На следующий день Лидия пришла на работу уже в более приподнятом настроении. С самого утра они с Олегом Михайловичем сообщили Виктории приятную новость, чтобы уже в ближайшее время она начинала принимать дела. Та просто-таки просияла, когда услышала о грядущем повышении. Последнее время она почти не общалась с Лидией, теперь же им предстояло проработать рядом несколько месяцев. Хотя, кажется, Вику это совершенно не смущало. Она то ли сделала вид, то ли в самом деле, слишком обрадовавшись, не заметила сдержанности своей коллеги и с готовностью согласилась на предложение начальника. Так начались невероятно тяжелые для Лидии недели. Большую часть времени обеим просто некогда было отвлекаться на какие-либо вопросы, кроме рабочих. Но даже тогда, когда в коротеньких перерывах на обед они оказывались вдвоем за столиком в столовой, Вика вела себя как ни в чем не бывало. Лидии оставалось лишь подыгрывать ей, только в менее эмоциональной манере, что со временем почти вошло у нее в привычку. К тому же, чем меньше времени оставалось до отъезда, тем больше забот, помимо работы, появлялось у Лидии.
Выходные с Питером в первых числах апреля пролетели почти молниеносно. Девушка даже не успела вдоволь насладиться близостью столь дорого ей человека. Практически все последующие майские вечера Лидия проводила дома за компьютером, изучая с Питером предложенные варианты квартир. В будни она то и дело убегала с работы на пару-тройку часов, чтобы оформить необходимые для отъезда документы. К тому же регулярные звонки Джеймса абсолютно не давали ей расслабиться. Так день за днем пролетели последние недели ее жизни в Москве.
Первого июня Лидия съехала со съемной квартиры. До вылета в Лондон, восьмого числа, она решила пожить в гостинице. Эта идея пришла ей в голову, когда она проезжала мимо гостиницы «Националь» на Моховой. Ранним утром, по дороге на одну из многочисленных встреч, Лидия остановилась на светофоре перед перекрестком с Тверской улицей. Ее взгляд случайно упал на высокие окна ресторана на втором этаже здания отеля. Лидия могла отчетливо рассмотреть аккуратные столики, покрытые белыми скатертями, за которыми сидели респектабельные господа и дамы. Обстановка внутри показалась ей настолько спокойной, а течение жизни настолько размеренным, что сомнений не оставалось — прежде чем расстаться с этим городом, она хочет попрощаться с ним как-то по-особенному, например пожить неделю в «Националь». В будни ей будет совсем легко добраться отсюда до офиса, а после пятого числа, ее последнего рабочего дня в компании, она сможет еще два дня наслаждаться сервисом, элегантной обстановкой и неторопливым изысканным завтраком в ресторане. И, конечно, пешими прогулками по центру города, знакомыми маршрутами на уже взятом напрокат автомобиле, ностальгическими воспоминаниями за ужином с видом на Красную площадь и ночную Москву. Не откладывая дело в долгий ящик, девушка осведомилась о номерах и ценах и решила, что даже без учета выплаченной ей зарплаты, отпускных и проданной машины, она более чем может себе позволить провести время в шикарной гостинице. Накануне переезда в «Националь» Лидия сказала Питеру, что неделю хочет побыть наедине со своей московской жизнью, и обещала позвонить непосредственно перед вылетом. Отважный рыцарь некоторое время сопротивлялся навязанному режиму радиомолчания, но потом, признав право девушки на подобное решение, согласился не созваниваться вплоть до дня отъезда. Джеймса было убедить намного сложнее. После долгих переговоров они договорились не связываться последние два дня перед вылетом.
В последний рабочий день теперь уже экс-босс Лидии решил устроить в офисе маленькую прощальную вечеринку. К его радости, все обошлось без долгих уговоров, и девушка с легкостью согласилась на небольшое мероприятие. Шампанское, легкие закуски, привычные пожелания успехов в карьере и в личной жизни. Самым приятным эпизодом была даже не трогательная публичная речь Олега Михайловича, в которой он в красках расписал все достоинства своей бывшей сотрудницы и то, какой невосполнимой потерей станет ее уход, а то, что он сказал ей наедине, уже почти под занавес мероприятия.
— Я не покривлю душой, если скажу, — произнес он, с грустной улыбкой глядя ей прямо в глаза, — что, если бы у меня была дочь, я бы хотел, чтобы она была похожа на тебя.
Лидия немного смутилась.
— У тебя все будет хорошо, просто не может быть иначе, — добавил он и осторожно пожал ей руку.
— Спасибо, — только и смогла ответить Лидия.
— А вот маленький сувенир, не смог удержаться, — она вынул из кармана небольшой замшевый мешочек, в котором оказалась элегантная авторучка, выполненная из красного дерева с выгравированными словами: «На память. О.М.»
— Это… спасибо, — Лидия благодарно кивнула. — Даже не знаю, что сказать…
— Ты уже сказала — спасибо, как раз то, что надо, — улыбнулся в ответ Олег Михайлович.
Последнее время ей постоянно хотелось плакать, и любая, даже самая на первый взгляд незначительная, мелочь могла растрогать ее до слез, что уж говорить о столь откровенном признании бывшего босса.
Лидия вошла в кабинет и принялась складывать в коробку из-под бумаги оставшиеся личные вещи, как вдруг в дверь постучали.
— Войдите, — не отрываясь от своего занятия, произнесла девушка.
