- Благодарю покорно, - хмыкнула Жоржетта свысока, - но так как покупка этих болонок все равно отразится на кошельке барона, то ваша заслуга здесь невелика, а быть обязанной Его Милости я не желаю.

- Ну почему же на кошельке барона, - не сдавался Госкар, - у меня имеются и собственные сбережения, и даже небольшой надел земли в Провансе, приносящий некоторый доход. - Жоржетта взглянула на него недоверчиво. - Я работаю на барона с младых ногтей, а Его Милость, должен вам заметить, весьма щедр. Так что же мне мешает сделать скромный подарок женщине, которая мне нравится?

Только вчера он говорил, что ее наряды отвратительны, и всячески давал понять, что единственное, на что она годится - так это заниматься уборкой, а сегодня заявляет, что она ему нравится?

Жоржетта нервно хмыкнула и отвернулась, крайне взволнованная.

И тут же, ахнув, повернулась обратно:

- Ах, Боже мой! Госкар, не глядите туда… давайте лучше поскорее наймем экипаж.

- Что случилось, кого вы там увидели?

Жоржетта еще раз быстро обернулась, чтобы удостовериться, и тут же попыталась прикрыть лицо рукой:

- Там моя маменька… Дама в синих шелках с меховой горжеткой на плечах, видите?

- А под руку с ней - ваш папенька? Уж больно он молод…

- Нет, это, вероятно, мсье де Лабранш - ее нынешний фаворит. Она заметила меня?! Умоляю, скажите, то нет!

- Боюсь, она вас заметила, - отозвался Госкар, - и торопится догнать. Я не понимаю, а что такого ужасного во встрече с матушкой - она выглядит очень милой.

- Вы не понимаете… она каждый раз, в каждом своем письме всячески пытается донести до меня, что мой муж слишком хорош для меня, что он обманывает меня с каждой горничной и вообще скоро сбежит!

- Как интересно… - хмыкнул Госкар.

- Ничего интересного! Вы представляете, что она скажет теперь - она наверняка уже знает, что Шарль уехал. А я здесь - одна и с глупой прической! - Жоржетта как в детстве принялась нервно обкусывать заусенцы.

И уже слышала голос матери за спиной:

- Жоржетта, дорогуша моя, это ведь ты?

Ничего не оставалось, кроме как изобразить улыбку и удивление на лице и обернуться:

- Маменька, мсье де Лабранш - какая неожиданность!

Матушка цвела и пахла как обычно: она была миниатюрной шатенкой с яркими голубыми глазами и белоснежной кожей. Ей было сейчас чуть меньше сорока, а стройности ее талии и румянцу на щеках, могла, пожалуй, позавидовать и какая-нибудь молоденькая красотка.

Расцеловав Жоржетту в обе щеки, матушка разглядывала ее не дольше мгновения, а потом взгляд ее с любопытством, которое она даже не пыталась скрыть, скользнул за плечо Жоржетты.

- Матушка, позвольте представить вам мсье Госкара, это… - сочла нужным познакомить их Жоржетта и запнулась, не зная как его назвать - секретарь барона де Виньи? Ее знакомый?

Но Госкар вмешался сам и, почтительно целуя матушкину ручку, отрекомендовался:

- … очередной несчастный, сраженный наповал вашей прелестной дочерью, - а выпрямившись, очень по-свойски приобнял Жоржетту за плечи, будто делал это изо дня в день.

- Вот как?… - изумленно отозвалась матушка.

Она переводила несколько потерянный взгляд с Жоржетты на Госкра и, кажется, не знала, что сказать. Жоржетта прежде не помнила такого - чтобы ее матушка не могла найти слов. И это ее раззадорило и развеселило настолько, что Жоржетта тотчас приняла решение подыграть мсье Госкару и, аккуратно стряхивая его руку со своего плеча, жеманно произнесла:

- Госкар, прошу вас, ну не здесь же… - и продолжала лучезарно улыбаться маменьке.

Затянувшееся неловкое молчание нарушил мсье де Лабранш:

- Господа, раз мы так удачно встретились, быть может, вы не откажетесь прогуляться с нами по Тюильри?

Сад находился совсем рядом.

Во время прогулки дамы обменялись кавалерами: матушка и Госкар шагали чуть впереди, а Жоржетта под руку с мсье де Лабраншем следом. Причем мама, придя в себя, теперь уже не умолкала ни на мгновение. На первый взгляд, она вела непринужденную светскую беседу, но успела разузнать все: женат ли Госкар, имеет ли должность, каково его состояние и даже любит ли он детей.

