рано уже. Да и неудобно, наверное.

-- Да, пожалуй, не самая удобная поза для сна, -- бард потер затекшую шею. -- Там осталась еще еда?

-- Голоден? Сейчас! -- Клер подскочила и пошла по столам искать пустую тарелку и остатки еды. Совсем скоро нашлись несколько салатов и пара запеченных картошек.

Пока Саша завтракал, Клер сидела рядом и осторожно изредка поднимала на него глаза. Ее спаситель очень ее заинтересовал. Таких людей она никогда не видела. У него был очень необычный взгляд, он так спокойно смотрел на все.

-- Ты ведь не служанка, -- прищурился бард, отрывая взгляд от тарелки.

-- С чего ты взял? -- Клер испуганно вытаращила на него глаза, а потом опомнилась и отвела взгляд.

-- Ты держишь себя не так как все остальные служанки. А когда они начали тебя обижать, ты не повиновалась, ты старалась дать отпор, -- в голосе Саши слышалось восхищение. А Клер еще сильнее опустила голову, боясь взглянуть барду в глаза. Она очень стыдилась этого поступка. Для нее оказалось неожиданностью, что он следил за ней все это время. На ее щеках появился небольшой румянец, но в силу того, что солнце еще не поднялось, это было не так заметно.

-- Угадал, -- Клер глубоко вздохнула, -- я племянница хозяина. -- Она подняла глаза и так выразительно посмотрела на барда, что тот даже немного смутился. А от ее взгляда у него едва не замерло сердце.

-- Благодарю за завтрак в приятной компании, -- бард улыбнулся и встал со своего места. -- Еще пару дней я буду в городе, надеюсь, мы еще увидимся, -- он поклонился и осторожно поцеловал руку девушки, пристально глядя ей в глаза. Это вогнало ее в еще большую краску.

Бард ушел, а Клер еще какое-то время сидела на стуле и смотрела ему вслед. Спать она ушла в приподнятом настроении, новое знакомство невероятно радовало ее сердце.

Солнце медленно, словно вовсе и не хотело подниматься, выплыло из-за Великой реки. Птицы проснулись и уже начали радостно щебетать, заполняя своими песнями всю округу. Животные вылезли из своих нор навстречу новому дню, так и все обитатели усадьбы спешили начать свой трудовой день. Повара разжигали свои большие печи, мужчины собирались идти в поля, те, что за лесом. Все занялись привычной для них деятельностью, только некоторым личностям на месте не сиделось.

Клер проснулась, когда в ее дверь со всей силы постучали. Настойчивый стук никак не хотел останавливаться. Это стучала Инга, ей надо было отправить девушку в город и как можно скорее.

-- Открывай! Дрянная девчонка! -- со всей силы била в дверь дочь хозяев усадьбы, она всегда отличалась особой настойчивостью, с самого детства ее баловали и позволяли больше, чем следовало бы. С новоявленной сестрой она обращалась как с обычной служанкой. -- Открывай немедленно!

-- Ну, что ты привязалась? -- сонно спросила Клер, открыв дверь. Она еще даже не успела переодеться и причесаться. Утром она так и легла спать. Этот праздник окончательно ее вымотал.

-- Ты сейчас же поедешь в город!

-- Зачем на этот раз? -- Клер зевнула, и попыталась привести в порядок волосы, но те не особо слушались. Она пыталась расплести спутавшиеся косички, но выходило не очень, волосы то и дело норовили встать дыбом.

-- За моей сумочкой! -- от этого голоса хотелось убежать куда-нибудь подальше. Порой он срывался, и выходило довольно забавно, но все же ужасно.

-- Через десять минут, -- девушка захлопнула дверь и принялась стягивать с себя уже надоевшее платье. Клер больше по душе были простые кожаные штаны и рубашка с ремешком. Низкие сапоги были намного удобнее туфель на каблуках. От всего надоевшего она избавилась, приехав в деревню. Городской этикет обязывал, а здесь никто не относился к этому так серьезно, да и на то, что Клер когда-то была дочкой графини, никто не обращал внимания, словно пропуская мимо ушей.

