— Нет, — ответил Денис.

— Наконец-то. Заговорил! Да, я такая. У меня даже мертвый заговорит.

— Может быть, попробуешь разговорить его? — со злостью спросил Денис, подбородком указывая на мальчика.

— Да он под кайфом, его хрен разбудишь. Жалко, конечно. Я бы помучила его разговорами. — Лиза снова разразилась несовместимым с красотой смехом. — А у тебя девушка есть, немой?

— Была, — ответил Денис в бессмысленном стремлении поразить Лизу. — Ее убил твой любовник.

— Он не любовник. Он мой любимый человек, ясно? Да, впрочем, что ты понимаешь? Ты ж еще маленький. Наверное, до сих пор у мамки сиську просишь.

Она снова расхохоталась — на этот раз в восторге перед собственным остроумием.

Лиза присела на корточки. Ее смеющиеся, пьяно блестевшие глаза оказались совсем рядом, на уровне лица юноши.

— Ты знаешь, где мы?

— В доме Камышева.

— А знаешь, кто он?

— Бизнесмен.

— «Бизнесмен»! — передразнила Лиза карикатурно-грубым голосом, больше похожим на мычание. — Камышев — мой муж.

Она сделала новый глоток. Икнула. Хихикнув, прижала ко рту ладонь.

— Ой! Как неприлично. Извини, ладно? Забыла, что я у тебя в гостях.

Лиза перешла на шепот:

— Камышев уже целых два года меня не трахает. А вчера я рылась в его вещах и… и… нашла этот… как его… платочек. А там… там… Ха-ха! Он, короче, в унитаз спускает. Я слышала, многие так делают. Наверное, мужики баб не очень любят. Только Дуньку Кулакову. Ха-ха! А ты такой же? Да?

Денис прикрыл глаза, надеясь, что кошмар скоро закончится.

Лиза пихнула его кулачком.

— Э! Не спи! Ты такой же? — Она тяжело дышала.

Мальчик зашевелился. Открыл глаза.

— О, — прокомментировала Лиза, отпивая из бокала, — еще один кавалер. Доброе утро, Лешенька! Сиську дать пососать?

Леша смотрел на нее мутным взглядом, не понимая, кто перед ним. Лиза повернулась к Денису.

— Ой, его вчера после дозы так несло! С двух концов сразу. Китаеву пришлось подтирать. Чуть не убил мелкого. А тот до ночи орал. Пока с ложечки не покормили, не мог успокоиться.

Мальчик, облизнув запекшиеся губы, прохрипел:

— Пить.

— А? — Лиза выпрямилась. — Пить хочешь? Немой, смотри!

Она сняла туфлю, вылила в нее остатки мартини.

— Прекрати! — закричал Денис.

Лиза подошла к мальчику, наклонилась. Поднесла обувь к его губам.

— Пей, мальчик, козленочком станешь.

— Оставь его в покое!

За дверью послышался грубый мужской хохот. Китаев постучал в дверь.

— Лиза, ты че там устроила? Стриптиз, что ли, показываешь?

— Пока нет! Иди сюда, посмотри!

Китаев вошел. С улыбкой полюбовался, как любовница поит пленника из туфли. Мальчик, никогда не пробовавший алкоголя, закашлялся, на потеху влюбленным.

— Ладно, хорош. — Китаев шлепнул девушку. — Погуляла, и хватит.

Обнявшись, они смотрели на пленников. Лиза — с улыбкой, помахивая туфлей. Китаев — с бесстрастным выражением лица.

— Ну, что? Пообщались по душам?

— С этим пообщаешься! Молчит, как партизан. Слова не вытянешь. Я пыталась быть милой, а он не оценил. Как можно быть таким жестоким, лишать бедную девочку внимания? Его, видите ли, задели мои слова! Женоненавистник!

— Ну все, все. — Китаев погладил ее по волосам. — Иди. Они мне нужны живыми.

Лиза вышла, покачивая бедрами. Китаев проверил путы, связывающие пленников. Оглядел рану на затылке Дениса.

— Ты ей понравился, — сказал он Денису. — Будь с ней повежливее.

И вышел.

Денис снова оказался в темноте. Наедине с трупом женщины, которая ему нравилась, и мальчиком, который скоро начнет орать от боли и ужаса. Наедине с собственными болью и ужасом.

