Господи. Даррен Петри был давным-давно.

— Джинжер, ты спала с ним, а он был болен триппером, — напомнила я ей.

— Он был милым, — напомнила она мне.

Она была права. Он, на самом деле, был очень милым. Но… он был, черт побери, заражен триппером, а она сказала мне, что они не предохранялись. Что мне оставалось тогда делать?

Вдруг рядом со мной появился Хок, склонившись над Джинджер.

— Гвен, вы встретитесь позднее, если повезет. Иди собирай свое барахло, — приказал он, и положил кухонное полотенце со льдом на опухшее лицо Джинджер.

Я увидела, как она медленно закрыла глаза, как только полотенце осторожно коснулось ее лица, и я поняла, что ей немного стало лучше.

— Я останусь с Джинджер.

— Иди собери свое барахло, — повторил Хок, и я перевела на него взгляд.

— Малыш, мне просто необходимо остаться с сестрой, — прошептала я.

— Нет, Гвен, ты должна доверить ее мне и отправиться собирать свое барахло, — заявил он немного пугающе. — Мои ребята будут здесь через пять минут, чтобы отвезти тебя ко мне домой, я же позабочусь о ней. Я выследил ее, и кое-кто другой также может выследить меня. Она должна уехать, чтобы твоим друзьям ничего не угрожало, а тем более тебе. Понятно?

Ой мать твою. Он вернулся ко мне.

— Ты спрячешь ее, и она будет в безопасности? — спросила я.

Хок посмотрел на меня таким взглядом, я поняла, что моей сестре не будет ничего угрожать.

Не знаю на каком этапе находились наши отношения, но я обхватила его за шею, наклонив его голову к себе, чтобы прикоснуться к его губам, в знак благодарности.

— Мать твою, меня сейчас стошнит, — застонала моя сестра, и я оставила губы Хока, убрала свою руку с его шеи и перевела взгляд на Джинджер.

— Тебе принести ведро? — спросила я, сжимая ее руку, которую все еще держала.

— Нет, Гвен, бл*ть, от тебя, — ей не опухший глаз и не покрытый полотенцем со льдом скользнул к Хоку. — Она всегда была такой сентиментальной. До тошнотиков. Даже плакала над какой-то глупостью, смотря телевизор, свернувшись калачиком рядом со мной. Мать твою.

Хок ничего не ответил.

— Мне казалось, ты любишь обнимашки, — вставила я.

— Да, когда мне было пять лет, — ответила она, я глубоко вздохнула и приготовилась что-то возразить.

— Гвен, — низким голосом произнес Хок, и я посмотрела на него.

— Точно, — прошептала я, повернулась к Джинджер и притянула ее руку к своим губам. — Чтобы ни случилось, дорогая, давай все оставим позади, я люблю тебя и всегда буду любить. Веришь ты мне или нет. Меня это совсем не волнует. Я должна была это тебе сказать. Ты выбирай — доверяешь мне или нет.

И поцеловала костяшки ее пальцев, а потом промчалась мимо Кэм и Лео в комнату для гостей.

Моими охранниками были Фанг и мужчина по имени Суарес.

Суарес был мини-коммандос в том смысле, что он был моложе остальных, но совсем не в том смысле, что он казался менее пугающим, чем остальные. Его тело было таким, что его можно было спокойно выставлять на уроках анатомии для изучения мускул.

Когда мы добрались до дома-склада, Фанг занял свою позицию на улице у входной двери, Суарес провел меня внутрь и встал также у входной двери, но только с внутренней стороны.

Я поинтересовалась не желает ли он кофе. Он ответил нет.

И это был весь наш разговор. Скорее это объяснялось тем, что Суарес был явно более многословный собеседник по сравнению с Фангом, но я не имела представления о чем могла еще его спросить.

Потом я стала шагами мерить комнату. Через какое-то время я вдруг поняла, что меня бьет дрожь, причем не от холода, дрожала я — мне было страшно. Поэтому я чуть ли не взлетела вверх по железным ступенькам и остановилась у шкафа Хока. Мне необходимо было одеться во что-то теплое. Поскольку я одевалась наспех, сложив куртку, ботинки в пакет, чтобы выполнить приказ Хока, я слишком нервничала, чтобы думать об одежде. Я нашла его рубашку из темно-синей фланели в шкафу. Надела на себя и перестала дрожать.

