— Денис давно должен быть здесь.

— Значит, — упавшим голосом проговорил Слава, — они уже схватили его.

— Зачем им Денис?

— Чтобы вас шантажировать. В обмен на Дениса вы должны дать им обещание, что закроете дело.

— И дам им убить ребенка?

Слава отвел глаза. И ничего не сказал.

Капитану захотелось снова избить его. Еще сильнее. Просто размазать по стенке. Но он сдержался. Отчасти из-за того, что у него уже костяшки были разбиты в кровь, и руки постепенно охватывала ноющая боль. Во-вторых, теперь он если кого-то и должен был избить, то самого себя. Не имел он права втягивать юношу в это дело. Почему же, собственно, он это сделал?

«Он мне понравился, — подумал Спирин. — Меня тронула сила его любви. Вот она, чертова сентиментальность. Один вред от нее».

— Твоя служба в органах закончилась, — сказал он, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. Как здесь душно! — Ты это понимаешь?

— Да, — с поспешной готовностью закивал головой Слава. — Я понял.

— Что с тобой будет дальше, мне плевать. Но отсюда тебя выкинут. И, поверь, я постараюсь сделать так, чтобы тебя если и взяли обратно, то только на Северном полюсе. Твои хозяева тоже от тебя избавятся. Придется тебе начать работать по-настоящему. За копейки, как и вся страна. Из города тебе придется уехать, а машину и особняк продать. Если ты этого не сделаешь, налоговая долго с тобой нянчиться не будет. И…

Он запнулся. Запрокинул голову. Из горла вырвался дикий нечеловеческий крик. Слава отшатнулся, округлив от ужаса глаза.

— Что с вами?

Спирин опрокинулся навзничь. Начал бить по полу ногами. Челюсти сжались так сильно, что было слышно, как скрипят зубы.

Слава выскочил из туалета.

Когда он привел дежурного лейтенанта, приступ уже прошел. Спирин лежал на полу, постанывая. Изо рта текла пена, похожая на разбавленную водой зубную пасту.

Вдвоем они перетащили капитана в кабинет и уложили на диван.

— Я вызову «скорую», — сказал дежурный.

Спирин вяло повел в воздухе рукой. «Не надо. Я в порядке».

— Давно это у вас? — поинтересовался лейтенант.

Капитан кивнул.

Они оставили его одного. Спирин лежал, глядя в темноту, и думал: «Меня теперь тоже из органов попрут. И дело довести до конца не дадут. Проклятый Слава!».

Сильнее приступа с ним еще не случалось. Капитан ощущал себя полностью разбитым. Ему хотелось вот так лежать на диване недели две. И не шевелиться. Оттого, что он сжал челюсти, болели зубы, а череп будто сдавили огромными кузнечными щипцами.

Но хуже всего была скопившаяся в груди глухая тоска и безнадежность, от которой хотелось плакать. Что он и сделал.

Через полчаса вернулся дежурный. Поступило сообщение от патрульной службы. Обнаружили машину с мертвым таксистом.

Спирин тяжело поднялся. Тронул лоб.

— Отправь туда Славу.

— А вы?

— Мне нужно ехать.

— Куда вам, в таком-то состоянии? Лежите.

Спирин слабо улыбнулся.

— Я должен.

Дверь особняка ему открыл Кейси. Они оба целую минуту стояли на пороге, безо всякого удивления глядя друг на друга.

— Добрый вечер, мистер Кейси, — сказал по-английски Спирин, изобразив американскую улыбку Гуинплена. — Могу я видеть мистера Камышева?

Кейси, ответив точно такой же лошадиной улыбкой, отступил в холл.

— Пожалуйста, заходите. Рад вас видеть.

— Так и я. — Спирин шагнул за порог.

Камышев уже ждал его в кабинете. Он сидел за столом орехового дерева в кресле, обитом красной кожей.

Егор Валентинович был низкого роста, полноватый и розовощекий. Черные волосы он зализал со лба на затылок, из-за чего черты заурядного, в общем-то, лица, казались более выразительными, чем были на самом деле.

Когда Кейси и Спирин вошли, хозяин дома встал из-за стола и вышел навстречу, протягивая для рукопожатия ладонь. Губы растянулись в тонкую улыбку ценителя драгоценных вин и изящного искусства. А может, серийного убийцы.

— Я приятно удивлен, — сказал Камышев. — Ко мне пожаловал сам Николай Андреевич Спирин! Да еще в такой неурочный час. Чем обязан такой чести?

