Сидевшая за рулем потрепанного «шевроле» жена неустанно о чем-то говорила, время от времени ругалась на других водителей и нервно сигналила. Джон тоскливо смотрел в окно, стараясь по мере сил абстрагироваться от не умолкавшей ни на минуту супруги. Из этого словесного потока даже в обычное время было сложно вычленить связную информацию, а уж сейчас…

– Джонни, ты меня слушаешь? Я говорю, как только окажешься на борту, сразу же свяжись с домом. Я должна тебя видеть каждый день и знать, что с тобой все в порядке.

«Опять то же самое», – с грустью подумал Картер, механически кивая в ответ.

Перед каждым новым походом повторялась одна и та же сцена, в ходе которой ему приходилось давать одни и те же обещания. Благо, на корабле все это практически сразу же забывалось – внутри проклятой стальной коробки было слишком много своих проблем и добавлять к ним общение с истерично настроенной женой он попросту не хотел.

Над крышами домов показались антенны авианосца и Джон слегка поморщился, вспомнив бесконечные расспросы близких и дальних родственников, искренне восторгавшихся местом его службы.

Рассуждая чисто технически, «Барак Обама» авианосцем не являлся – мобильные многофункциональные платформы уже давно переросли классические корабли такого типа. Но далекие от флота люди слишком часто использовали привычное им старое название, вызывая тем самым искреннюю злость корабельного механика.

– К черту всех.

Машина доехала до конца улицы, затем выбралась на открытое пространство и остановилась возле массивных ворот.

Скучающие часовые в форме морской пехоты, украшенный витками колючей проволоки глухой забор, неприметные здания, одинокий звездно-полосатый флаг… а над всем этим доминировал гигантский корпус корабля, с трудом приютившегося возле слишком короткого для него пирса.

Когда взгляд Джона наткнулся на отчетливо различимую белую надпись, он не удержался и еще раз тихо выругался.

Картер давно покинул ряды оголтелых расистов и вполне нормально относился к первому чернокожему президенту Соединенных Штатов Америки, но бурная молодость, а также наколотая на руке свастика до сих пор серьезно осложняли ему жизнь. Особенно при общении с рабочим звеном корабля, где проклятых негров было заметно больше, чем белых.

Механик недовольно поморщился, но все-таки собрал волю в кулак и выбрался из машины. Потянулся, достал из багажника свои вещи, а затем медленно двинулся к воротам.

На контрольно-пропускном пункте Сьюзен наградила мужа страстным поцелуем, после чего долго следила за тем, как он идет в сторону серой громадины. Ее искренняя забота слегка поднимала Джону настроение, но в целом оно, настроение, по-прежнему было предельно отвратным.

– Восемь месяцев, – тихо прошептал Картер, подходя к трапу. – Дерьмо…

Кинув сумки в каюту и доложив о прибытии старшему механику, он не слишком-то удивился, узнав что его смена начнется уже через два часа, а дежурить придется на пункте наблюдения возле второго реактора.

Занимавший пост его непосредственного начальника Леброн Диллинджер имел черный цвет кожи, знал о проклятой татуировке и уже второй год систематически портил своему подчиненному жизнь. Взыскания, штрафы, неудобные вахты, неприятная работа…

Само собой, реактор обладал всей необходимой защитой и находиться рядом с ним можно было без какой-либо опаски. Тем не менее Джон все равно беспокоился по поводу возможной импотенции – хотя бы потому, что неприятные случаи подобного рода с ним уже происходили.

К счастью, вовремя нанятый Сьюзен психолог ловко объяснил случившееся различными хитрыми терминами, списав все на неосознанные ожидания самого Джона, а не на его физическую неполноценность. Верить этому шарлатану хотелось и после пары сеансов ситуация снова пришла в норму, но жить спокойно, зная что прямо за стеной варится адская ядерная смесь, Картер все равно не мог.

