Новости. Радио Би-би-си. 5 ноября 1936 года.

"… Как рассказывают очевидцы, причиной гибели Эрика Блэра стала ручная граната, брошенная местным подростком в окоп занятый бойцами ополчения Объединённой марксистской рабочей партии ПОУМ, в котором состоял наш корреспондент. О причинах своего поступка мальчик не смог ничего сказать, кроме того, что очень хотел пошутить…"

Два голоса в тумане

Хроника событий:

25 сентября — 17 ноября 1936 года — "Марш на Мадрид" частей Особого Экспедиционного корпуса при поддержке подразделений Народной армии. Силы мятежников рассечены на Северную и Юго-западную группировки.

27 сентября 1936 года — Франция, Бельгия, Швейцария и Нидерланды объявляют об отказе от золотого стандарта.

Октябрь 1936 года — В районах Испании, занятых республиканцами, начинается коллективизация сельского хозяйства, национализация промышленности, и ликвидируются католические культовые учреждения. Активную помощь в этом местной власти оказывают представители Красной Армии и Коминтерна.

2 октября 1936 года — В Австрии объявлена амнистия в отношении нацистов.

1. Олег Ицкович / Себастиан фон Шаунбург, Испания, 5 октября 1936

Август и сентябрь прошли в непрерывных разъездах. И не то, чтобы Гейдрих загонял, или еще что, но логика событий заставляла одинаково "спешить и метаться" и гестаповского разведчика Себастиана фон Шаунбурга, и попаданца Олега Ицковича.

"Волка ноги кормят".

Где-то так. Но, так или иначе, мотало его не по-детски, и, что называется, от края и до края, если иметь в виду "Европейский ТВД". Хотя, если не считать Испании, вся прочая Европа театром военных действий пока не стала, но могла стать. Очень скоро. Даже быстрее чем кто-нибудь мог подумать. Потому и носился Олег между странами и континентами (ведь Турция — это уже Азия, а Марокко — Африка), потому и спешил. Время уходило слишком быстро, а лавина новых, неизвестных в прошлой истории событий нарастала все больше, и теперь уже абсолютно неизвестно, где и когда — и тем более, как — обрушится она бедой на глупое, ничего не подозревающее человечество.

Два месяца, а показалось — год, хотя временами дни пролетали, словно мгновения. И все-таки скорее год, жизнь или вечность, потому что…

"Потому…"

За два неполных месяца Олег дважды встречался с Вильдой — в Вене и Берлине, один раз, и тоже в Берлине — с Таней и Виктором. И ни разу со Степой. Но если без встреч с Матвеевым Олег мог какое-то время обойтись, короткая — в два дня — встреча в Марселе с Ольгой оставила в душе Шаунбурга такую зияющую пустоту, что заполнить её было просто нечем. Ни работа, ни чувство долга, ни тем более — алкоголь таких "болезней" не лечат. А любовь, как начал догадываться Ицкович, бывает не только сильной и очень сильной, но и хронической, а значит — неизлечимой.

В октябре Гейдрих попросил — именно попросил, а не приказал, что было не вполне обычно даже для их в некотором роде "доверительных" отношений — съездить в Испанию и "осмотреться на месте". Германию начинала тревожить неопределенность военно-политической ситуации в охваченной гражданской войной стране.

Съездите туда, Баст! — сказал Гейдрих. — Понюхайте воздух. Мы хотим знать, что там происходит на самом деле. А вашему мнению доверяю не один только я.

"Я вхожу в фавор? — удивился Олег. — Обо мне вспомнили старые товарищи?"

Ну, что ж, такое предположение, пожалуй, не лишено логики. Вступив в НСДАП еще в двадцатые годы, Шаунбург успел лично познакомиться со многими из тех, кто ныне превратился в полубогов Третьего Рейха. Во всяком случае, с Геббельсом Баст был знаком куда лучше, чем с Гейдрихом, а ведь шеф "Зипо" почти нарочито — на публике — называл Баста своим другом.

"Возможно", — пожал мысленно плечами Олег и отправился в Испанию.