Супергеройские суперспособности Хока передавались и на его одежду.

Хорошо, что теперь я знала об этом.

Я спустилась вниз и опять стала мерить шагами комнату.

Я не замечала времени, но видно долго уже расхаживала, потому что Суарес сказал:

— Может, вам стоит попробовать поспать.

Да, похоже может и стоит попробовать, хотя…

— Не думаю, что засну, — сообщила я ему, а потом спросила:

— Можно я посмотрю телевизор?

— Лучше, чтобы я слышал, что происходит за дверью, — ответил он.

Точно. Вероятно, это было лучше, если бы сюда прибыли плохие парни, он заранее бы их услышал.

Я кивнула, соглашаясь.

Я еще немного походила.

Время двигалось вперед, адреналин зашкаливал и истощал мои силы. Я легла на диван Хока, свернувшись калачиком, и смотрела на лунный свет, который скользил по маленькой реке, или возможно по огромной бухте, раздумывала может стоит нарушить свое обещание, данное Джинджер, и все же позвонить нашим родителям. У меня тут же предстало лиц Джинджер перед глазами. Я подумала о том, что никогда не смогу его забыть и понадеялась, что увижу ее лицо когда-нибудь без кровоподтеков, не побитое и не опухшее.

А затем я уснула.

Внезапно я проснулась, как только услышала отчетливый скрип двери гаража. Сон тут же испарился, я вскочила с дивана и прошла вперед, увидев Суареса, стоящего лицом к двери, казалось, что это его обычное состояние — ноги широко расставлены, руки на бедрах и его рука лежала на кобуре с пистолетом.

Опять раздался скрип гаражных дверей и открылась внутренняя дверь в дом, Хок увидел меня и у меня сердце ухнуло, живот сжался, но он тут же взглянул на Суареса.

— Свободен, — пробормотал он, и Суарес ушел, не оглядываясь.

Хок направился ко мне. Я побежала ему на встречу.

Остановилась и положила руки ему на груди.

— Как она? — спросила я.

Он остановился, положив руки мне на плечи. Затем он поднял меня в воздух и тут же поставил на землю, я находилась от него на расстоянии вытянутой руки. Но видно для него этого расстояния было недостаточно, поскольку сам он отпустил на шаг назад.

Я не могла отвести от него взгляд, все мои внутренности парализовало.

И я увидела в его взгляде — ответ. Он не перезвонил мне, потому что он не простил меня. Он до сих пор не простил меня, поэтому он не хотел, чтобы я до него дотрагивалась и стояла так близко.

Я схватилась за сердце, почувствовав жгучую боль, прожигающую меня насквозь.

— Она находится под охраной в больнице, — ответил Хок. — У нее сломаны некоторые кости на лице, сотрясение мозга, а также переломаны семь ребер. Никаких внутренних повреждений, но побои на лице потребуют пластической хирургии.

Я с трудом сглотнула, новая боль пронзила меня, и кивнула.

— Она..., — я опять сглотнула, — она в безопасности?

— Она под охраной Лоусона, — ответил Хок, скрестив руки на груди. — Я передал Джинджер ему, с условием, что он заключит сделку с федералами. Она выкладывает все и ей предоставляют защиту свидетелей. Мы отвезли ее в мое безопасное место, Лоусон нас там встретил, мы поболтали с ней, пока док ее осматривал. Нам потребовалось какое-то время, чтобы уговорить ее дать показания. Но потом все это дерьмо заняло еще больше времени, потому что федералы захотели узнать ценность ее информации, поскольку она не совсем лояльна, как свидетель, за ней тянется длинное уродливое прошлое, если учесть на какие затраты пойдут федералы, чтобы включить ее в программу защиты свидетелей. Ей зачитали ее послужной список правонарушений, сколько раз она привлекалась, что она известная наркоманка, которая не раз задерживалась с не очень хорошей компанией, активно участвовала в некоторых не очень хороших акциях и самое главное — на работе она не задерживалась больше, чем на четыре месяца в каком-то магазине. Это явно не туз у нее в рукаве, определенно адвокаты съедят ее с потрохами, даже не подавятся.