Мсье Госкар отвечал учтиво, успевая и пошутить, и удовлетворить матушкино любопытство, еще и всячески демонстрировать свой интерес к Жоржетте, именуя ее не иначе, как «лапочка моя».

По окончании прогулки, когда мужчины направились к набережной, чтобы поймать два экипажа, мать и дочь чуть отстали. Оборвав пустой разговор о погоде, герцогиня де Мирабо вдруг сказала:

- А ты очень похорошела в последнее время, деточка моя, - матушка машинально поправила несколько волосков, выбившихся из прически Жоржетты, и смотрела на нее теперь с улыбкой. - Не думала я, что ты повторишь мою судьбу, но твой мсье Госкар очень милый молодой человек, не то, что этот хлыщ де Руан…

- Мама… - поморщилась Жоржетта, но мать ее не слушала.

- Он не пара тебе и даже не спорь! А мсье Госкара постарайся не упустить: я знаю, характером ты пошла в родню своего папеньки, то есть просить тебя бесполезно, но постарайся сдерживать свой нрав… Ах, милая, - она вздохнула, - это такое счастье, когда находишь свою любовь в столь юном возрасте. Ты еще очень молода и пока не понимаешь, что титулы, состояние, даже положение в обществе - это наживное, мелкое и радует лишь тогда, когда есть главное - человек, с которым можно все это разделить.

- Мама… - снова простонала Жоржетта, испытывая теперь огромное желание сказать матери правду.

Но та не желала ее слушать, тем более что торопилась - мсье де Лабранш, наконец, добыл коляску. Встав на цыпочки, чтобы дотянуться, герцогиня чмокнула Жоржетту в лоб и скороговоркой закончила:

- Все, деточка моя, мне пора, обнимаю крепко. Передавай привет отцу!

И, развернувшись, быстро зашагала к экипажу, кажется, пытаясь скрыть слезы.

Слова матери все не шли из мыслей Жоржетты, пока она ехала в карете вместе с мсье Госкаром. Она несколько забыла о его присутствии рядом, и когда вдруг заметила его взгляд на себе, сочла нужным сказать:

- Спасибо вам, мсье Госкар, вы мне очень помогли сегодня. Наверняка эта выходка мне еще аукнется и, возможно, я даже пожалею, но… - она не смогла сдержать довольной улыбки, - право, момент, когда матушка не знала, что сказать, глядя на нас - это того стоило! Кажется, сегодня она была довольна мною впервые за всю мою жизнь. Глупо, да? Я, взрослая замужняя женщина, я убила когда-то медведя одной стрелой - и я боюсь неодобрения собственной матери.

- Забавно… - отозвался на это Госкар. Он сидел напротив Жоржетты, но тут, заинтересовавшись, вдруг пересел рядом с ней. - Нет, я не о вашей матушке, а о медведе… убить его одной стрелой - это невозможно.

- Вполне возможно, раз я это сделала, - высокомерно ответила Жоржетта и пояснила: - просто попасть нужно в глаз, использовать тяжелые стрелы и стрелять, разумеется, с небольшого расстояния.

- Вероятно, это был совсем небольшой медведь… медвежонок.

Он ей не верил. Осознав это, Жоржетта рассердилась не на шутку:

- Да, сравнительно небольшой! - с ядом в голосе ответила она. - Всего-то четыреста фунтов весом [34]! Его шкура лежит на полу в большом каминном зале в замке моего отца, и каждая собака в округе знает, что это я его подстрелила. Или вы считаете меня лгуньей?!

Госкар примирительно поднял руки, ладонями вверх и торопливо заверил:

- Верю-верю! Иначе, чего доброго, вы еще вызовете меня на дуэль - право, я уже не знаю, чего от вас можно ожидать, мадам.

- То-то же! - победно закончила Жоржетта, упиваясь его вниманием к себе.

Ей доставляло огромное удовольствие видеть неподдельный интерес в глазах Госкара. Это придало ей смелости настолько, что Жоржетта вдруг подсела ближе к Госкару так, что касалась его плечом, и, затаив дыхание от собственного бесстыдства, дотронулась пальцами до щеки Госкара - холодной, жесткой и гладко выбритой. А потом, поддавшись порыву, и вовсе прильнула своими губами к его, легонько целуя.