Добираться — хоть и с оказией — пришлось окружным путем: через Италию, Ливию и Испанское Марокко. Так что устал Баст до такой степени, что, сойдя с военно-транспортного самолета на землю, на ногах держался только усилием воли. Однако времени на отдых предусмотрено не было. Организатор поездки — агент Гестапо в Кадисе Эрих Кнопф сразу же отправил Шаунбурга дальше. В Севилью, в штаб "W" или, вернее Sonderstab W, во главе которого стоял генерал-лейтенант Гельмут Вилберг, в Саламанку, в ставку генерала Санхурхо, и далее везде, включая Мадридский фронт, где действовал генерал Мола, стремившийся компенсировать урон, произведенный рассекающим ударом Экспедиционного Корпуса РККА.

В Севилью Олег вернулся накануне ночью. Добрался до отеля, поднялся в номер и не нашел в себе сил даже на то, чтобы принять душ. Выпил залпом полстакана рома, по случаю оказавшегося под рукой, и, не раздеваясь, рухнул в койку. Спал как убитый, без снов и сновидений. Проснулся в одиннадцать часов утра — не ровно, разумеется, а с минутами — полчаса принимал душ и брился, покуривая между делом и приканчивая так некстати подвернувшийся вчерашний ром. Потом вспомнил, что ничего не ел уже почти двадцать часов, но было поздно: в голове поплыло, и пришлось делать над собой немалое усилие, чтобы выбрать из не слишком богатого гардероба чистое белье и приличную рубашку, одеться и спуститься в ресторан. По дороге вниз Олег увидел себя в зеркале, чуть поморщился, оценивая состояние брюк и пиджака, но тут уж ничего не поделаешь, и Баст решил сначала все-таки позавтракать и заодно — впрок — пообедать, а внешним видом, включая посещение "севильского цирюльника", можно заняться и позже. Это же не "где-нибудь", а обычная буржуазная страна, и значит, в ней нормально работают и магазины готовой одежды, и прачечные при отелях.

"Все устроится! — утешил Ицкович Шаунбурга, разнервничавшегося при виде непорядка в своей одежде. — Ну, и что, что штаны мятые? Без штанов было бы еще хуже!"

В ресторане, как ни странно, нашлись знакомые, так что принимать пищу в одиночестве не пришлось. За боковым столиком угощались дарами земли Испанской — щедрыми, надо отметить, дарами — два аса только что начавшейся войны: немецкий и испанский. Полковник Эберхард Грабман, судя по последним сообщениям, сбил то ли три, то ли даже четыре республиканских самолета, а капитан Гарсиа Мурато — пока всего лишь один, но тоже ходил в героях.

— Здравствуйте, господин журналист! — по-немецки приветствовал Баста полковник. — Идите к нам, мы с капитаном только начали.

"Вопрос, когда закончите?" — желчно подумал Олег, оценивая стол "братьев пилотов", похожий на натюрморт в стиле любимых и Ицковичем, и Шаунбургом малых голландцев.

— Салют! — ответил Олег на приветствие летчика и изменил направление движения.

Делать нечего, придется "составлять компанию".

— Добрый день! — вежливо поздоровался щеголеватый испанский офицер, поднимаясь навстречу Ицковичу.

— Меня зовут Себастиан Шаунбург, — напомнил Олег, оценив выражение тревоги и сожаления, появившееся в глазах пилотов. Помнить имя какого-то немецкого репортера, они, разумеется, не обязаны, так что, как говаривали древние римляне, ad impossibila nemo tenetur…

— О! — ответил с улыбкой немец. — Точно. Фон Шаунбург… Вы ведь баварец? Мы перешли на "ты"?

— Нет, — покачал головой Олег и сел за стол. — Мы не перешли на "ты", но я баварец.

— Очень приятно, — как-то невпопад сказал испанец, возвращаясь на свое место. Похоже, он был уже прилично "подшофе".

— Мне тоже, — кивнул Олег.

— Выпьете? — спросил Грабман. Внешне он был типичным пруссаком. Во всяком случае, в воображении Олега, разбавленном памятью Шаунбурга, северные немцы представлялись именно такими.

"А куда я денусь?"