Стук в дверь не прекращался, а становился только настойчивее. Удивительно, как она не отбила себе руку? Убрав непослушные волосы в небольшой хвостик, юная садовница открыла дверь, и ей тут же чуть не прилетело по носу увесистым кулаком. Хозяйская дочка тут же встрепенулась, вручила новоявленной сестре небольшой кошелек с деньгами и записку, в которой указывался адрес мастерской. С другой стороны листка стояла личная печать хозяина усадьбы, без нее девушке бы просто не отдали вещь, даже если бы она заплатила. Взяв все необходимое, Клер обошла Ингу, все еще стоящую напротив двери, и направилась к выходу. Но перед тем как уйти, девушка зашла к маме на кухню. Оттуда ничем не пахло, что и взволновало Клер. Обычно по утрам весь дом наполнялся самыми невероятными ароматами, учуяв которые любой соня поднимался с постели и спешил на завтрак. Но сейчас совсем ничего, все служащие собрались за одним столом и что-то живо обсуждали, иногда переходя на крик.

-- Что случилось? -- первым делом поинтересовалась Клер, зайдя на кухню.

-- Выйдем, надо поговорить, -- взволнованно сказала повариха и под руку вывела дочь в один из многочисленных коридоров. Клер не понимала этого волнения, она удивленно оглядывала мать, но никак не могла понять, что могло взволновать всех так, что жизнь в усадьбе просто замерла.

-- Присядь, -- попросила кухарка, указав на одну из дорогих кушеток, которая стояла неподалеку. По всему дому, по всем коридорам стояли такие вот небольшие кушеточки, чтобы уставшие дамы, весь день бродившие, словно приведения, по дому на каблучках могли спокойно присесть и отдохнуть. Сама Шарлотта села вслед за дочерью. -- Ты сейчас поедешь в город, возьмешь моего коня и поедешь в город, -- женщина испуганно оглядывала девушку, будто в последний раз. Она говорила немного сбивчиво, хоть и старалась не показывать волнения.

-- Но что произошло? -- настойчиво спрашивала Клер, хмурясь с каждой секундой все больше.

-- Все хорошо, -- слегка дрожащим голосом сказала взволнованная мать. -- Но ты сейчас же поедешь в город на моей лошади и найдешь на площади Марту. Ты же помнишь Марту? -- в ответ Клер неуверенно кивнула. -- Вот и хорошо. Найдешь ее, и передашь ей от меня письмо, -- женщина дрожащими руками протянула дочери конверт. -- И вот тебе денег, если вдруг захочешь перекусить по дороге, не завтракала все же.

-- Хорошо, -- Клер взяла у матери конверт и мешочек с деньгами. -- Я постараюсь вернуться как можно быстрее, -- девушка поцеловала мать и быстро убежала в конюшню.

Клер совершенно не понимала, что происходит, ей хотелось как можно быстрее сделать все, что необходимо и вернуться. Какой-то страх гнал ее вперед. В конюшне было тихо, лишь мальчишка, чуть младше девушки, дремал на стульчике возле стены. Макс лежал рядом с ним и совершенно не реагировал на зов. Растолкать его тоже не получилось. Клер уже успела подумать самое худшее, но пес дышал и пульс у него был, он просто спал, но разбудить его она не могла. Она бы с удовольствием осталась, но Шарлотта была единственным человеком, которого она не могла ослушаться. Лошадь была не из дешевых, как говорила девушке мать -- последний подарок ее отца, королевская порода тяжеловозов, воистину величественные повадки и грация. Животное слушалось лишь Шарлотту, мать девочки, и саму девочку, остальных презирала, лишь изредка давала конюху за собой ухаживать. Взяв мамину лошадь, девушка погнала ее в город.