Он подошел к женщине. Она смотрела на него отупевшими, испуганными глазами. Плечи женщины были обмотаны серой тканью. Ее мужа убили в бою белые. Ее дом разнесли солдаты. Она смотрела на Хуана де Торреса раскрытыми непонимающими глазами.

Хуан де Торрес наклонился к ней.

- Христос, спаситель наш, смертью своей искупил мир, - сказал он тихим, вразумительным голосом.

Женщина не шевелилась. Она ничего не поняла.

- Ключи от мира сего переданы самому папе римскому на хранение, - продолжал де Торрес. - Только в римско-католической церкви истина. Кто верует в нее, тот спасется!

Хуан де Торрес наклонился еще ниже. Женщина отодвинулась слегка, но не уходила. Ей некуда было идти.

Хуан де Торрес перекрестил ее. Девочка испуганно заплакала.

- Веруй в Христа, покоряйся и терпи! Кто верует, тот спасется.

Хуан де Торрес вынул из поясного кармана оловянный крестик на тоненькой цепочке. Он надел крестик на шею женщины.

Женщина не шевельнулась, точно окаменела. Хуан де Торрес перекрестил ее еще раз и ушел, очень довольный.

Он не видел, что следом за ним идут еще люди. Из-за угла вышел солдат. Он был без шлема, без панциря, в серой куртке оружейника. Это был Андрес Морено.

Он вошел в тот же дом, из которого только что вышел Лопе с Хуаном де Торресом. Андрес бродил по домам. Он был неспокоен и зол.

Женщина все так же неподвижно сидела на земляном полу.

- Не покоряйся! - злым, сорвавшимся голосом сказал Андрес женщине. - Не покоряйся и не верь!

Он низко наклонился к ней.

- Твоего мужа убили, твой дом разорен, твои дети - сироты! - все тем же диким, сдавленным голосом произнес Андрес. - Не принимай их веры!.. Не покоряйся, мсти!

С недоброй усмешкой Андрес рванул крестик с шеи женщины и ногами втоптал его в землю.

- Не верь! Гони угнетателей из своей страны! - хрипло повторил Андрес.

Он пошел дальше. Женщина тихо всхлипнула. Она смотрела Андресу вслед большими открытыми жалобными глазами. Она не поняла его, как не поняла Хуана де Торреса.

На утро следующего дня корабли флотилии, подняв паруса, двинулись дальше, в глубь залива.

Погода была хороша, море тихо. Легкий северо-восточный ветерок умерял зной тропической весны.

В крытых башнях «Санта Росы» было душно. Кортес велел раскинуть свою палатку в открытой части каравеллы. Он и ночи проводил здесь, на походном ковре.

Каравеллы шли очень близко к берегу; с палубы «Санта Росы» видны были деревья, кусты, даже отдельные камни на берегу. Кое-где виднелись и люди; они кучками стояли на берегу и смотрели на корабли пришельцев. Индейцы здесь и по одежде и по вооружению походили на жителей Табаско.

Скоро пейзаж изменился; берег стал пустынным, вдали показались горы. Горы были еще очень далеко, трудно было даже приблизительно угадать расстояние до них.

Корабли скользили по гладкому морю. Штурман Аламинос указывал курс, - он хорошо помнил здешние берега. Аламинос неторопливо шагал по палубе «Санта Росы»; его седые, отросшие за плавание кудри и широкая черная квадратная борода мелькали то в одном конце корабля, то в другом. Осипшим от простуды, далеко слышным голосом Аламинос отдавал приказания.

Погода была хороша, но период весенних бурь еще не кончился; каждую минуту северный ветер мог усилиться и перейти в шторм.

Все другие корабли флотилии, по приказу Алами-носа, должны были и днем и ночью держаться поблизости от «Санта Росы».

- Не теряйте из виду друг друга, - наказывал Аламинос,- ночью следите за моими кормовыми фонарями, не то отнесет вас бурей до самой земли Флориды… Так было со мной, когда я плавал в первый раз в этих водах с Эрнандо де Кордова.

Старый капитан Франсиско де Монтехо подолгу стоял на носу «Санта Росы». Он смотрел на берег.

Обогнули мыс, и пейзаж снова резко изменился: горы отодвинулись, исчезли пески; зеленый лес шумел на берегу, там, дальше - возделанные поля, веселые рощи, и снова камень, и острые вершины гор.

