Он все же решился выйти на улицу. Сидеть в захламленной маленькой квартирке, среди старой мебели, кипы желтых газет, латанной-перелатанной одежды и еще тысячи всевозможных ветхих мелочей и решать бесконечные кроссворды просто не было больше сил. Он дождался, когда мать уйдет на почту, и тихо выскользнул из пропахшего котами подъезда. Шел последний месяц зимы, но она, будто опомнившись, решила, наконец, заявить свои права. Порывистый ветер зло кидал пригоршни колючего снега в лица спешащих куда-то редких прохожих. Ледяная корка на асфальте заставляла их потешно семенить, будто это были не люди, а пингвины. Неожиданный морозец щипал нос и щеки. Он вдруг подумал, что сейчас во всем большом городе вряд ли найдется еще хоть кто-то, кто вот так, без всякой цели бредет по обледеневшей улице замерзшего города без всякого дела, просто смотря по сторонам. Вот в снежной пелене проплыла мимо разрисованная грязными ругательствами автобусная остановка. Вот перевернутый кем-то мусорный контейнер, и куча сосен с опавшими иглами рядом, горожане уже вовсю избавляются от этого уже увядшего новогоднего символа. Вот остов старой "Волги", спаленной неизвестными гопниками в прошлом году. Занесенные снегом ларьки цветочников. В некоторых из них заметны огоньки свечей, которыми продавцы пытаются уберечь от мороза свой хрупкий товар. Соседний дом, на первом этаже освещенное красным неоном кафе, за толстым стеклом - ряд столиков, но посетители еще только собираются. Ночной клуб с казино, сейчас темный и тихий. Вот впереди замаячил маленький магазинчик, на треснувшей витрине которого был не очень умело намалеван Дед Мороз, с огромным красным носом и лицом запойного пьяницы. Выше Деда Мороза надпись большими, кривоватыми буквами: С НО*ЫМ Г*ДОМ! С *ОВЫМ *ЕКОМ! Часть букв и цифр заклеена остатками размокших и совершенно не читаемых объявлений. Зайти погреться? Но тогда придется общаться с продавцом, нужно будет купить кто-нибудь, а денег у него нет. Он вздохнул и прошел мимо. Вот и обледеневшие ступеньки, знакомые с детства. Зимой они практически сливались друг с другом, образуя прекрасную скользкую горку, с которой было так здорово кататься на санках. А вот спуститься по ним было уже невозможно. Он осторожно оттолкнулся от верхней ступеньки разбитым ботинком и, с трудом держа равновесие, неуклюже съехал вниз. Засыпанный снегом парк выглядел значительно наряднее, чем обычно. Выпавший снег скрыл многолетний слой жухлых опавших листьев, горы пустых бутылок и неприглядные кучи прочего мусора, даже останки изуродованных шпаной лавочек выглядели причудливыми пеньками из зимней сказки. Тот самый парк....... Он прошел вперед по аллее и остановился напротив большого пня давно упавшего тополя. Как тут тихо и безлюдно, в этот час даже собачники не гуляют. На этом самом месте восемь лет назад неизвестные преступники убили его отца. Он уже жалел, что парк тих и безлюден, жалел, что забрел сюда, жалел, что вообще вышел сегодня из дому. Замерз только, да и мать уже вернулась, наверное, волнуется, куда он пропал. Он вздохнул и пошел назад. Да, подняться по ступенькам была куда сложнее, чем спуститься. Пару раз он едва не упал, и запыхался прилично. Народу на улицах прибавилось, как всегда бывает в обеденное время. Вот впереди и знакомое кафе, а значит - совсем скоро он будет дома. Он ускорил шаг, уже не глядя по сторонам, за что тут же поплатился, врезавшись в старушку, опирающеюся на лыжную палку и катившую перед собой тележку с огромной, перемотанной изолентой сумкой. Старушка подняла такой крик, как будто ее грабили. Он извинился раз десять, и все еще продолжал извиняться, пятясь от брызжущей проклятиями бабки, норовящей огреть его своей палкой, которую она сжимала в морщинистом кулачке.