Когда она подняла глаза, то увидела осторожно проскользнувшую в кабинет Викторию.
— Ты что-то хотела? — Лидия по-прежнему вела себя сдержанно, не показывая своих истинных чувств, но и не прикладывая особых усилий, чтобы быть любезной с теперь уже бывшей коллегой.
— Да, я хочу тебе кое-что сказать.
Лидия вернулась к своему занятию, не проявив большого интереса к словам Виктории. Та замешкалась, было видно, что она сильно нервничает.
— Ты же, наверняка, уже знаешь про меня и Антона… — запинаясь, начала она.
— Наверняка, уже знаю, — не поднимая глаз, ответила Лидия, стараясь усмирить ураган из смеси гнева и обиды в своей душе. «Какого черта ей еще надо? — думала она. — Может, решила последовать примеру Антона и пособолезновать мне?! Так уже нечему!»
— Мне жаль, что для тебя это так болезненно… — как будто цитируя строчки из письма, снова заговорила Виктория.
Терпению Лидии пришел конец, но она не могла показать этого. Собрав в кулак всю свою волю, она подняла на коллегу полные спокойствия глаза и, холодно улыбнувшись, произнесла:
— Если говорить точнее, то это было болезненно для меня год назад. Теперь же все в прошлом. Вы можете перестать тратить свое время на сострадание ко мне, — она повертела в руках треснутую карандашницу и легким движением бросила ее в мусорное ведро. А потом с деланым беспокойством добавила: — Или, может быть, тебя мучает совесть?
Вика покраснела, поджала губы, чувствуя всю неловкость ситуации, но потом справилась с собой и покачала головой.
— На всякий случай, я могу тебя простить… — равнодушно бросила Лидия. — А теперь мне пора.
Она подхватила сумку и полупустую коробку, собираясь выйти из кабинета.
— На самом деле, я всегда хотела быть на твоем месте, — неожиданно выпалила Виктория. — И вот… я по-настоящему люблю Антона, и я справлюсь с твоей работой…
Лидия резко остановилась прямо напротив девушки, глядя на нее с высоты изящных шпилек:
— В таком случае твое желание исполнилось, не так ли? — спокойно резюмировала она и быстрым шагом покинула кабинет, не дожидаясь продолжения диалога.
На эту фразу ушли остатки душевных сил. Как только Лидия выехала со стоянки перед офисом, напряжение, копившееся внутри последние несколько месяцев, выплеснулось наружу. Девушка наспех прижала автомобиль к обочине и, автоматически нажав «аварийку», закрыла лицо руками. Вокруг нее шумела летняя Москва, стоящие в пробке машины гудели, и их гул сливался с грохотом отбойных молотков ремонтных рабочих, но ничто не могло заглушить рыданий, вырывающихся в тот момент из ее груди.
Позже вечером Лидия вернулась в «Националь». Есть ей совершенно не хотелось, но и идти в пустой номер она посчитала не лучшим решением. Девушка поднялась в ресторан и заказала чай. Посетителей там было совсем немного, и она с удовольствием устроилась за столиком у окна. Уже стемнело. Вся Моховая превратилась в сплошной искрящийся поток из быстро пролетающих мимо автомобилей. На другой стороне дороги у фонтанов Охотного ряда, наслаждаясь теплой июньской ночью, гуляли многочисленные толпы туристов и москвичей. Казалось, город и в самом деле не собирается засыпать. Но Лидия знала, вскоре центр Москвы все-таки опустеет. Потерявшие счет времени полуночные тусовщики, вдоволь напившись коктейлей и натанцевавшись, будут ловить проезжающие попутки, пытаясь добраться до своих маленьких квартир в заспанных районах на окраине столицы. Девушка вспомнила себя в восемнадцать-двадцать лет, когда она также проводила некоторые пятничные и субботние вечера в шумных ночных клубах, иногда засиживаясь там до первого поезда метро, потому как денег на такси не хватало. Тогда Лидия была студенткой, подрабатывавшей в крошечном рекламном агентстве и получавшей несколько тысяч рублей в месяц. Родители, конечно, помогали ей деньгами, но для постоянно возрастающих потребностей молодой девушки, желающей хорошо одеваться, водить собственную машину и жить отдельно от мамы с папой, этого, безусловно, было недостаточно. И она крутилась как белка в колесе… крутилась, крутилась… зарабатывала все больше и больше, с каждым днем приобретая все новые знания и навыки. Иногда, очень редко, Лидия останавливалась и понимала, что большая часть ее студенческой жизни проходит мимо… Она видела, как многим ее сокурсникам ни к чему совмещать работу и учебу, при этом лишая себя бесконечных тусовок, поездок за границу и дорогой одежды. Может, она им даже позавидовала бы, будь у нее на это хоть минутка свободного времени… Зато сразу же после окончания института девушка получила приглашение на работу в крупную рекламную компанию на позицию ассистента. И уже через год она стала ведущим специалистом в отделе. О таком бурном карьерном росте большинство выпускников ее института, имеющих на руках лишь диплом без каких либо практических знаний, могли только мечтать. Еще через полгода погибли ее родители. За неимением лучшего, она стала искать утешения в работе. Ее личная жизнь в то время не слишком-то ладилась. Сверстников мало интересовала забегавшаяся на работе худенькая девочка, а мужчин постарше явно пугала ее амбициозность. Бойфренды задерживались рядом не больше полугода, пока однажды она не встретила Антона… И снова он! Девушка поджала губы.
