- «Барабан»! - говорил Педро, указывая на барабан.

- «Патлапан»!

- Сеньор! - говорил Педро, указывая на себя.

- Сеньотл! .- повторяла Марина, улыбаясь. - Сеньотл!

Какой-то птичий звук, похожий на «тхтл», переливался у ней в горле. Нет, «р» она никак не могла произнести.

Когда солнце приблизилось к закату и спала дневная жара, Кортес снова велел вывести коней.

- Музыка! - скомандовал он.

Музыкант Ортис выскочил вперед, в черной арагонской повязке до самых бровей, в коротких панталонах и свободной куртке, перехваченной ярко-красным поясом. Ортис поднес к губам трубу.

- Тра-та-ра-та-а!.. - Под музыку кони шли резво и вольно.

Кортес выскочил вперед на своем темно-гнедом великолепном жеребце. Остальные капитаны, вскочив на своих коней, двинулись за ним.

Солдаты, столпившись, глядели на капитанов. Темно-гнедой конь так и играл под Кортесом. Хороша была также вороная кобыла де Леона, - она слушалась легкого движения руки.

Впереди, бросив поводья, скакал Педро Альварадо. Он доскакал до того места, поодаль от воды, где песок уже становился сухим и сыпучим. Здесь коню было трудно, Альварадо повернул назад.

У своего шалаша стояла Марина. Она смотрела на всадников и на коней. В глазах у нее были страх и любопытство.

Альварадо подскакал к шалашу и спрыгнул с коня. Марина попятилась. Альварадо взял ее за руку.

- Хочешь со мной? - он показывал на седло.

Но Марина выдернула руку. Дрожа, она пятилась в глубь шалаша. Она еще очень боялась лошадей.

Альварадо отвел своего коня. Марина снова вышла. Она смотрела на Кортеса.

В седле Кортес казался и выше, и ловчее. У Кортеса было длинное туловище и короткие ноги; потому он выигрывал в росте, когда сидел на коне.

На Кортеса смотрели все. Он скакал к тому месту, где море, размывая песок, врезывалось в берег двумя длинными узкими языками.

Конь легко перескочил через полосу воды. Вторая полоса была шире. Кортес дал коню шпоры. Жеребец перескочил и через вторую промоину. Улыбаясь, Кортес взмахнул рукой своим.

- Браво, дон Фернандо! - Капитаны захлопали в ладоши.

Кортес поскакал назад, мимо шалаша, у которого стояла Марина. Она смотрела на всадника с ужасом и восхищением.

Кортес остановил коня.

- Хочешь, девушка, я прокачу тебя? - сказал Кортес. Марина не успела ни возразить, ни ответить,- сильной рукой он подхватил ее с земли и посадил в седло перед собою.

Девушка замерла; конь нес ее, как ей казалось, высоко над землею; все летело мимо, смешавшись; сердце останавливалось от страха, но сильные руки Кортеса крепко держали ее; она пришла понемногу в себя.

Они летели мимо кустарника, мимо рощи; деревья словно расступались перед ними, воздух свистел в ушах. Нет, хорошо было так лететь, высоко на землею. И чудовище под нею было так послушно!

Осмелев, Марина коснулась рукою одного из поводьев. Кортес показал ей, как повернуть коня. Они поскакали назад.

Все индейские пленницы вышли из своих шалашей. Они с ужасом смотрели на Марину: она не боялась ни белых людей, ни морских чудовищ. Она сама ездила на них!..

Кортес подскакал к шалашу Альварадо. Педро помог Марине сойти. Но она смотрела не на него. Марина смотрела на Кортеса. В глазах у нее были восхищение и покорность.

- Сеньор! - сказала Марина, обращаясь к Кортесу. - Сеньор!..

На этот раз она произнесла испанское слово правильно.

- Эта девушка мне заменит и Мельчорехо, и помешанного Агиляра! - сказал Кортес в тот же вечер старшему Альварадо. - Возьмите себе в пажи, дон Педро, любую из наших пленниц, - Марина нужна мне. Она будет у меня переводчицей.

Педро Альварадо ничего не ответил. Он много пил за ужином и был мрачен, так мрачен, каким его никогда не видели братья.

