Ни Джеймс, ни его зам ни разу не напомнили ей о грядущем событии, так что когда в один из понедельников Сказочник попросил ее зайти в кабинет, она даже не думала, что разговор пойдет именно об этом.
— Лидия, присаживайтесь.
Девушка сразу заметила, что босс сегодня как будто встал не с той ноги — какой-то рассеянный, взлохмаченный и невыспавшийся. Для нее было весьма необычно видеть его в таком виде, пожалуй, впервые за их уже довольно долгое знакомство. Даже в домашней обстановке он каждый раз был безупречен в своем стиле.
— У меня к вам разговор. Подходит время, и нам пора заняться подготовкой к вашему переезду.
От этих слов девушку кинуло в жар. Конечно же, она сразу поняла, о чем говорит Сказочник. Она решила воздержаться от неуместных восклицаний, вроде «как, уже?» или «неужели?»
— Хорошо, — спокойно ответила она, хотя внутри у нее все перевернулось. — Что я должна делать?
Джеймс смерил ее удивленным взглядом, но тут же вернулся к теме.
— Через два дня я наметил для вас командировку в Америку, в Нью-Йорк. Вы поедете туда, чтобы встретиться с нашими представителями. Пробудете там два дня, а потом на небольшом чартерном самолете отправитесь на Гавайские острова — трехдневное корпоративное мероприятие для сотрудников компании. Но ваш самолет туда не долетит. Произойдет авиакатастрофа и он затонет на большой глубине, так что поднять его на поверхность и опознать тела будет уже невозможно.
Лидия нервно сглотнула. Она в красках представила себе крушение самолета, медленно погружающегося на дно, людей внутри…
— Мне нужно знать какие-то детали? — спросила она, стараясь сохранять видимое спокойствие.
— Да, конечно. Вы сядете в самолет, служащие аэропорта должны это видеть, и будете в нем в момент крушения. Но как только самолет уйдет под воду, наши люди освободят вас оттуда и отвезут в безопасное место.
— Где?
— В Северной Калифорнии. Я приеду туда через неделю после похорон в Лондоне. Вы остановитесь в доме недалеко от Сан-Франциско.
Лидия закивала.
— Как вы? — вдруг с резко изменившейся интонацией спросил Джеймс, но погруженная в свои переживания девушка не заметила в его голосе глубокого сочувствия и участия.
— Я думаю, что теперь уже точно знаю, на что иду.
Мужчина не стал возражать.
— Вот бумаги по этой встрече.
— Хорошо, сейчас и посмотрю.
Войдя в свой кабинет, Лидия закрыла дверь и тут же прислонилась к ней спиной, будто ища поддержки. Буря в душе немного ослабла. Девушка окинула взглядом комнату, подошла к столу и села перед компьютером. Она взяла рамку с фотографией — на ней они с Питером стояли обнявшись на фоне их дома в Шотландии. Месяц назад муж затеял там ремонт и теперь каждый день присылал ей ссылки на архитектурные агентства и мебельные фабрики. Лидия тяжело вздохнула и откинулась на спинку кресла. Что же теперь делать? — вдруг пронеслось в голове. Через неделю она покидает Лондон, надолго, навсегда, а вещей надо собрать только дней на пять, и оставить дома свое полотенце и любимые туфли, закинуть в сумку ключи от квартиры, будто и не сомневаешься в своем возвращении. А потом поцеловать на прощание любимого мужа со словами «до встречи», забыть на столике в гостиной недочитанную книжку, решив дочитать ее по возвращении. И все это делать, зная, что встречи не будет, и именно эту книжку ты уже не дочитаешь… Лидия вдруг поняла, что думает обо всем этом, но ничего не чувствует. Адреналин, зашкаливший в крови во время разговора и встряхнувший ее изнутри как тряпичную куклу, куда-то исчез. Мысли больше не путались в голове, и сердце не вырывалось из груди. Только предательское ощущение в области солнечного сплетения говорило ей о том, что не все в порядке. Неужели два года назад она настолько глубоко переживала расставание с Питером, что теперь это ее уже не так сильно трогает? Девушка была бы рада, окажись это правдой. Но в глубине души она понимала, что вряд ли будет готова к тому, что произойдет, и не почувствует боли.
— Вы хорошо справились, — заметил Джеймс, переводя взгляд с Лидии на улыбающегося Питера, оставшегося в зале регистрации.
Он еще раз махнул им рукой и поспешил к машине.
Девушка лишь молча улыбалась, хотя эта улыбка выматывала ее намного больше, чем двухдневный бег по пересеченной местности.
