"Но на войне, как на войне, не правда ли? — Баст принял бутылку и сделал длинный глоток, заставив желудок взорваться огнем и жаром. — Ничего, пободаемся!"
8. Документы
1. Сообщение агенства "Рейтер": 24–25 декабря 1936 года — "Рождественская бойня" в Саламанке. Попытка штурма города советскими танками без пехотного прикрытия. Взять город не удалось, наступление республиканцев остановлено. Погиб в бою командир танковой бригады, комбриг Дмитрий Павлов…
2. Из спецсообщения ИНО ГУГБ НКВД СССР И.В. Сталину по теме "Саламанкская наступательная операция".
Спецсообщение НКВД СССР
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
Тт. Вышинскому
Агранову
Слуцкому
НКВД — СССР
ГУГБ
7-й (ИНОСТРАННЫЙ) ОТДЕЛ
11 февраля 1937 г.
…В частности, источник Паладин сообщает, что действия т. н. "Маневренной группы Павлова" осенью 1936 года тщательно изучаются Германским Генеральным Штабом. Так, например, командир 2-й танковой дивизии вермахта (Вюрцбург) генерал Гудериан отметил в разговоре с командующим 8-м армейским корпусом генералом Клейстом, что, "возможно, русские создали настоящий меч Зигфрида". Описывая действия "группы Павлова", генерал Гудериан не жалел "суперлативов" (так в тексте сообщения) и всячески восхвалял ее структуру и оперативные возможности подобных маневренных групп в современной войне, называя их "инструментом блицкрига". На возражение генерала Клейста, что Павлов убит при попытке овладеть Саламанкой, а его группа практически уничтожена, генерал Гудериан возразил, что напротив, опыт Саламанки указывает на его правоту. В оправдание своих слов, генерал сказал, что "группа Павлова" потому и была разгромлена, что вопреки прежнему модус операнди пошла в атаку без достаточного пехотного сопровождения и артиллерийской поддержки. Отдельно генерал Гудериан остановился на значение согласованных действий моторизованных сил и авиации…
… Следует так же отметить, что хотя источник Паладин по-прежнему остается анонимным, он является весьма надежным (ни одного ложного или недостоверного сообщения за 13 месяцев сотрудничества) и ценным. Последнее сообщение, в котором Паладин излагает результаты анализа действий подвижных сил в Испанском конфликте, позволяют предположить, что сам Паладин или кто-то из лиц, скрывающихся под этим псевдонимом, является старшим офицером Германской армии (военная разведка АБВЕР или Генеральный Штаб)…
3. Указ Президиума Верховного Совета СССР
УКАЗ
ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
О НАГРАЖДЕНИИ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ РККА…
18 марта 1937 г.
Москва, Кремль
… постановляет наградить… Орденом Ленина: комкора Урицкого Семена Петровича… комбрига Павлова Дмитрия Георгиевича (посмертно)… майора Некрасова Юрия Константиновича…
Глава 6
Журналист и джентльмен
Хроника предшествующих событий:
24 декабря 1936 года — После непродолжительного пребывания в Турции и в Париже видный коммунистический деятель Троцкий приезжает в Мексику.
27 декабря 1936 года — Австрийские газеты сообщают о гибели в Испании баронессы Альбедиль-Николовой, работавшей в Испанской республике репортером нескольких европейских газет и журналов.
1. Степан Матвеев. Кальварассо-де-Аррива, Испанская республика — Лиссабон, Португальская республика, 26–27 декабря 1936 года
Десяток километров от поворота на Пелабраво до Кальварассо-де-Аррива Степан пролетел буквально за пятнадцать минут, что, учитывая возможности машины и состояние грунтовой дороги, могло сойти за успешную сдачу экзамена на курсах высшего водительского мастерства. Оглядываться смысла не было. Во-первых, "зазор" времени составлял как минимум полчаса, даже если оглушённый Кольцов придёт в себя раньше, чем рассчитывал Матвеев. И, во-вторых, пока ещё тот очухается и доберётся до окраины Пелабраво, пока там разберутся, что к чему, и объявят тревогу, немало, должно быть, пройдет драгоценного — во всех смыслах — времени. Да и кому ловить проявившего неожиданную прыть агента мирового империализма? Кашеварам да писарям?
"А вот хрен им во всю морду! — зло и весело подумал Степан, пытаясь удержать в повиновении "взбесившегося скакуна". — Ему бы только не пропустить сейчас нужный поворот на де-Арриву, а там…"
Что "там", Матвеев не задумывался. Главное — получилось. Он всё дальше и дальше уходил от возможного преследования. От засевшего глубоко в сознании кошмара республиканской Испании, от её хорошо организованного безумия. Уходил к свободе, словно всплывая со дна озера сквозь мутную воду к воздуху и свету, на волю…
Но образ вышел чужим, настолько, что казался цитатой из дешёвого романа.
"Какая, к едрене матери, воля? Какая, на хрен, свобода?"
Ничего ещё не кончилось, а загадывать — плохая примета.
"Хуже чем оглядываться".
И Матвеев гнал и гнал раздолбанный "Форд" вперёд, к точке рандеву, назначенной сэром Энтони. В запасе оставалось не более полусуток. Однако в Кальварассо-де-Аррива всё оказалось совсем не так хорошо, как хотелось бы. Нет, не так! В этой чёртовой деревне всё было просто отвратительно… Дом на окраине, где должны ждать бегущего из Мадрида британского подданного, всё ещё пах пороховым дымом и кровью, щерился провалами выбитых дверей и щурился веками полуоторванных ставен. Впрочем, как и большая часть домов в этой прифронтовой деревне.
Что здесь произошло? Этим вопросом Матвеев не задавался.
"А не всё ли равно? "
"Зачистка" республиканцев, диверсионный рейд "с той стороны", или просто набег одного из всё ещё не подчиняющихся центральной власти отрядов анархистов на небедное поселение? Один хрен — явка провалена. Чего там провалена — просто уничтожена! Похоже, вместе с теми, кто ждал баронета Майкла Мэтью Гринвуда — шпиона и журналиста.
Степан сел прямо на подножку "Форда", не заморачиваясь, что испачкает костюм, облокотился на пыльное крыло, отбросив носком ботинка несколько винтовочных гильз.
"И потускнеть не успели… Свежие".
Под подошвой противно хрустнули осколки стекла.
"Приехали, чтоб тебя… — подумал он, как-то сразу почувствовав себя "усталым и больным". — Стоило огород городить? Впрочем, наверное. Пока жив — борись, не так ли сэр Майкл?"
Матвеев достал портсигар, и хотел было закурить, но на периферии зрения что-то "колыхнулось" едва заметно, и его, Матвеева, взведенные нервы среагировали. Что-то некрупное и легкое в движениях, быстро перемещалось среди дымящихся остовов домов, от тени к тени, не появляясь на солнце.
Что-то или кто-то?
Степан выпрямился, стараясь не совершать резких движений, положил портсигар на порожек "Форда" и медленно потянул из внутреннего кармана пиджака трофейный "маузер". Снял с предохранителя и плавно потянул на себя затвор, но — увы — патрона в стволе не оказалось…
"Ур-роды штатские, одно слово — журналисты!" — злость Матвеева на себя и на бывшего владельца пистолета была непритворной, хотя из всей воинской премудрости, постигнутой Матвеевым на военной кафедре университета, если что и сохранилось в голове, так это правила поведения в зоне ядерного взрыва. Ну, и обращение с личным оружием, разумеется… Однако времени на воспоминания не было, следовало завершить начатое.