Еще мрачнее был Ортегилья: он ревновал Кортеса к Марине.

Марина очень быстро поняла, как надо подавать вино и воду, как стелить походную постель сеньору. Она служила ему беспрекословно, точно родилась пажом.

Ортегилья ушел и сел на пороге палатки, обняв пушистую шею Леонсико.

- Сеньор и так со мной неласков, Леонсико! - пожаловался мальчик. - Теперь я ему и вовсе стану не нужен.

Пес сочувственно помахал хвостом.

В палатке отужинали. Паблико видел, как сеньор Кортес усадил Марину за походный столик напротив себя. Начинался урок испанского языка.

- «Палатка»! - сказал Кортес и показал на шелковые стены палатки.

- Палатка! - повторила Марина.

- Стол! - Кортес показал на стол.

- Стол! - повторила Марина.

- «Конь», «Индеец», «Солдат», - учил Кортес Марину.- «Битва». Скажи: «битва», Марина.

Битва! - повторила Марина.

- «Победа»! - учил Кортес. - Это -слово надо знать, Марина. «Победа»!..

- «Победа»! - повторила пленница.

Ночью поднялся ветер, и утром солдаты не узнали берега: песчаные холмы изменили очертания: они точно сдвинулись и поползли под напором северного ветра. Колья шалашей повырывало ветром из земли, пришлось почти все строить заново.

К полудню стали показываться индейцы. Они выходили по двое, по трое из дальнего леска и смотрели издали, как белые люди строят свои временные дома. Потом, осмелев, стали подходить ближе. Держали себя миролюбиво, предлагали маниоку, дыни, маисовые лепешки. Некоторые даже подошли совсем близко и помогли вбивать колья в землю.

Индейцы сообщили, что о приходе белых людей уже знают по всему берегу и что на следующий день к вождю белых прибудет Теухтлитл, здешний правитель, поставленный над ними самим великим Монтесумой.

Наутро палатку Кортеса разубрали флагами, приготовили сласти. Было воскресенье - первый день пасхи. Солдатам дали по неполной кружке вина, на обед наловили с лодок свежей рыбы.

Скоро за ближней рощей показалась длинная процессия. Носильщики несли подарки, впереди под руки вели самого Теухтлитла.

Он был маленького роста, молодой, круглолицый. На голове у него был сложный убор из черных и белых перьев.

Теухтлитл сел на полу в палатке Кортеса. Он первый начал разговор.

- Кто ты и откуда прибыл в нашу страну? - спросил Теухтлитл.

- Из Кастилии, далекой страны за океаном, - сказал Кортес. - Я - только подданный моего государя, а мой государь, Карлос, - самый могущественный монарх в мире.

Когда в двойном переводе Агиляра и Марины эти слова дошли, до сознания Теухтлитла, тот удивленно поднял брови.

- Разве есть на земле государь более могущественный, чем мой властитель, великий Монтесума? - спросил Теухтлитл.

Кортес велел подать ему вина.

- Мой государь, - вежливо сказал Кортес, - приказал мне передать от него подарки твоему государю, в знак доброго его расположения.

Теухтлитл кивнул.

- Я передам моему властителю пожелание твоего государя, - сказал Теухтлитл.

- Мой государь просил меня лично свидеться с твоим повелителем, - сказал Кортес.

Теухтлитл заерзал на своем ковре:

- Ты всего лишь два дня в нашей стране, а уже хочешь видеть Монтесуму! - сказал Теухтлитл.

- Когда можно будет увидеть твоего государя? - все так же настойчиво спросил Кортес.

- Я спрошу у него самого, - неуверенно сказал Теухтлитл. - Я пошлю к великому Монтесуме посланцев.

- Пускай они отнесут Монтесуме подарки моего государя! - сказал Кортес.

Он велел принести подарки. На песок поставили резное кресло черного дерева с выгнутой спинкой. На кресло повесили длинную нить прозрачных бус из граненого стекла. К этому Кортес добавил еще высокую остроконечную шапку красного сукна.

- Все это передай своему государю! - сказал Кортес.

Перед Теухтлитлом поставили вино и сласти. Отхлебнув вина, Теухтлитл слегка захмелел. Заблестевшими глазами он смотрел на красную шапку.