Старшина Синклер доложил с поста гидроакустического поиска:

— Корабль прямо по носу. Быстроходный, двухвинтовой.

— Хорошо, — отозвался Шэдде. — Сообщите данные.

Десятью секундами позже Синклер доложил:

— Скорость двадцать узлов. Направление устойчивое. Дальность две мили.

— Какая-то чертовщина появилась у нас прямо по боевому курсу, — тревожным тоном обратился командир к Саймингтону.

Штурман взглянул на часы и быстро произвел в уме расчеты.

— Наша объединенная скорость равна сорока узлам, сэр. Мы сблизимся через две-три минуты. Когда мы достигнем огневой позиции в ноль-ноль один ноль, мы снова будем на расстоянии в полторы мили друг от друга.

— Слава богу, — вздохнул Шэдде.

— Корабль все еще прямо по носу, сэр. Быстро идет на сближение. Дальность меньше двух миль.

— Хорошо, — сказал Шэдде. — Продолжайте наблюдение. И не забывайте о круговом обзоре. — Он обернулся к штурману. — Глубина, Саймингтон?

— Есть, сэр, — Саймингтон включил эхолот и стал зачитывать показания вслух: — 310… 307… 305… 300… 306…

— Достаточно, — оборвал командир.

— Ракетный отсек запрашивает, в какое время открывать боеголовки, сэр, — спросил Килли.

Шэдде взглянул на часы.

— Через две с половиной минуты.

— Курс ноль-шесть-три. Обороты на двадцать два с половиной узла, — выкрикнул Саймингтон.

Боцман и телеграфист повторили команду.

— Расстояние до огневой позиции?

Саймингтон был готов к этому вопросу.

— Две тысячи двести ярдов, сэр.

Снова раздался голос Синклера:

— Корабль по-прежнему прямо по носу, сэр. Расстояние полторы мили. Быстро приближается.

— Хорошо, — отозвался Шэдде. — Есть ли еще кто-нибудь поблизости?

— Нет, сэр.

Часы показывали шесть с половиной минут после полуночи.

— Осталось тысяча четыреста пятьдесят ярдов, сэр.

— Хорошо. — И, нетерпеливо взмахнув рукой, Шэдде выкрикнул: — Проснитесь, Килли! Следите за мной. На все остальное плюньте!

— Есть, сэр!

— Сообщите в боевую рубку и посту управления ракетами готовность три с половиной минуты.

Саймингтон и доктор скрыто наблюдали за Шэдде. Одна только мысль владела ими: воспользуется ли он плунжером запуска ракет? Командир казался обеспокоенным и возбужденным.

— Тысяча сто ярдов до огневой позиции, сэр. Еще три минуты.

В наушники Килли услышал голос Госса:

— Смотровые люки пусковых шахт задраены!

Младший лейтенант повторил это сообщение командиру.

— Хорошо. Обороты на четыре узла!

Раздался звонок корабельного телеграфа, стрелка была переведена на новую скорость, и тут же Шэдде крикнул:

— Приготовиться к открытию боеголовок!

Младший лейтенант повторил команду в отсек управлении ракетами.

— Хиггинс! — злобно прорычал Шэдде. — Почему не включен микрофон из отделения боеголовок?! Немедленно включить!

Посыльный повернул выключатель, и новые звуки наполнили центральный пост: резкий посвист высокочастотных волн, шипение стравливаемого воздуха, жужжание компрессоров; ровный голос Бэгнелла, отдающего команды, голоса отвечающих ему людей.

— Боевая рубка докладывает: все готово к залпу, — отрапортовал младший лейтенант.

— Очень хорошо.

— Семьсот пятьдесят ярдов до огневой позиции; две с половиной минуты, — голос Саймингтона был спокоен, но на душе у него вовсе не было спокойно.

Шэдде взглянул на часы:

— Передать в боевую рубку готовность две с половиной минуты!

— Корабль проходит над нами, сэр, — доложил Синклер.

— Хорошо. Продолжайте наблюдение.

Из громкоговорителя раздался голос Бэгнелла:

— Освободить боевой отсек!

Затем послышался металлический звук — это закрывали водонепроницаемые люки.

— Отсек освобожден, сэр. Водонепроницаемые люки задраены, — доложил Килли.

— Открыть боеголовки, — хрипло приказал Шэдде.

Килли повторил приказ на пост управления ракетами.

