— Казаринова среди них не было?

— Спартака я давно с треском выгнал из райпо.

— А когда последний раз его видели?

Марусов пожал плечами, будто вспоминая, долго тер волосатым кулачищем щеку, но в конце концов ответил, что не помнит, когда.

После ухода Лимакина ветеран сердито пнул подвернувшуюся под ноги сытую бройлерную курицу из пасущегося во дворе выводка, грузно плюхнулся на ступеньку крыльца и, уперевшись локтями в колени, обхватил ладонями голову. Выглянув из дверей дома, жена настороженно спросила:

— Кто это был?

— Следователь прокуратуры, — буркнул в ответ Марусов.

— Насчет митинга?

— Дался тебе этот митинг! Про японский холодильник спрашивал и Спартаком Казариновым интересовался.

— Интересовался… — жена недобро усмехнулась. — Будет тебе вместо Спартака Джузеппе Гарибальди. Залетел в дерьмо, «политик», а?..

— Не каркай, ворона! — Марусов погрозил волосатым кулаком. — Убью!..

В тот пасмурный день, когда следователь Лимакин встретил на митинге райповских грузчиков, оперуполномоченный уголовного розыска Слава Голубев рано утром уехал в Новосибирск. Отыскав в архиве городского суда уголовное дело Спартака Казаринова, он принялся изучать запылившийся том следственных материалов и почти с первых страниц расследования понял: в отличие от заверения Галактионовой, будто ее сожителя осудили за изнасилование несправедливо, приговор суда был объективен и подтверждался имеющимися в деле доказательствами. Сотрудники милиции задержали Казаринова в Бугринской роще на месте преступления. Жертвой насильника оказалась восемнадцатилетняя студентка, отдыхавшая в выходной день на берегу Оби. Казаринов напал на нее средь бела дня, когда девушка шла через рощу с пляжа к трамвайной остановке. Фигурировали в материалах расследования и другие эпизоды нападения подсудимого на женщин, однако бесспорных доказательств в процессе судебного разбирательства они не нашли и в приговоре не упоминались.

Для гарантии Голубев побывал в информационном центре УВД. Кроме судебного дела, там никаких грехов за Казариновым не числилось. Когда Слава вышел из информцентра, в коридоре его остановил начальник областного отдела розыска майор Шахматов и, поздоровавшись, пригласил к себе в кабинет.

— Чем занимаешься? — спросил он.

— Бывшего насильника, Виктор Федорович, у нас убили…

Голубев передал Шахматову взятую в горсуде копию приговора. Майор быстро прочитал двухстраничный текст и уточнил:

— Это тот, о странном захоронении которого указывалось в вашей сводке происшествий?

— Так точно.

Шахматов, чуть подумав, заговорил:

— В прошлом году осенью мы разыскивали Софию Лазаревну Виноградову. Женщина уехала на дачу в ваш район и пропала…

— Она ж потом в Красноярске объявилась, — сказал Слава. — Розыск ее, помню, был прекращен.

— Кажется, напрасно мы это дело прекратили. Ко мне недавно напрашивался на прием отец Виноградовой. Сейчас попробую пригласить старика… — Шахматов быстро полистал записную книжку, снял с телефонного аппарата трубку и накрутил номер. Услышав ответ, спросил: — Лазарь Симонович?.. Когда сможете прибыть в уголовный розыск?.. Отлично, через десять минут жду вас.

Голубев поинтересовался:

— Кто он, Лазарь Симонович?

— Фамилия — Химич. Бывший портной, ныне пенсионер. Заявляет, будто красноярская милиция обманула всех, официально сообщив, что его дочь живет в Красноярске.

— Очередной правдоискатель?

— Вроде бы не похож на «правдоискателя». В прошлом году во время розыска я с ним встречался. Хитроватый одессит, но без навязчивых комплексов. Живет сейчас у бывшего зятя.

Вскоре, осторожно постучав, в кабинет вошел невысокий худощавый старичок с глянцевито-лысой головой, окаймленной на затылке белым венчиком пушистых волос. Он вежливо поздоровался, сел на предложенный Шахматовым стул и рассеянно принялся шарить по карманам белого парусинового пиджака. Наконец достал сложенный вдвое небольшой листок, развернул его и подал Шахматову:

— Уважаемый Виктор Федорович, меня не устраивает утешительная отписка. Хочу ее опровергнуть.

