После того, как его слова, словно кинжалы вонзились мне в тело, и я почувствовала их силу, потому что схватила его за руку и сжала, но Хок исчез, как всегда.

Была середина дня, когда я очень глубоко вздохнула, раскрыла телефон, зашла в список контактов, прокрутила его вниз и нажала кнопку вызова.

— Говорите, — раздался голос Хока, и я начала говорить и тут услышала звуковой сигнал, оказывается со мной говорил автоответчик Хока.

Весь день я боролась с подкатывающей истерикой. Столкнувшись со своей собственной стервозностью в лице мужчины, которого я хотела, чтобы он был моим мужчиной, готового оставить свое трагическое прошлое и двигаться со мной дальше, единственная причина, почему я не съела все четыре порции печенья, потому что у меня закончилось масло.

И его автоответчик отправил меня к очередной грани.

Это было неуместно, учитывая его последние слова, которые, на самом деле, подразумевали «до свидания», но я ничего не могла с собой поделать, поэтому захихикала.

И сквозь смех, я попыталась выдавить из себя:

— Малыш, твои слова «Говорите», — внезапно мой смех угас, и я прошептала:

— Это настолько твое. — Я зажмурила глаза, потому что именно это мне нравилось в нем больше всего, и закончила:

— Пожалуйста, позвони мне, чтобы я могла сама сказать тебе, что сожалею.

Потом я отключилась и положила телефон на кухонную столешницу, прижав ладони к моим щекам. Я закрыла глаза и попросила Вселенную, чтобы Кейб Дельгадо вернулся ко мне.

Я схватила мою сумку и телефон, пакет и направилась на выход к своей машине, которая все еще была припаркована на обочине с того момента, когда мимо проезжающая машина обстреляла мой дом. Она простояла всю неделю. Я уже на половину спустилась по ступенькам, когда детектив Митч Лоусон вдруг остановился в своей машине позади моей Hyundai.

Я пялилась на него в машине.

Почему?

Почему я?

Его присутствие у моего дома могло означать только одно — во-первых, что-то случилось с Джинджер и/или мне опять угрожала какая-то опасность или, во-вторых, он услышал, что с Хоком покончено, я не согласилась на предложение Тэка, и он решил попытаться сделать свой ход.

Почему... я?

Я запихнула подальше свои опасения и подошла к нему, всеми фибрами души желая, чтобы он не был так чертовски горяч.

— Привет, Митч, — произнесла я.

— Гвендолин, — улыбнулся он.

Я засмотрелась на его улыбку.

Поэтому, повторюсь, почему я?

— Целую неделю меня не похищали и не подстреливали, — с воодушевлением произнесла я.

— Это не плохо, — он все также продолжал улыбаться.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты приехал ко мне не для того, чтобы сообщить, что я зря радуюсь и мне грядет что-то очень страшное.

Он отрицательно покачал головой.

— Конечно, нет, дорогая.

Я наклонила голову в сторону.

— Тогда зачем ты приехал?

— Потому что Лео сообщил мне этим утром, выдав как-бы приглашение-сюрприз на девичник с Cosmo.

Я смотрела на него во все глаза.

Я просто убью Кэм.

— Митч, — прошептала я.

— Дорогая, я сказала «нет», — мягко ответил он.

Я почувствовала облегчение и какую-то потерю, но облегчение я почувствовала больше, нежели потерю, но все равно чувствовала потерю, хотя бы потому, что он был очень сексуальным, горячим, также относился ко мне с какой-то особой нежностью, а еще и потому, что мне очень нравились его глаза.

Он приблизился, и я едва устояла на ногах, когда его нежный взгляд соединился с моим.

Потом он произнес:

— У меня имеются инстинкты, которые мне говорят, что я обязан защищать тебя не только от того, что происходит с твоей сестрой, но также от двух мужчин, которые я уверен, не совсем хороши для тебя.

Я закусила нижнюю губы и, на самом деле, ее прикусила, больно.

— В то же время, — продолжил он, — я чувствую, что тебе необходимо личное пространство, чтобы во всем разобраться.

Я отпустила свою губу и кивнула.

— Тем не менее, я был бы полным глупцом, если бы не высказал тебе свою точку зрения.