«Как похоже на Испанию!.. - думал Франсиско де Монтехо. - Берег Испании где-нибудь у Алхесираса или у Малаги: суровые горы вдали, а по берегу леса, пальмы, большие камни, затянутые диким виноградом. Очень, очень похоже…»

Франсиско де Монтехо вздохнул. Он тосковал по Испании. Никогда не тянуло его в Новый свет, на индейские острова. Там, в Испании, осталась его душа.

Пришлось уехать не по своей воле. На родине стало невозможно жить.

Немцы правили родиной. Старый король Фернандо умер; на престол сел его внук, молодой Карлос, сын сумасшедшей Хуаны и австрияка Филиппа. Королю шестнадцать лет. Но рано видна птичка по полету. Немец по отцу, король привез с собой в Испанию своих соотечественников.

Немцы захватили все лучшие места. Немцы правят при дворе, судьями над испанским народом новый король посадил немцев.

Шпоры наглых немецких дворян звенят по камням испанских городов. Немецкая речь слышна на улицах Вальядолида, Сарагоссы, Севильи. Челядь короля пьет вино в испанских тавернах.

Король слушает только своих. Он не допускает к себе советников-испанцев. Испанские сеньоры в опале при дворе.

Немцы управляют, как гидры и гарпии. Франсиско де Монтехо тяжело вздохнул. Природным испанцам остается только краснеть от гнева, сжимать зубы и шептать проклятия… Или уезжать в Новый свет, как сделал он.

«Санта Роса» быстро шла вперед, покачиваясь на легкой волне. Близкий берег зеленой прекрасной панорамой разворачивался с левого борта. Отходил полуденный час; серебряные блики бежали по воде. Франсиско де Монтехо стоял на носу и вздыхал.

- Не правда ли, сеньор, как похож этот берег на южный берег Испании? - услышал он позади себя.

Алонсо Пуэртокарреро с Кортесом подошли к нему.

Пуэртокарреро, старый льстец и книжник, с гнилыми зубами, с голой, как у патера, головой, подвел Кортеса к самому борту.

- Посмотрите, сеньор, - леса, дикий виноград, скалы,- совсем как у нас на берегу Средиземного моря.

Кортес остановился у борта. Пес Леонсико, присев на палубе, громка лаял на чужой берег.

Горы далекой страны Мехико, разрывая облака, вычерчивались в небе острыми коническими вершинами, покрытыми вечным снегом.

- Подвиги Роланда, славного рыцаря Франции, побледнеют перед тем, что предстоит свершить вам, сеньор Кортес, в этих новых Пиренеях! - торжественно польстил Пуэртокарреро, указывая на дальние горы.

Кортес сухо улыбнулся. Он не любил чересчур откровенной торжественной лести.

Все глядели на маленький островок, показавшийся справа от «Санта Росы». Островок был точно большой пучок цветов, брошенный среди океана. На берегу виднелись люди.

- К нам плывут индейцы, - вглядываясь, сказал Франсиско де Монтехо.

Большая индейская лодка с двумя гребцами шла к «Санта Росе».

Лодка подошла к борту. Четверо индейцев поднялись на палубу. Они сложили у борта дары: маис, сладкие плоды и большие охапки цветов.

Матросы столпились, глядя на индейцев. Эти люди не походили на жителей Табаско: они были высоки, широкоплечи, широкоглазы, держались гордо. На них была длинная узорчатая одежда. Оружие они оставили в лодке.

Широким жестом обведя всех людей, столпившихся на палубе, старший из индейцев спросил о чем-то. Его не поняли.

- Позовите Агиляра, - сказал Кортес.

Агиляр пришел. Индеец повторил вопрос. Но Агиляр растерянно оглянулся на капитанов. Эти индейцы говорили на языке, совершенно непохожем на язык юкатанских индейцев. Агиляр не знал их языка.

- Тлатл-коатль, тенок-титлан, - сказал индеец.

Кортес с изумлением прислушался к его голосу. Звуки точно переливались в птичьем горле. Странен был этот язык, - сочетание все тех же звуков: тл-ктл-титл… Он походил на птичий клекот.

- Тлатоатл? - спросил индеец, показывая на Кортеса.

Он спрашивает о вожде!-догадался Франсиско де Монтехо.