-- Вернись и зажги все свечи, нам темно, -- холодным приказным тоном велел мальчишка, делая ударение на слове все. Клер же продолжала уходить. Тогда он схватил ее за руку и потащил обратно к столу. -- Ты будешь зажигать эти свечи, пока мне не надоест! -- редко когда ему не подчинялись, и от такого наглого поведения в его отношении у него сносило голову, и он уже не мог сдерживать себя.
Когда мальчишка притащил девушку к столу, на ноги вскочила Инга, она уже предвкушала предстоящее представление. В глазах у детей загорелся азарт, а взгляды всех гостей были прикованы только к ним. Все притихли, они затаили дыхание в ожидании развязки, и только музыканты продолжали играть.
Мальчишка, кажется, его звали Колин, поставил Клер перед столом и заставил покорно опустить голову. Он так сильно давил ей на голову, что попутно растрепал косы, которые и так не очень хорошо держались на коротких волосах.
-- А теперь, зажигай свечи, -- он почти шипел ей на ухо, задыхаясь от удовольствия.
Клер зло на него посмотрела, все внутри нее призывало ударить нахала и уйти, но ей пришлось взять одну из уже горящих на столе свечей и зажечь оставшуюся. На этот раз пламя погасила Инга, чем и вызвала новую волну смеха. Колин все еще стоял рядом с Клер. Девушка поставила на стол ту свечу, которую она брала и постаралась уйти. Но у нее ничего не вышло.
-- Ты никуда не пойдешь, ты будешь зажигать эту самую свечу, пока мне не надоест. Ты поняла меня? -- парню явно не нравилось то, как эта служанка с ним обращалась, ему всегда не нравилось, когда что-то идет не так, как он хочет. Он почти кричал на бедную девушку. Но и она не осталась в стороне, многие годы в столице научили ее быть свободолюбивой. Что-то внутри нее щелкнуло, страх куда-то ушел, она ударила Колина и, гордо подняв голову, направилась в усадьбу.
Он не остался в стороне, оправившись от сильного удара по лицу, парень в ярости схватил Клариссу и почти что отбросил к столу. Девушка упала на стол, снесла несколько тарелок и погнула серебряный канделябр. Падая, она ладонью оперлась прямо на горящую свечу и вся ладонь вместе с некоторыми пальцами оказалась в еще горячем воске.
-- Ты, жалкая служанка, смеешь меня бить? Я казню тебя прямо здесь! Я будущий правитель западного побережья! Ты не смеешь даже говорить со мной! -- взревел Колин. Чем и вызвал негодование своего отца, до этого мило беседовавшего с Вернером.
Увидев гнев своего друга, вся компания приутихла, казалось, они боялись даже пошевелиться. Пока Колин в слепой ярости проклинал всех окружающих, Клер скрылась за живой изгородью и пошла к Кристоферу.
Лекарь спал прямо на своем столе, аккуратно подложив под голову книгу. В руке он продолжал сжимать ту самую баночку с валерьяной.
-- Крис? -- девушка потрясла его за плечо здоровой рукой, но он не реагировал. -- Крис! -- Клер попыталась хоть как-то его расшевелить, но он спал дальше. Тогда она решила сама поискать что-нибудь, где-то точно должны быть записи обо всех этих бутылочках.
Клер подошла к ближайшему шкафчику и начала разглядывать надписи, но у нее ничего не получалось, большая часть из них стерлись, а те, что остались совершенно ни о чем ей не говорили. Она всегда знала, что все самое интересное находится в той странной коморке, куда Кристофер всегда убегал за лекарствами. Она не успела пройти далеко, как только она приблизилась к порогу, за спиной послышался голос.
-- Даже не думай об этом, -- голос был сонный. Крис только проснулся и даже не открыл глаза.
-- Не думать о чем? -- девушка буквально замерла на месте, занеся ногу над порогом той странной комнатки.
-- Туда нельзя ходить. У тебя что-то случилось? Что это ты такая потрепанная? -- Кристофер оглядел девушку с ног до головы.
В ответ она показала другу свою руку, с которой она уже сняла часть воска.
-- Святая Агриппина, кто тебя так? -- удивился лекарь, и одним лишь жестом позвал Клер к себе. Он осматривал руку, пока она рассказывала, что случилось, а потом ушел в свою таинственную комнату. Вернулся с небольшим круглым столиком, на котором расположились самые разные предметы: миска с водой, куча самых разных кремов, мазей и настоек, там нашлось место и для чашки чая и двух пирожков. А белоснежное полотенце он повесил себе на шею.
