Спрашиваю офицера:
— Командиры объясняли вам, что за война идёт, почему в этой войне участвуют русские, за что гибли наши лётчики?
— Нам ничего не объясняли. Говорили только: «У нас договор с сирийцами, нас попросили оказать помощь». Мы не задавали своим командирам лишних вопросов. Жёсткий режим секретности, которым было окутано наше пребывание в Сирии, к этому не располагал.
Осень 1973 года… Мы ничего не знали про эту войну. Почти ничего не знали про неё даже те, кто был там, в пекле. Теперь мы можем узнать правду.
2
Шестого октября Египет и Сирия нанесли по Израилю одновременный массированный удар: египтяне на юге форсировали Суэцкий канал и начали утюжить Синайский полуостров, сирийцы на севере ударили по Голанским высотам. Так началась война, которую в Израиле называют «Войной Судного дня». 6 октября — йомкипур — еврейский Судный день.
Целью, которую ставили перед собой арабы в этой войне, было освобождение территорий, захваченных Израилем в 1967 году. Шансы на успех были немалыми. Достаточно сказать, что сирийцы на Голанских высотах сосредоточили против Израиля полторы тысячи танков и тысячу орудий. Противостоящие им израильские силы имели всего 170 танков и 60 стволов артиллерии. Чудовищное количество техники, брошенной в бой, совершенно не соответствует нашим представлениям о «локальных войнах» как о столкновениях партизанских отрядиков. Такое сражение даже в ходе второй мировой войны считалось бы крупнейшим. Численность нападавших армий Египта и Сирии равнялась численности всех вооружённых сил НАТО в Европе.
Чуть ли не десятикратное превосходство арабских армий над израильской, да плюс ещё эффект неожиданности первоначально приносили арабам заметные успехи. Но… Уже через 4 дня войны, 10 октября, на Голанских высотах не осталось ни одного сирийского танка, способного вести бой. Из полуторатысячной армады! Мужество и профессионализм израильских солдат не могут не вызывать восхищения.
Израильтяне перешли в контрнаступление, они находились уже в 18 милях от сирийской столицы. Тогда в бой вступили дипломаты. Посол СССР в США Анатолий Добрынин довёл да сведенья госсекретаря США Генри Киссинджера прямую угрозу: «Советские десантные части готовы к обороне Дамаска».
Тем временем у берегов Израиля и Сирии творилось что–то невообразимое. Дополнительные части ВМФ США спешно усиливали 6-ой американский флот. Советские военные корабли занимали оборону в сирийских портах. Русские моряки готовы были в любую минуту вступить в бой непосредственно с американцами. Одна случайно выпущенная ракета, одно неосторожно оброненное дипломатом слово — и сверхдержавы, отодвинув в сторону арабов и евреев, сцепились бы в смертельной схватке.
А в итоге предельно жестокая, но, вместе с тем, хладнокровно сдержанная позиция России в очередной раз спасла мир от катастрофы. Мы не вводили в бой свои войска, но их присутствие сдерживало развитие войны. Израильтяне сами признают, что министр обороны Израиля Моше Даян боялся решительного вторжения в Сирию потому, что оно могло спровоцировать советскую интервенцию. В Израиле этого боялись больше всего на свете, несмотря на то, что к ним нескончаемым потоком текло оружие из Штатов, несмотря на то, что их защищал сверхмощный 6-ой флот США.
Очевидно, что Израиль был всего лишь американским наёмником, воевавшим против интересов России, и смелым лишь до тех пор, пока не возникала угроза прямого столкновения с русскими. Израиль не был нашим исконным врагом. СССР, между прочим, немало способствовал созданию этого государства. Но, когда Штаты взяли Израиль к себе на службу, русским ничего другого не оставалось, кроме как вооружить арабов. И не наша вина, что, по сравнению с воинственными израильтянами, арабы — вояки вообще никакие. А кто больше прав в извечной арабско–еврейской сваре, век не разобраться, и для России это было вообще делом десятым. Мы просто сдерживали Штаты в Средиземном море, чтобы не пришлось их сдерживать в Чёрном море, когда под прицелом окажутся уже не Дамаск и Алеппо, а Севастополь и Керчь. В том, что вопрос стоял именно так, с предельной честностью признался американский политолог Уолтер Лингман. Он писал, что США поддерживают средиземноморские страны «… потому что они представляют собой стратегические ворота, ведущие в Чёрное море, к сердцу Советского Союза».