— Вы же не полетите со мной на Гавайи? — вдруг спросила она Джеймса.
— Нет, я в тот же день вылечу в Лондон. Так что известие о вашей гибели застанет меня уже по приезде, — шепотом пояснил он.
— Звучит зловеще.
Частный самолет уже ждал их на взлетно-посадочной полосе. Лидия окинула грустным взглядом аэропорт и закрыла шторку на иллюминаторе.
— Мне на ум пришла одна витиеватая фраза, — неожиданно заявила она, посмотрев на босса ничего не выражающим взглядом. — Я лечу навстречу собственной смерти и новой жизни.
— Весьма поэтично, — согласился Джеймс.
Лидия думала, что весь полет проведет в молчании. Но наедине с собой будущее начинало казаться ей еще более устрашающим.
— У меня есть вопрос, — девушка отвлекла Сказочника от чтения газеты.
— Какой же? — казалось, он с удовольствием отложил в сторону прессу и приготовился слушать.
— Почему вы все делаете сами? Судя по масштабам работы компании, денежным оборотам, степени контроля, вы можете позволить себе нанять кучу менеджеров и управляющих, которые будут абсолютно не в курсе вашей тайны и при этом позволят вам больше времени посвящать каким-то увлечениям, я не знаю, отдыху… А вы сами ездите на переговоры, планируете, просчитываете… Зачем?
По виду Сказочника ее вопрос абсолютно не удивил.
— Поверьте, за триста лет отдыха можно запросто свихнуться, — улыбнулся он. — Я хочу сказать, известные вам миллионеры передают управление своими империями в доверенные руки только потому, что их время ограничено, и его не так много на увлечения и отдых. Однако, честно сказать, истинно удачливые бизнесмены всегда остаются у руля. Я же не ущемлен во времени, поэтому моя работа — это то движение, которое заставляет меня чувствовать, что я живу. Грамотная организация позволяет мне заниматься именно тем, что я люблю, оставляя скучную рутину подчиненным.
— Логично. Моя подруга Катерина внесла бы вас в члены «клуба трудоголиков», негласным организатором которого является ее муж Вася.
— Я готов вступить в эти ряды, но только при условии, что всем членам этой организации работа доставляет истинное удовольствие.
— Вот это вряд ли…
Лидия открыла шторку и посмотрела на ярко-голубое небо, облака остались далеко внизу, и самолет летел в бесконечном потоке слепящих лучей.
— Где я буду жить? Я имею в виду, после того, как все закончится.
— Новый офис откроется в Сиднее. Туда и полетим где-то через месяц.
— А я думала, останемся в Америке, — задумчиво протянула девушка.
— В этой стране вы погибнете.
— Мне и в Штаты будет нельзя? — удивилась Лидия.
— Приезжать можно, но не жить. Это сложная, но очень эффективная схема. Поверьте мне.
— Я поверила вам лет семь назад и даже договор подписала, так что теперь не имею права усомниться, — спокойно пояснила она.
Долгий перелет. Шумный аэропорт. Незнакомые улицы большого города за окном такси. Они сразу поехали в отель, а на следующий день отправились на встречу в офис. Здесь Лидия и познакомилась с предметом любви и страсти покойного мистера Бернарда Льюиса. До встречи девушка представляла ее себе похожей на стареющую Элизабет Тейлор, что на деле оказалось далеко от реальности. Рыжеволосая высокая стройная красавица в дорогом деловом костюме приветливо улыбнулась им у входа в кабинет:
— Доброе утро, Джеймс, Лидия, — Элизабет протянула руку. — Рада наконец-то познакомиться!
— Взаимно, — Лидия сдержанно улыбнулась, ей было сложно вести себя так же непринужденно, памятуя о событиях в Лондоне несколько лет назад.
Элизабет выглядела очень молодо, пожалуй, даже чересчур, особенно в столь официальной и деловой обстановке нью-йоркского офиса, занимавшего несколько верхних этажей одного из небоскребов. Но ее выдавали глаза. Возможно, Лидия и обратила на это внимание только потому, что упорно искала в юной девочке признаки пятидесятилетней женщины. Было в них, бледно-голубых и почти лишенных мимических морщин вокруг, то, что не соответствовало подвижному и жизнерадостному образу в целом, будто едва уловимая тень, оставленная временем. И поэтому они не смеялись так же открыто, как делали это губы, не удивлялись так же искренне, как взлетали вверх брови, не радовались так же явственно, как заливистый смех. Или это было лишь фантазией Лидии, вызванной сильным эмоциональным напряжением последних дней.