Все это он поставил рядом с пострадавшей, а сам сел рядом на пол.
-- Будет немного больно, надо убрать воск. Выпей пока немного чаю, станет легче.
Клер ничего не ответила, и чай пить не стала, она лишь наблюдала за другом, как он осторожно, маленькими кусочками убирал воск. Каждое прикосновение приносило ей боль, но она не хотела этого показывать и лишь морщила нос. Крис, конечно же, все это видел. Его всегда поражала эта маленькая смелая девочка.
Он очистил руку и принялся смазывать ладонь самыми разными кремами. От одних ладонь холодела, от других -- горела. Наконец, убрав все лишнее, Кристофер осторожно перевязал ладонь бинтами и завязал на тыльной стороне ладони маленький бантик.
-- Ну вот, через пару дней должно пройти, но пятно останется. Ты уж прости, -- Крис встал и начал собирать все свои принадлежности. Но чай и пирожки он оставил на столе. -- Я тебя никуда не отпущу, пока мы не напьемся чаю.
-- Что ты туда подмешал? -- скептически спросила Клер, припоминая за лекарем такую привычку. Как-то раз он налил ей в чай настойку, от которой она видела все в красном цвете. Он любил ставить самые разные эксперименты. В столице ему не давали это делать, и он специально уехал подальше.
-- Ничего, это просто ромашковый чай, -- он улыбнулся как всегда непринужденно. Клер спокойно отпила немного из кружки. -- Буквально с двумя капельками валерьяны, -- добавил Крис, и его непринужденная улыбка переросла в очень довольную, это сделало его очень похожим на кота.
-- Предупреждать надо! -- Клер чуть не подавилась.
-- Прости, -- он пожал плечами и отпил немного из своей кружки. -- Но тебе и, правда, надо отдохнуть, а лучше поспать.
-- А как же работа? -- она боязливо обернулась на дверь, ожидая увидеть там Вернера, раздосадованного ее выходкой. Но в доме стояла все такая же тишина. Гости сидели в саду и пытались придти в себя.
-- Думаю, они и без тебя справятся. А ты будешь спать. Глотни еще немного чая и ложись спать. Я тебя разбужу, когда рассветет.
Она выпила залпом всю кружку и легла спать. А Крис пошел в свою маленькую лабораторию, организованную в тайне от всех. Там у него была самая настоящая коллекция книг по анатомии и алхимии. Эксперименты по анатомии ему проводить было не на ком, а вот баловаться алхимией на досуге он мог. И сейчас в процессе находился один из экспериментов. Одна из глав в синей книге некоего Листа Сонта утверждала, что можно заставить загореться лед. И сейчас в большом стакане у него горел маленький ледяной кубик. А на полке стояла банка с заспиртованной ядовитой жабой. Тот же Лист Сонт утверждает, что яд этой лягушки, разбавленный чистым спиртом, может лечить смертельные заражения в открытых ранах, но в больших количествах он все же остается ядом.
Кристофер продолжал свои эксперименты, а позже разбудил Клер. Ее и впрямь могли потерять.
-- Уже утро?
-- Скоро рассвет. Тебя уже искали. Я сказал, что тебе надо полежать и скоро ты придешь. Почти все гости уже спят. Останется только убрать со всех столов.
-- Спасибо.
-- Только осторожней с рукой, -- только и успел в почти закрывшуюся дверь крикнуть Крис.
Девушка уже убежала. Она искренне надеялась, что ее обидчики уже спят, и она никого из них не застанет.
Музыка не играла, никто не танцевал, кажется, парочка графов спали прямо на своих стульях, повернув свои большие животы к небу. Все грязные тарелки уже унесли. На поляне царили тишина и спокойствие, как в самые обычные дни, когда не было никаких празднеств.
Клер уже хотела идти к столам, как ее взор задержался на беседке. Из-за нее, около самого ограждения торчал гриф от гитары. Природное любопытство не дало ей пройти мимо. Да и на гитаре в этот вечер мог играть только один человек. Девушка подошла к беседке и осторожно заглянула за нее. Там, любовно обнимая гитару, спал ее спаситель, тот самый приглашенный бард, который пел почти всю ночь.