– Черномазая сволочь…

Оставшиеся до смены полтора часа он постарался провести с максимально возможной пользой. Разобрал вещи, стер нарисованную на двери каюты свастику с парой бранных слов, лишний раз почистил зубы, съел завалявшийся в рюкзаке апельсин, а затем шлепнулся на койку и остаток свободного времени развлекался, гоняя на висевшем перед носом планшете забавных пичуг.

Увы, но все хорошее рано или поздно заканчивается.

– Здорово, Расист, – поприветствовал его сидевший за пультом сменщик. – Смотрю, ты по-прежнему любишь это место?

В отличие от большинства техников, Чарли был белым и конкретно на него Джон за кличку никогда не обижался. Более того, иногда даже пытался шутить в ответ.

Но не сегодня.

– И тебе привет. Как тут?

– Все системы в норме, сбоев нет. Да и откуда им взяться, если мы у причала стоим и здесь почти ничего не работает. Можешь спокойно расслабляться и дальше поджаривать свои бубенцы.

Выдав дежурную остроту, Чарли гнусно захохотал, после чего приятельски хлопнул Джона по плечу и вышел из отсека.

– Ну, посмотрим, – тихо пробормотал Картер.

Сесть в мягкое продавленное кресло, немного отрегулировать его по высоте, сделать запись в журнале, проверить несколько экранов с данными… и все. Остальные пять часов сорок минут можно было ничего не делать.

Теоретически, у него имелась возможность почитать книгу или даже заснуть – любое изменение ситуации в любом случае сопровождалось достаточно громким звуковым сигналом. Вот только как можно заснуть, зная о том что толстая сволочь Диллинджер прямо сейчас смотрит на картинку с камеры слежения и держит наготове открытый файл с бланком рапорта?

Приходилось сидеть и пялиться в мерно ползущие по экрану одинаковые цифры.

Джозефу было скучно. Скука клубилась вокруг, смотрела на него погасшими стеклами тактических экранов, пряталась среди пустых кресел…

К сожалению, изменить сложившуюся ситуацию он не мог.

Все должно было закончиться само собой, но только через сутки – в тот момент, когда «Барак» окажется в открытом море, а батарея рельсовых орудий встанет на боевое дежурство. Вслед за этим появится настоящая работа, его группа начнет отслеживать самолеты, корабли…

Капитан, поначалу смотревший на чрезмерное рвение своего подчиненного крайне неодобрительно, во время предыдущего похода все же пораскинул своими старыми мозгами и сделал логичный вывод, что постоянная боеготовность – дело отнюдь не лишнее. Собственно, начиная с этого момента непрерывное ведение целей рельсотронами прочно вошло в штатный регламент корабля, а Викс получил благодарность вместе с соответствующей отметкой в личном деле.

Увы, но на время стоянки в порту этот регламент не распространялся и Джозеф никуда не мог приложить свою кипучую энергию.

С другой стороны…

Младший лейтенант воровато оглянулся, а затем переключил несколько тумблеров. Расположенная за пультом управления стена тут же мигнула и показала вид на Сан-Диего. Поверх изображения городских кварталов высветилась прицельная сетка, зажглись жирные красные точки, пунктирные линии…

Почти мгновенно звякнул динамик внутренней связи.

– Рельс-один, ответьте мостику. Что у вас происходит?

Викс мысленно чертыхнулся, но ответил ровным тоном бывалого вояки:

– Рельс-один на связи, сэр. Провожу внеплановую проверку систем наведения и моделирования обстановки, сэр. Разрешите продолжить?

На несколько секунд повисло тягостное молчание.

Он отлично представлял себе, как именно крутятся шестеренки в голове у дежурного и какие именно сомнения его одолевают. С одной стороны, только что случился несанкционированный запуск, о котором нужно было доложить вышестоящему начальству. Но сама по себе такая проверка вполне входила в компетенцию младшего лейтенанта, а включение тактического экрана ничем никому не грозило – орудия были заблаговременно отключены с мостика.