— Да. Причем все выкидыши на поздних сроках, то есть являются травматичными с психологической точки зрения. У девушки может возникнуть страх перед беременностью, и она начнет избегать этого всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Так мы стерилизовали население Никарагуа, Мексики, Ирака, Филлипин и десятков других слаборазвитых стран. Эксперимент удался. Теперь можно приняться за крупную рыбу. Постепенно, незаметно уничтожить население славянских стран.

В вашем тихом, незаметном городе мы полностью выполнили все пункты плана. Точнее, все, кроме последнего. Вы, к сожалению, нам помешали. Но теперь мы можем применять его в других городах. В сотнях русских городов. Мы превратим славян в безмозглых, не способных к размножению животных. И вы нам помешать уже не сможете. Признайте это, Спирин. Лавину не остановить.

— Это уже не моя забота. — Капитан поднялся. — Я должен здесь и сейчас сделать все, что в моих силах. А в моих силах освободить людей, которых незаконным путем лишили свободы, и арестовать всю вашу шайку.

Кейси пожал плечами.

В наступившей тишине отчетливо слышался вой сирен. Полиция окружала дом.

В комнату вошли Кириленко и Китаев. Последний мотнул головой в сторону капитана.

— Что с ним делать?

Американец повернулся к нему.

— Ты забрал у него пистолет?

— Он явился без оружия.

— Жаль, — задумчиво протянул Кейси. — Я-то хотел воспользоваться вашим. Забавно получилось бы, не так ли?

— Что вы задумали? — занервничал Камышев. Спирин оставался спокоен.

— Дай мне свой пистолет, — сказал Китаеву американец. В его голосе неожиданно зазвучали стальные командные нотки.

Китаев подчинился. Кейси повернулся к капитану.

— Имена настоящих организаторов вы от меня никогда не узнаете, — сказал он.

Спирин бросился на него, пытаясь отнять оружие. Но Кейси с неожиданной силой оттолкнул его. Капитан упал. Он все еще был слишком слаб.

Сознание снова будто окутал красный туман, и в этом тумане Спирин увидел, как Кейси сует ствол пистолета в рот.

— НЕТ! — визгливо закричал Камышев. — ТОЛЬКО НЕ НА КОВЕР!

— Боже, храни Америку, — закрыв глаза, прошептал Кейси.

Отдав честь, он нажал на курок.

Денис сидел, глядя в пол. На свои колени он боялся смотреть. Ноги пульсировали болью. Но, по крайней мере, юноша их чувствовал.

Страха уже не было. Его место заняло тупое и равнодушное ожидание своей участи.

Наверху, прямо над подвальным помещением, звучали голоса.

— Ребята договариваются, — сказала Лиза. Она крутилась у бильярдного стола с кием, пытаясь загнать шар в лузу. Ее руки тряслись, и шар вместо этого выпрыгивал через борт на пол. Девушка досадливо материлась, долго ползала на коленях, разыскивая шар. Один раз ее вырвало. Когда она находила шар, начинала все сначала с тем же успехом.

Потом ей наскучило, она отбросила кий.

Подошла к Денису. Попыталась снизу взглянуть на его лицо. Он не шевелился. Лицо его ничего не выражало.

— Ну что ты такой скучный? Хоть бы поговорил со мной. Подними голову. Я хочу на лицо твое посмотреть. Мне не нравится, когда ты так сидишь. Денис! Ты слышишь меня?

Он не ответил. Лиза была далеко от него, от его боли и ужаса близкой смерти. За миллионы миль.

Денис смутно осознавал, что откуда-то (как? Зачем?) в доме появился Спирин. Но не мог понять, как это влияет на его дальнейшую судьбу. Почему-то в его сознании оставался один и тот же образ: Настя сидит в кресле, подогнув ногу, в его рубашке. Пьет кофе и улыбается. Солнечный свет зажег призрачный огонь в ее волосах. Вот и все. Только это видение. Денис никак не мог отогнать его прочь.

Лиза нашла под бильярдным столом его трусы. Улыбаясь, надела их юноше на голову.

— А тебе так даже идет. — Она отошла на несколько шагов, приставила палец к подбородку, любуясь своей работой. — Дай-ка я тебя опять сфоткаю.

С помощью встроенной камеры планшета она сделала несколько снимков. Назвала их: «Чапаев думает».