Стоя возле указателя горизонтального руля, первый помощник пытался сосредоточиться на показаниях глубиномера, но все его внимание было приковано к тому, что говорит и делает Шэдде.

— Обороты на десять узлов, — громко распорядился Саймингтон.

Звук главных турбин стал выше.

— Четыреста двадцать пять ярдов до огневой позиции, сэр. Полторы минуты.

Голос Шэдде задрожал:

— Офицеры контроля, к огневому пульту!

Первый помощник присоединился к Галлахеру у пульта. На экране они увидели, как Уэдди снял наушники и сполз с консольного кресла. Он тут же появился на центральном посту и подошел к пульту. Торопливым шагом подошел Шэдде. Он открыл стальную дверцу пульта, за которой находились четыре контрольных диска, отражавших красное мерцание сигнальных лампочек. Затем он наклонился и набрал несколько цифр на верхнем диске. Проделав это, он решительно произнес:

— Наберите ваши шифры, джентльмены!

Каван быстро набрал шифр на своем диске, Уэдди на своем, и наконец склонился над своим диском Галлахер. Произошла небольшая заминка, пока американец набирал шифр. Он делал это со спокойной, неторопливой сосредоточенностью.

— Поторапливайтесь, Галлахер, — раздраженно рыкнул Шэдде.

— О’кэй, сэр, — отозвался американец и выпрямился. — Все в порядке.

Уэдди поспешил обратно в боевую рубку, а командир пересек центральный пост и подошел к штурманскому столу. Первый помощник вновь остановился у контроля горизонтальных рулей, только Галлахер оставался у огневого пульта.

Часы показывали девять минут после полуночи.

— Двести девяносто ярдов до огневой позиции. Одна минута, сэр, — дурным голосом произнес Саймингтон.

«Нервничает», — подумал доктор.

— Корабль, сэр. Направление пять-пять! Приближается.

— Расстояние? — голос Шэдде дрожал от возбуждения.

— Около двух миль, сэр. Крупное судно, одновинтовик.

Шэдде с горящими глазами подошел к карте, затем перешел к огневому пульту и остановился рядом с Галлахером.

— Сто шестьдесят ярдов… Тридцать секунд, сэр, — выпрямился за столом Саймингтон.

Доктор взглянул на командира. Капельки пота сбегали по лицу Шэдде, оставляя мокрые полоски, багровые, как кровь, в мерцании приборных лампочек центрального поста. Под темными впадинами глаз собрались красные лужицы пота, глаза были широко раскрыты, мускулы лица нервно подергивались. Темные волосы были взлохмачены и влажны. Пока О’Ши наблюдал за ним, Шэдде хрипло крикнул, обращаясь в Килли:

— Начать телеметрический отсчет!

Раздался первый, холодящий кровь удар боевого гонга. Отсчет начался. Взоры всех были устремлены на репетир над огневым пультом.

Каждую секунду звучал гонг, и цифра в репетире менялась, показывая, сколько секунд осталось до ракетного залпа.

Гонг!.. 10

Гонг!.. 9

Гонг!.. 8

Оттеснив Галлахера локтем, Шэдде положил руки на Т-образный рычаг огневого плунжера. Он следил за репетиром с яростной сосредоточенностью, выдвинув вперед челюсть.

«Ему нравится каждая драматическая кровавая секунда этого дурацкого представления!» — подумал первый помощник.

Но О’Ши думал иначе. Он всматривался в глаза Шэдде, и только они, эти глаза маньяка, занимали все помыслы доктора. Боже мой! Эти глаза…

Гонг!.. 5

Гонг!.. 4

Гонг!.. 3

Гонг!.. 2

Раздался отрывистый возглас Саймингтона:

— Пуск! Пуск! Пуск!

Ссутулив плечи, Шэдде отжал огневой плунжер от себя, пока стрелка не остановилась на отметке «огонь».

Напряженное молчание воцарилось в центральном посту.

Из боевого отсека раздавались тот же резкий посвист высокочастотных волн, шипение стравливаемого воздуха и урчание компрессоров. Лодка оставалась неподвижной, ни звука наполнения ракетных цистерн балластной водой, ничего…

С яростью Шэдде схватился за рукоятку плунжера, повернул ее обратно по дуге к положению «выключено» и затем снова перевел на отметку «огонь». И снова ничего не произошло.