Голубев через плечо Шахматова заглянул в листок. Это был официальный ответ Красноярского УВД, сообщавший о том, что гражданка Виноградова С. Л., прибывшая из Новосибирска в Красноярск, проживает по адресу…

— Чем, Лазарь Симонович, вас не устраивает этот ответ? — спросил Шахматов.

Химич тяжело вздохнул:

— Я, как вам известно, старый одесский портной. Меня много раз обманывали, но я никогда не имел зла на людей и прощал им мелкие слабости. На этот раз, Виктор Федорович, нас с вами обманули по-крупному. С таким обманом трудно смириться. Вы знаете, когда из Красноярска пришел этот ответ, у меня на старом сердце осталась горечь лишь оттого, что моя дочь, как последняя блудница, бросила порядочного мужа и сбежала к любовнику. Я убедил сам себя и рогоносца-зятя в том, что, если женщина уходит к другому, то не надо считать, будто тому очень сильно повезло. Конечно, меня утешало, что Соня жива… — старик устало опустил голову, однако тут же взбодрился: — Сколько себя помню, я зарабатывал портняжным ремеслом, считая: что бы там в жизни ни происходило, а шить надо. Нынче пришло время, когда я отложил иголку, чтобы могли начать шить другие. Оказавшись на пенсии, я не знал, куда убить свободное время. И в старую голову стукнула молодая мысль: «Лазарь, почему тебе не повидать блудную дочь Соню?» На следующий день я уже был в Красноярске по указанному в этой справке адресу. Когда увидел отворившую мне дверь женщину, то без очков понял: это дочь другого Лазаря, который, к тому же, как выяснилось, при рождении назвал ее Светланой…

— Мы разберемся в этой дезинформации. Виновные будут наказаны, — хмуро сказал Шахматов. — Но ведь из Красноярска вам приходила телеграмма от дочери, и вы сами просили прекратить розыск…

— Да, Виктор Федорович, да! — Химич торопливо закивал. — Была такая телеграмма «Папочка не волнуйся я жива Соня». Теперь я уже не могу ей верить. Это был чей-то обман, но, к своему стыду, не могу вычислить обманщика. Между прочим, скажу вам по большому секрету, очень хорошие мои знакомые в тот день, когда Соня не вернулась домой, видели ее на даче в рабочем платье и, по их мнению, она никуда не собиралась бежать.

— Зятю вы рассказали о своей поездке в Красноярск? — спросил Шахматов. — Что он думает по этому поводу?

— У меня достаточно ума, чтобы прежде времени не распоясывать язык. Не разобравшись в запутанной истории, не хочу убивать зятя. Пусть Максим живет в заблуждении и считает, будто жена на самом деле устроила ему рога. Он с этим уже смирился. Если же узнает, что с Соней случилось нечто ужасное, не ручаюсь за его жизнь. Если бы вы знали, как красиво Максим любил Соню…

В конце разговора Шахматов пообещал Химичу возобновить розыск. Когда старик вышел из кабинета, огорченно сказал:

— Видишь, как элементарное разгильдяйство справочной службы может осложнить дело. Столько времени упущено!

— Но ведь и телеграмма из Красноярска была, — возразил Голубев.

— Если бы красноярцы не спутали Софию со Светланой, отыскать сочинителя той телеграммы было бы во сто крат легче. — Шахматов поправил на подставке карандаши. — А заинтересовался я этим делом, знаешь, почему?.. Осенью прошлого года в вашем районе пугал женщин так и не опознанный маньяк. Не Казаринов ли?..

— Вполне может быть, — согласился Слава. — Предполагаешь, не оказалась ли его жертвой София Лазаревна? Время ее исчезновения совпадает с похождениями «маньяка»…

— Была такая мысль, но после разговора с Лазарем… Чувствую, клубок этот запутан умышленно. Если Виноградова и явилась жертвой Казаринова, то без соучастников Спартак не обошелся.

— А муж кто у Софии Лазаревны?

— Виноградов Максим Вольфович. Работал на станции технического обслуживания ВАЗа, потом в кооперативном «Автосервисе», сейчас в каком-то коммерческом предприятии или на бирже… Очень был встревожен исчезновением жены. Поднял на ноги и розыск, и прокуратуру. Как только узнал, что жена изменила ему, сразу сник и окунулся в коммерческую деятельность.