Лизе решительно не нравилось, что Денис не идет на контакт и не проявляет никаких эмоций. Она осторожно тронула пальцем его колено. Колено тут же обожгло резкой болью. Денис дернулся, но стиснул зубы, чтобы снова не завыть.

Девушка опустилась на корточки. Начала поглаживать его руки.

— Уйду я от Камышева, — сказала она, будто разговаривала сама с собой. — Надоел. Хуже горькой редьки. К тебе пойду жить. Замуж за тебя выйду. Заживем с тобой, Дениска! — Она ущипнула его за щеку. — Ты рад или не рад? Рад, я вижу. Хоть и делаешь вид, что нет. Хочешь, что-то покажу?

Она встала, широко расставив ноги.

— Посмотри на меня.

Он продолжал смотреть в пол.

— Денис, подними голову и посмотри на меня. — В ее голосе зазвучали командные нотки избалованного человека, уверенного в том, что малейшая его прихоть будет немедля исполнена. — Или возьму молоточек и ударю тебя по коленочке.

Денис вздрогнул и поднял голову, испуганно глядя на нее. Нервно сглотнул.

— Вот так-то лучше, — улыбнулась Лиза. — Смотри.

Она спустила бретельку платья и вытащила грудь. Чуть сдавила и потрясла ею. Денис снова сглотнул и быстро отвел глаза, почему-то испугавшись еще сильнее, чем когда она обещала взяться за молоток.

Лиза запрокинула голову и снова расхохоталась пьяным, резким, неестественным смехом.

— Больше всего на свете мне нравится идти по улице и видеть, как мужики слюной истекают. Большинство от меня в стороны шарахаются. Им даже стоять рядом со мной страшно. Ха-ха-ха!

— Последние мозги пропила?

Лиза и Денис одновременно повернули головы в сторону лестницы. Девушка начала поспешно запихивать грудь под платье.

По ступенькам спускались Камышев, Китаев и Спирин. Денис смотрел на него без всякого удивления. Он вообще потерял способность чувствовать что-либо, кроме страха перед новым ударом.

«В жизни не возьму в руки молоток», — рассеянно подумал он.

— Где Сережа? — спросила Лиза.

— Соскребает с ковра мозги америкоса, — ответил Китаев. — Кейси застрелился. Брызги аж до аквариума долетели.

— Что ж, рыбкам теперь будет чего жрать. А то что это — все корм да корм? Котик, ты чего такой надутый? — Лиза повисла у Камышева на шее. Он, поморщившись, отпихнул ее. Направился к двери под лестницей.

— Вы арестованы, девушка, — сообщил Лизе Спирин, распутывая веревки, которыми юношу привязали к креслу.

— Я? — Лиза удивленно подняла брови. — Меня-то за что?

— В отделении разберутся, за что.

— Егорушка! — Лиза повернулась к двери кладовой. — Звони адво…

Она не смогла закончить фразу, поскольку на нее внезапно напала отрыжка.

— Вставай. — Капитан протянул Денису руку, глядя на юношу с заботливой тревогой. Тот сначала отшатнулся от протянутой руки. Но потом оперся на нее. Спирин помог ему встать. Юноша вскрикнул от боли в ногах.

— Ему нужны носилки! — закричала Лиза. — Что вы мучаете моего мальчика? Дурак!

Наверху послышался треск. Кто-то плечом вышиб дверь. В дом ворвались патрульные и сотрудники ФСБ. Четверо из них спустились в подвал. В камуфляже и с автоматами. Камышев и Китаев как раз вынесли из кладовой мальчика, находящегося в бессознательном состоянии. У них забрали ребенка и приказали лечь на пол лицом вниз, положив руки на голову. Лиза продолжала возмущаться, несмотря на направленный ей в лицо ствол автомата.

Спирин, поддерживая Дениса, тихо сказал:

— Прости за то, что тебе пришлось пережить все это.

— Ничего, — сказал Денис. — Я сам виноват. Я… дурак.

— Да, ты дурак, — ответил Спирин. — То есть человек, для которого ничто не имеет значения.

Помолчав, он посмотрел на мальчика, которого один из омоновцев на руках нес наверх, и добавил:

— Ничто. Кроме самого главного.

Прошло четыре месяца.

Лето, как повелось в последние годы, затянулось, и покрытые багрянцем листья дубов и кленов горели золотым огнем в лучах яркого солнца. Люди были не по-осеннему веселы и общительны.