3
Русские явно не толкали арабов на войну с Израилем. Мой собеседник майор Евсичев вспоминает о том, как наши лётчики обучали сирийских уже в ходе войны: «Учить сирийцев приходилось буквально на ходу, времени на это совершенно не было. Едва только они были способны держать строй, как их тут же бросали в бой». Отсюда вывод: если бы русские готовили нападение Сирии на Израиль, так уж, очевидно, и пилотов подготовили бы заранее. Сирийцы ввязались в военную авантюру, нас не спросив. Мы вынуждены были начать помощь, когда их учить–то было уже поздно. В итоге советские МиГи с беспомощными сирийскими пилотами горели в небе один за другим. Сирия и Египет потеряли в этой войне 514 самолётов, Израиль всего 102. А ведь 21-ый МиГ по многим характеристикам превосходит 4-ый «Фантом».
Участие советских пилотов в боевых действиях вообще не предполагалось, но, как вспоминает Сергей Сергеевич, когда арабам становилось особенно туго, в бой вступали наши лётчики. Им было запрещено говорить в эфире по–русски. На иврите, что ли, им было говорить? Воистину, страшнее арабской безалаберности только советская «секретность». В критические моменты боя в эфире всё равно отчётливо звучал русский мат.
Эта же «секретность» подставила под шариковые бомбы головы наших авиатехников. Ведь они работали в гражданской одежде на авиабазе под сирийским флагом. Бомбить советский флаг израильтяне вряд ли решились бы.
Не улучшала положение и фантастическая арабская лень. С. С. Евсичев вспоминает, что сирийцев на авиабазе приходилось буквально заставлять работать. А ведь это была их война, опасность угрожала их родине, но жизнерадостные сирийцы не переставали веселиться и приговаривать: «Русские помогут».
Наступление Сирии и Египта провалилось, но русские спасли их от полного разгрома, Израиль остался без новых завоеваний. Всех офицеров группы, в которой работал лейтенант Евсичев, представили к правительственным наградам. Евсичева — к ордену Красной звезды. Только представление уже третий десяток лет лежит нерассмотренное. Ох, Россия–мать…
Тогда Сергею Сергеевичу некогда было думать об орденах. Из Сирии он вернулся в Союз в январе 1974 года, а уже в 1975 году отбыл в Судан для дальнейшего прохождения службы. Центральная Африка. Потом была Германия. Потом была Литва. Нескоро ещё офицер вернётся к себе на Вологодчину.
4
В Судане С. С. Евсичев работал консультантом. Основные задачи: подготовка самолётов к вылету, обучение личного состава. Просто жить в этой африканской стране для северного человека — это уже подвиг. Летом вполне обычной температурой была +60о в тени. Даже зимой температура никогда не отпускалась ниже 20–25о. Начиная работать в пять утра, в полдень работу уже заканчивали, к раскаленной обшивке самолёта невозможно было прикоснуться. Вода из крана текла только горячая, её приходилось прогонять, чтобы руки не обжигала. Аппетита на жаре не было никакого, многие русские офицеры начинали болеть.
Жили наши в столице Судана Хартуме. Город стоит на великой реке Нил, только «сбегать на речку» в нашем понимании было невозможно. Купаться русским строго запретили после того, как один из них, искупавшись, умер. В реке нашли палочку. А вот рыбалка на Ниле была отменная. Только караси были червивые, со всякими паразитами. Ловили больше скатов. Рыба не наша, с сюрпризом, била рыбака электрическим током. Ската нельзя было брать в руки, пока не убьёшь. Что здесь вообще можно брать в руки? Сергей Сергеевич прослужил в Судане два года, с 1975 по 1977‑й. Последний год, как он вспоминает, вообще было невмоготу.