Опаньки.

— Я совсем другой мужчина, нежели они, я не буду колебаться и доставлять тебе головную боль.

В этот момент я почувствовала, что мне стоит ответить.

— Хок... ну, Хок, — запинаясь произнесла я, защищая его. — И Тэк предоставляют мне личное пространство.

— Заперев тебя в своих собственных домах, это не личное пространство, дорогая.

Ну, на самом деле, это была полуправда.

— Но…

— Они сами устанавливают правила игры, — твердо произнес Лоусон.

— Да, — согласилась я, чтобы уверить его, что он был другим мужчиной, поскольку я не совсем была уверена… что он был другим. — Но теперь я у себя дома.

— Да, — согласился Лоусон. — В доме, каждый раз, когда ты будешь из него выходить или заходить в гостиную, ты будешь вспоминать о Тэке.

Мда. Это тоже была правда. Хотя я так глубоко не задумывалась об этом.

Но Тэк все равно был очень хорошим.

— Мич…

Он перебил меня.

— Помнишь, что я сказал тебе, Гвендолин. Иди с поднятой головой, держи глаза открытыми, и я закончил — будь счастлива. А теперь я хочу сказать, что не говорил тебе, ты можешь предоставить мне шанс, потому что я смогу сделать тебя счастливой, для этого ты меня и позовешь.

Вау.

— Митч, — повторила я, и он поднял руку к моему подбородку, поэтому я ляпнула:

— Пожалуйста, не целуй меня. Мне нравится целоваться, если ты хорошо целуешься, это создаст окончательную путаницу у меня в голове. Я не шучу. И, клянусь Богом, мне этого совсем не нужно на данный момент.

Он наклонился к моим губам, я уже приготовилась, но его лицо остановилось в дюйме от моего.

— Хорошо, дорогая, — прошептал он, — я не буду целовать тебя, но просто для информации, еще никто не жаловался.

Я была полностью уверена, что на его поцелуи никто не жаловался.

— Отлично, — пробормотала я. — Мне просто интересно.

Он ухмыльнулся, его палец вычерчивал дорожку по моей щеке.

— Когда ты захочешь развеять свое любопытство, найди меня. Хорошо?

— Ты еще больше вносишь сумбур в моей голове, — предупредила я.

Его ухмылка стала шире, и я поняла, что он понял, что я все поняла, поэтому вся его речь была, своего рода старой игрой.

— Твои глаза говорят, что ты душевный человек, но, на самом деле, опасный, — прошептала я.

— Мужчина одновременно может быть и тем, и тем, — ответил он, и его пальцы заскользили по моим волосам, он наклонил голову, поцеловал мои волосы у лба, я подняла на него глаза, он подмигнул мне и ушел.

Я видела, как он отъезжает, а потом вспомнила о камерах Хока, стала переживать, что он видел или увидит в записи, села в машину и проверила свой телефон.

Ничего.

Я собиралась заехать в супермаркет, но учитывая все несчастья за последнее время, которые обрушились на меня, я стала очень внимательной и осторожной, поэтому, стоило мне отъехать, блестящий черный внедорожник тут же последовал за мной в сторону магазина, и на водительском месте сидел Мо.

Вот дерьмо. Даже, если камеры и не заметили меня, Мо обязательно все доложит Хоку.

Дерьмо!

Но по крайней мере у меня появился проблеск надежды по поводу Хока, который послал Мо прикрыть мою спину, а это означало «не прощай навеки» с его стороны, несмотря на то, что я была бездумной, эгоистичной коровой.

Но он так и не сказал мне, что простил меня.

— Я глупая, эгоистичная корова, — объявила я Кэм, Трейси и, убейте меня, Эльвире.

После этого я наклонилась вперед и ударилась головой о кухонный стол Кэм.

— Я думаю, это означает, что все окончательно закончено, — пробормотала Эльвира.

Я выпила уже четыре Cosmo, я пила без перерыва, во-первых, потому что Хок не перезвонил, во-вторых, потому что я провела весь день, раздумывая о том, почему он мне не звонит, может стоит мне оставить ему еще одно сообщение, и, в-третьих, потому что Эльвира пришла на девичник.