Юношу охватило странное равнодушие. Все чувства в нем словно умерли. Но при этом ему не было все равно. Это не была храбрость стоика. Это был страх настолько сильный, что проявлялся не в панике, а в абсолютной внешней апатии, исчезновении личности, превращении человека в покорное судьбе животное.

Он пытался думать, но мысли путались. Он совершенно не управлял собой. Перед внутренним взором мелькали обрывки воспоминаний, и все были ужасны — неудачи, обиды, упущенные возможности. На смену им приходили светлые воспоминания, и это было еще хуже. Потому что в сравнении с нынешним положением моменты счастья и радости казались нелепыми, бессмысленными, они не поднимали дух, а только растравляли сердце. Еще несколько дней назад Денис жил в мире надежд и иллюзий, и не предполагал, что реальность может быть такой. Но беда обрушилась на него внезапно, оглушила и обезоружила. Даже если все закончится благополучно — что кажется невероятным, — жизнь его уже никогда не станет прежней. Его последующая жизнь, если ей суждено случиться, будет отравлена воспоминаниями об этой ночи, о том, что он узнал и увидел. И горше всего осознавать, что он, Денис, нисколько не виноват в случившемся, и его теперешнее положение объясняется только тем, что некие люди хотят заработать большие деньги.

«Ладно. Черт с ним. Думай. Ты… мальчик. Да, вот что, мальчик. Как ему еще можно помочь? Если можно… Думай, думай, думай! Его посадили на иглу. Сколько раз? Один-два в сутки, не больше. Он здесь сутки или двое. Значит, не больше четырех уколов. Еще не все потеряно. На героин с первого раза не садятся, тем более при насильственном введении. Хотя его уже ломало. Черт… Впрочем, это они думают, что была ломка. Может, и нет. Может, это была обычная для новичка реакция. Организм отторгал опиаты.

Ну, допустим. И что?».

На некоторое время он снова потерял способность мыслить, и сама необходимость искать выход была невыносима. Хотелось сдаться. Лечь и умереть. Сознание вновь заполнили образы, но не из его прошлого, а другие — странные, фантастические. Разные люди, которых Денис знал или только слышал о них, в этих фантазиях будто соединялись в одно лицо. И все они давали ему самые нелепые советы о том, как выбраться отсюда. Погружаться в это состояние бездумного транса было легко и приятно — не надо никакого героина, — но Денис смутно чувствовал, что в этом трансе ему становится все хуже. Он терял рассудок, и уже едва мог вспомнить свое собственное имя.

Казалось, прошла целая вечность. Но за дверью все так же смеялись, все так же слышался стук шаров о борта покрытого зеленым бархатом стола. Значит, прошло не более часа.

— Скучно! — крикнула Лиза. — Пойдемте на реку купаться голыми!

— Нет, я не умею плавать, — сказал Кейси.

— На, выпей еще. — Китаев.

— Да не хочу я больше. Убери свою мочу. Вы что, споить меня хотите?

— Давай, давай, Володя, — засмеялся Кириленко. — Путь к сердцу женщины лежит через печень! Femina in vino non curator vagina.

— А ты особо-то не расслабляйся. Скоро Камышев приедет.

Мальчик в углу пошевелился и издал невнятный звук. Денис, вздрогнув, сказал:

— Все будет хорошо.

И содрогнулся, услышав, как слабо и неуверенно звучит его голос. Если бы кто-то из знакомых его сейчас видел! Да и более неуместных и глупых слов в данной ситуации придумать невозможно.

Голоса вдруг смолкли. В наступившей тишине юноша услышал слабый шум, доносившийся сверху. Кто-то вошел в дом.

— Камышев, — сказал Китаев. — Все, хватит гулять. Убирайте все. Пора за дело.

Денис напряг слух. Тяжко застонали ступеньки — очевидно, кто-то из них поднялся в дом по лестнице.

«Значит, мы в подвале».

— Куда он ушел? — закричала Лиза. — Зачем оставил меня одну?

— Сейчас придет, — ответил Кириленко. Кейси добавил:

— Он хочет узнать от Камышева, что ему делать с пленным тинэйджером.

— Я тебя не спрашивала!

— Хватит орать на него. Что ты прицепилась?

— Он меня раздражает. Скажи ему, пусть заткнется!

— Он не собака. А ты здесь не хозяйка. Сама заткнись.

Вновь шаги на лестнице. Китаев спустился в подвал. Что-то тихо сказал. Кириленко еще тише ответил.

«О чем они говорят?». Денис весь сжался в комок. Его снова охватила тревога.