В кафе скрипнула дверь, и один из посетителей, мужчина средних лет, в дорогом светлом пальто и цветастом шарфе, с удивлением глянув на них, не спеша направился к припаркованному у тротуара блестящему черным лаком большому БМВ. Все, что произошло дальше, напоминало много раз видимую им сцену из криминального сериала, и поэтому эти события казались какими-то киношными и абсолютно не реальными. Он видел все как будто бы во сне. Резко взвизгнули тормоза неизвестно откуда взявшейся разбитой "копейки". Она остановилась как раз напротив него. Со стороны водителя распахнулась дверь, и одетый во все черное мужчина, держащий в руках автомат (почему автомат? а, точно, во вчерашнем сериале было такое же оружие, там его так и называли) выскочил на дорогу. Звуки выстрелов, отраженных от окрестных домов были оглушительны. Ствол оружия продолжал с грохотом выплевывать огненные вспышки, мужчина в пальто, схватившись за грудь, ничком упал около своего БМВ, брызнувшего лобовым стеклом, а он, парализованный ужасом, стаял и смотрел на стрелка, не в силах пошевелиться. И тут стрелок повернулся и сам посмотрел, казалось, прямо ему в глаза. Он понял, что сейчас произойдет и, с огромным трудом, как в ночном кошмаре, едва переставляя ноги, кинулся назад. Он бежал и чувствовал спиной, что убийца сейчас поднял ствол, вот он прицелился, вот нажимает курок...и тут его нога зацепилась за колесо злосчастной бабкиной тележки с громоздящейся на ней сумкой. Поразительно, но впереди него старуха под пулями трусила прочь, не выпуская ручки своей ноши! Он потерял равновесие и, перелетев через тут же упавшую бабку, с размаху рухнул навзничь на обледенелый тротуар. Выстрелов он не услышал. Просто бетонная крошка, фонтанчиком брызнув от щербатого бордюра, резанула щеку, да сзади страшно, как раненный зверь, взвыла несчастная бабка. Внезапно улица взорвалась людскими криками, и он понял, что слух вернулся к нему. "Копейка", взвыв лысыми шинами, резко сорвалась с места и, набирая ревущим двигателем сумасшедшую скорость, скрылась за углом. И тут сознание покинуло его.
Очнулся он от гула многих голосов, попытался было подняться, но мужской голос попросил его не шевелиться до приезда скорой помощи. Он возразил невидимому собеседнику, что не ранен, но уже замерз, лежа на мерзлой земле, и тогда ему помогли встать на ноги. Людей было неожиданно много, но они, толпой обступив место преступления, просто стояли и смотрели, как будто здесь разыгрывался увлекательный спектакль. Коренастый мужчина, оказавшийся охранником кафе, помог ему отряхнуть грязь с одежды, и посоветовал пройти внутрь, чтобы не мерзнуть и все же там дождаться врачей. Он согласился, и тогда охранник ободряюще хлопнул его по плечу и отошел к телам, лежащим на асфальте. Телам? Да. Человек у БМВ неподвижно лежал на спине, раскинув полы своего дорогого пальто. На его светлом пиджаке расплылись багровые пятна крови. Кровавая лужа возле трупа уже начала подергиваться тонким льдом. А совсем рядом с ним, судорожно сжав белыми костяшками восковых пальцев ручку своей нелепой сумки, в луже крови так же неподвижно лежала несчастная старуха, сраженная шальной пулей из той очереди, которая предназначалась ему. Он почувствовал, что земля кружится и уходит из под ног. Охранник вынес из своего кафе две желтоватые скатерти, и осторожно прикрыл ими тела. Толпа пришла в движение и еще тесней сомкнулась над лежащими. И тогда, понимая, что на него никто больше не обращает внимания, он в пять шагов пересек это злосчастное место и смешался с окружающей трупы толпой, которая становилась все больше и больше. Вдали завыли сирены скорой, а может, и милиции. Он прибавил шаг и завернул за угол. Там, больше не сдерживаясь, во весь дух побежал к подъезду своего дома. На полпути он внезапно почувствовал приступ рвоты. Казалось, все пережитое рвалось наружу, сотрясая каждую клетку его тела. Как ни странно, ему стало легче. Он набрал чистого снега, прополоскал рот и протер лицо. Теперь он не напугает мать, можно идти домой. Тошнотворный страх отступил, и он смог хоть немного взять себя в руки.
Старенькая мать уже была дома, на ее встревоженные расспросы он что-то вяло промямлил, что ходил по объявлению об устройстве на работу и очень устал. Умылся и, как будто успокоившись, сел в кресло перед телевизором, спрятав в карманы все еще дрожащие руки. Шел выпуск новостей, но вместо лица диктора перед его воспаленными глазами стояло другое лицо. Острый подбородок, крючковатый нос, колючий, пронизывающий взгляд стальных глаз, коротко стриженные седые волосы. Он не хотел верить в это, но услужливая память вновь вытаскивала из своих недр то, что он всеми силами пытался сейчас забыть: "а ну без истерик мне тут, пацан, ты же мужчина, помни об этом! Давай, хорош нюни распускать, лучше мать успокой, воды ей принеси, что ли. А мы их найдем, не сомневайся, никуда они от нас не денутся! Через месяц эти гады будут в КПЗ! А потом получат по полной!". Суровый окрик седого капитана. Восемь лет назад. В тот день, когда убили его отца. Правда, тогда он был в милицейском бушлате и шапке, а не в джинсах и черной куртке, да и никакого автомата в руках у него не было. Но все равно, это был один и тот же человек, капитан милиции и убийца, и прошедшие годы почти не оставили на его лице своего безжалостного отпечатка.
