– Сусоеву надо было дать четко понять, кто именно интересуется вопросом. Иначе он бы черт-те что подумал и врал бы с испугу напропалую. Вот и пришлось... показаться.

– Я недоволен, – сказал бородатый. – Понимаю, однако недоволен. Нам не нужны осложнения.

– Осложнений не будет.

– Сняли вопрос, – резюмировал Юрий Дмитриевич и прошелся по комнате, поддергивая джинсы за ремень.

– Давайте сразу о главном. У тебя печать с собой? Отлично. Андрюша, передайте Сергею бумаги, пусть бегло ознакомится.

– Бегло? – Кротов откинулся в кресле. – Бегло я не умею.

– Вы почитайте, Сережа, – примирительно сказал Валерий Павлович. – Будут вопросы, мы все объясним.

Сигалов потянулся через валик дивана и уронил на колени Кротову пластиковый конверт с бумагами. Кротов вскрыл клапан, достал бумаги и принялся читать.

Бумаг было две. Первая являлась распечаткой договора между компанией «Севернефтегаз» и акционерным обществом «ИТЭК» о продаже нефти за рубеж в счет платежей городу за недропользование. Кротов посмотрел на дату подписания: конец прошлого месяца. Против фамилии Вайнберга стоял сигаловский росчерк. Кротов не в первый раз читал такие документы и наметанным глазом прошелся по ключевым разделам договора. Ничего сомнительного, если не считать даты и подписи. Он хмыкнул и взял в руки вторую бумагу. Внешне все выглядело пристойно и убедительно: в связи с тяжелым бюджетным положением город просил акционерное общество «ИТЭК», оператора сделки по купле-продаже нефти, произвести форвардную оплату причитающейся городу суммы в рублях по курсу на момент заключения сделки. Даты на обоих документах совпадали, подпись Слесаренко отсутствовала.

– Почему «ИТЭК»? – спросил Кротов. – Раньше мы с ними не работали.

– Ответ прост, – сказал Юрий Дмитриевич. – У них есть деньги, у других их нет.

– И они действительно выплатят городу полную сумму?

– Завтра же, если нынче я передам по факсу подписанный договор. Впрочем, нет, не завтра, а через неделю, по завершении визита дражайшего товарища Слесаренко. Это ведь должно выглядеть как его личная победа, не правда ли? Побывал в столице, нажал на рычаги, дал кому надо в морду, вот город и получил свои денежки. Красивая картина?

– Очень красивая. Только один вопрос: а как же немцы? Мы им черт знает сколько нефти задолжали по бартерному договору. Вайнберг уверял меня, что свободной нефти нет, а тут триста тысяч тонн. Откуда что взялось? И если взялось, почему немцам не качаем? Мне и так уже стыдно с ними разговаривать.

– Немцы подождут, – пренебрежительно бросил Сигалов.

– Но они требуют залог!

– Они его получат, – сказал Юрий Дмитриевич. – Согласован вопрос о передаче им в качестве залога принадлежащего компании пакета ГКО.

– И немцы верят этим бумаженциям?

– Они верят государственным краткосрочным обязательствам. Государственным, заметь! У них принято с уважением относиться ко всему государственному. Сняли вопрос?

Кротов подумал и утвердительно кивнул. В конце концов, почему бы и нет, если тупые немцы согласны. А городу деньги нужны позарез, особенно сейчас, на грани выборов...

– Хорошо, – сказал он, – принимается. Слесаренко в курсе?

– Конечно же, нет. Это станет приятным сюрпризом. Да и тебе, Сережа, не мешает продемонстрировать начальнику, как ты умеешь работать.

– Премного благодарен, – Кротов усмехнулся и достал из кармана авторучку. – Подписываем.

– Печать не забудь, – сказал Сигалов.

– Где у вас факс? – спросил Валерий Павлович, забирая у Кротова бумаги. Чемагин брякнул по столику кофейным подносом и указал глазами в потолок.