— Вы прекрасно знаете, чем. Давайте не будем ходить вокруг да около, — с той же улыбкой ответил Спирин. Он показал Егору Валентиновичу кулак с разбитыми костяшками пальцев.

— Матерь божья, что с вашей рукой?

Спирин разжал пальцы и опустил руку.

— Я только что избил сотрудника нашего отдела. Его зовут Вячеслав Пащенко. Знаете такого?

Улыбка Камышева слегка поблекла.

— Нет. Не знаю.

— А мне кажется, знаете.

— Да бог с вами. Он что-нибудь натворил?

— Он замарал высокое звание сотрудника полиции. Впрочем, вы правы. Бог с ним. Это неинтересная тема.

Камышев вгляделся в лицо капитана.

— У вас нездоровый вид. Вы больны?

— У меня всегда нездоровый вид в четыре утра. Давайте перейдем к делу.

— Желаете чего-нибудь выпить?

— Нет. Спасибо.

Они сели в кресла. Кейси отошел к аквариуму в углу кабинета. Взял со специальной подставки баночку с кормом и начал кормить рыбок, насвистывая мотив из «Звездных войн».

Камышев и Спирин теперь смотрели друг на друга безо всяких улыбок. Егор Валентинович повернулся к американцу.

— Где моя жена?

— В подвале, — не оборачиваясь, ответил Кейси.

Камышев перевел взгляд на капитана.

— Итак, зачем вы здесь?

— Вы удивлены? А разве ваши подручные не собирались пригласить меня сюда этой ночью, чтобы я собственными глазами мог увидеть актеров? Их у вас двое, и один мне дорог. Ах, нет, простите, — рассмеялся Спирин, всплеснув руками, — есть еще труп женщины. Но он не в счет. Хотя, признаться, мне он тоже по-своему дорог.

Камышев и Кейси переглянулись. На их лицах читалось замешательство. Спирин вдруг понял, что Камышев взглядом просит у американца совета. Кейси был главным.

Тот пожал плечами и снова принялся сыпать корм в голубоватую, подсвеченную электричеством воду. Несколько маленьких полосатых рыбок вынырнули из кораллового царства на дне аквариума и всплыли на поверхность, хлопая ртами и вращая туповатыми глазками.

— Какой интересный у вас аквариум. — Спирин сощурился, пытаясь сосчитать всех плавающих в воде рыбок.

Камышев, удивленно взглянув на него, посмотрел на спину Кейси, потом на аквариум.

— Да. Больших денег стоит. Я купил его в Германии. Снизу в кораллах спрятано искусственное освещение. Воду можно сделать любого цвета. Красного, зеленого, оранжевого. Я люблю смотреть на этих рыбок. Очень успокаивает.

— У вас их не так уж много. Аквариум слишком большой для них.

— Большая часть экземпляров сейчас спит. У меня есть сом, уже довольно крупный, и два детеныша голубой акулы.

— Им вы тоже корм сыплете?

— Нет. Я бросаю им в воду кусочки мяса.

— Ага. — Рот капитана скривила жесткая усмешка. — И завтра утром вы скормите им убитую вашими людьми женщину?

Камышев поморщился.

— У вас такое грубое воображение.

— Ничуть. Очень даже дельный способ избавиться от улик. Не знаю, как к этому отнесутся детеныши голубой акулы, но сом точно не откажется. Я даже советую вам это сделать. Иначе все ваши экземпляры с голодухи сожрут друг друга.

— Псих ненормальный, — процедил Егор Валентинович, с ненавистью глядя на него.

Спирин склонился над столом.

— Шутки в сторону. Мы оба знаем, зачем я здесь. Итак, как всегда бывает в жизни, у меня на выбор три дороги, и одна хуже другой. У вас в заложниках мой друг, которого я не смог уберечь, но который очень помог мне. Или я соглашаюсь закрыть дело «Вульгаты», и даю вам убить мальчика, или вы убиваете и мальчика, и моего друга. Правда, ваше положение не лучше.

Спирин взглянул на часы.

— Сюда уже едут все патрульные машины города. Через десять минут ваш дом будет окружен. К шести утра, думаю, и отряд ФСБ подъедет. Да, да, не смотрите так. Я с самого начала расследования информирую их обо всем, что связано с этим делом. И в Министерство Внутренних Дел докладную писал. Правда, они что-то не торопятся принимать меры. Но это дело времени. А уж Генеральный прокурор, благодаря мне, вовсе давно мечтает с вами познакомиться.