Про экспортную фирму с неблагозвучным названием «ИТЭК», что расшифровывалось, как «Инвестиции в топливно-энергетический комплекс», Кротов был наслышан изрядно. Появившись из ничего, скромная фирмочка в считанные месяцы оседлала практически весь экспорт самого доходного российского энергоносителя, и Кротов был бы этому весьма и весьма удивлен, если бы не знал, чья именно дочь возглавляет «ИТЭК». И тот факт, что Юрий Дмитриевич уже успел встать под ее знамена, говорил о собачьем нюхе бородатого и его вхожести в высшие деловые круги московского истеблишмента. Но даже там, в этих заоблачных сферах, никогда не платили авансом за еще не прокачанную нефть, скорее наоборот, гнали сырье мегатоннами, а расплачивались, когда вздумается, и никто не задавал глупых вопросов, потому что вопрошающий мог легко замолкнуть навсегда. Нынешняя «итэковская» благотворительность внешне вписывалась в кампанию по поддержке Слесаренко, этакий подарок в красивой упаковочке, однако Кротов никак не мог избавиться от подозрений, что ежели дернуть за ленточки – сюрприз окажется с душком. Очевидно, что-то назревало, покамест сокрытое от его понимания. Сбрасывают рублевые наличности? Затыкают «нашей» нефтью кем-то сорванный контракт? Решили спрятать валютную выручку за границей? Или в самом деле просто помогают будущему мэру снять «напряженку» в городе накануне выборов?

Или все вместе – и первое, и второе, и четвертое? Кротов подумал было, а не поторопился ли он с «автографом», и почему решили, что подписывать ему, а не мэру, но если деньги в самом деле вдруг появятся на городском счету в полном объеме, тогда мы залпом перекроем все долги по «социалке» и даже выплатим детские пособия – впервые за полгода, и закончим опрессовку теплотрасс, достроим два последних этажа муниципального жилого дома...

Он вздрогнул от резкого хлопка и поднял голову. Юрий Дмитриевич разводил ладони, словно для объятия, и смотрел на Кротова веселыми глазами.

Почему не вижу радости или, на худой конец, чувства глубокого удовлетворения на лице спасителя и победителя? Я уже представляю себе колонны счастливых бюджетников с транспарантами: «Слава товарищу Слесаренко, лучшему мэру всех времен и народов! Да здравствует товарищ Кротов, верный сподвижник великого мэра! В день выборов – все как один!..».

– Веселишься, Юрик? – Кротов поднялся из кресла и вытянулся с хрустом. – Меня пугает, когда ты такой веселый.

Юрий Дмитриевич подпрыгнул на месте и через мгновение оказался в двух шагах от Кротова, ладонь со свистом рубанула воздух и зависла у самой переносицы; Кротов увидел, как дрожат от напряжения сомкнутые пальцы, и тут ладонь исчезла, и сам бородатый тихим вихрем отлетел на край ковра, опустил руки и поклонился.

– Ты в хорошей форме, – уважительно прогудел Чемагин.

– Предлагаю спарринг на песке, – сказал Юрий Дмитриевич. Чемагин уныло вздохнул и шлепнул себя по кругленькому брюху.

Зажрались вы тут, залежались, – сказал бородатый.

– Ну как, отпразднуем событие последней рыбалкой в сезоне?

– Какая рыбалка? – удивился Кротов. – Мне в город надо. В пять часов – бюджетная комиссия, Соляник проводит, мы с Федоровым приглашены.

– Кто такой Соляник? – вежливо поинтересовался Юрий Дмитриевич...

– Председатель городской Думы.

– Вот я и говорю: кто такой Соляник? Кто такой Соляник, когда друзья приехали?

С верхнего этажа спустился Валерий Павлович, кивнул утвердительно: все в порядке, уселся пить кофе, изредка поглядывая на Кротова с каким-то удивленным одобрением. Они не виделись давно, почти что год, и ныне Валерий Павлович как бы выявлял и оценивал случившиеся за это время с Кротовым внешние перемены и, судя по взгляду, был ими доволен. «Впереди второй этап полезет в душу», – решил Кротов. Он хорошо знал, зачем и в каких случаях Юрий Дмитриевич возит с собой Валерия Павловича.

– Сделаем так, – сказал Кротов. – К пяти я уеду, в семь вернусь, и в вашем распоряжении хоть до утра.

– Ты смотри, каким упрямым стал, – сказал Юрий Дмитриевич. – Что, понравилось рулить, людьми командовать?

– Еще как понравилось, – сказал Сигалов. – Первый взвод налево, третий взвод направо... Вы бы видели, как он с Вайнбергом себя ведет, ну просто по-хамски.

Кротов подошел к сидящему в низком кресле Сигалову и склонился над ним, заложив руки за спину.

– Ты же в армии, Андрюша, не служил, ты от нее бегал, мальчик, так что не хрен тут... налево и направо. И вообще, встань, салага, когда с тобой сержант говорит!