– Жаль, было бы экзотично. Особенно насчет размещения беженцев.

Она помотала головой – наверное, это и вправду было сложно понять.

– Словом, наш парень занимается наукой, я думала, может, английским языком и литературой, я в этом хоть что-то понимаю, но теперь, как мне кажется…

– Энергетика, конечно, – согласился Олег. – Использование MOX-топлива с неограниченным количеством циклов, реакторы на быстрых нейтронах и все такое прочее, у нас по этой теме есть интересные наработки, так что можно будет писать предметно, с реальными данными реальных исследований.

– Прошу внимания, мальчики и девочки, именно так и рождается гениальный сюжет! – с каким-то боязливым восхищением сказала Надин. – Я даже не думала, что так круто пойдет. Этак на меня за такие тексты начнут подозрительно смотреть ребята из NSO и AIVD… Впрочем, плевать, у нас свободная страна.

Олег кивнул с самым серьезным видом.

– Так вот, как-то раз нашему Святославу повезло и не повезло одновременно…

– Ему предложили сотрудничество американские спецслужбы? – догадался Олег.

– И сделала глубокий минет лично Ясмин де Конинк, Мисс Европа-2055, – фыркнула Надин. – Нет, конечно. Он познакомился через интернет и влюбился в замечательную умную девушку, без хронических болезней и генетических отклонений, нечастый случай. Но прекрасная принцесса, как выясняется, живет в капиталистической стране, и потому они никогда не смогут быть вместе. Разумеется, если он не найдет способа просочиться через границу мимо недремлющего ока вашего КГБ.

– Последний пункт меня немного смущает, – сказал Олег. – В частности, я не вижу проблемы с выездом за рубеж славного влюбчивого Святослава, границы открыты, лети в любую страну… Но в принципе, если придумать здесь какой-нибудь сюжетный финт, история вполне имеет право на жизнь. Правда, мне кажется, я где-то уже слышал нечто подобное…

– Первыми всегда приходят в голову те истории, что случались с тобой, – Надин механически усмехнулась. – А ты бы – смог?

– Что смог?

– Бежать из Союза. Ради меня?

Сплошная тьма вокруг, черная ночь. Сердце бухало, разрывая грудную клетку. «Я не смогу, – сказал он себе. – Черт, я не смогу, я слишком давно ее не видел, и я не смогу, не выдержу, и сейчас я скажу что-нибудь глупое и сентиментальное, и она растает и улыбнется, и все снова полетит к чертям… Нет. Нет. Постой, – сказал он себе уже почти спокойно. – Не так быстро…»

– Надин, – поднял он пустые ладони. – Не нужно этого. Просто переступить через все, что было, помнишь, ты же сама говорила? Шаг, второй, все получается само собой, это называется ходьба, и вот уже оказывается, что ничего не было… Не было этих наших ночей под деревом у дедушки на даче, и наблюдения за звездами на крыше старого сарая – туда еще постоянно падали созревшие абрикосы и запекались в сушку прямо на горячем шифере… Не было катаний на лодке в плавнях, не было пеших походов, не было того утра в смешном, сплетенном из трав и маскировочной сетки шалаше, когда я признался, и ты пообещала… Детство, я знаю, и слова ничего не значат. Но мы-то уже не дети. Мы взрослые люди, Надин.

Она смотрела на него глазами, которые вдруг стали огромными и полными жидкого стекла. И он тоже смотрел на нее, и слова не шли, и они оба были как два застывших изваяния, как две пылинки, бессмысленно парящих под стеклянным колпаком, из которого вдруг откачали воздух.

Подул ветер, пробрался сквозь щиты, обманул стражников, разметал волосы, побеспокоил двоих за столиком.

– Господи, как же тут тяжело… – выдохнула она вдруг изменившимся голосом. – Олежек, забери меня отсюда, куда угодно, хоть обратно в Союз, только забери…

– Надин…

– Ты не понимаешь, но я задыхаюсь здесь, все вроде бы спокойно, предсказуемо, разумно, и кажется, что притерпелась, привыкла, но как же все это бесит временами, меня будто запихнули в жесткий корсет и отпустили гулять в прекрасном саду, да только какой в этом толк, если не продохнуть, и нет времени быть собой, а нужно только казаться и делать вид, и я не хочу так…

– О, Надин…

– И я помню, что раньше было иначе… раньше, в детстве, там, дома, и я хочу все обратно, боже ты мой, как я этого хочу, а здесь даже «боже мой» нельзя сказать, а все говорят «Астарот», и это тоже бесит, и как же здесь жить с этим, как здесь теперь жить…

– Надин!

Она уставилась на него, и в этом взгляде было столько яростной, отчаянной надежды, что в очередной забег с места прыгнуло вдруг сердце и голова на секунду потеряла способность соображать.

«Сейчас ты скажешь это. Ты скажешь это и навсегда закроешь тему. Станешь холодной, расчетливой мразью. Потому что это именно то, что от тебя требуется».

– Это был твой выбор, – сказал Олег. Слова падали медленно, тяжелыми густыми каплями. – Одна из особенностей выбора – тебе приходится сталкиваться с последствиями. И ты можешь ненавидеть эти последствия, но только тогда придется ненавидеть и себя тоже, потому что именно ты дала им когда-то зеленый свет… Я не горжусь многим из того, что сделал, и еще сделаю, в том числе и своими словами, – но решать эту проблему тебе придется самой. Без моей помощи.

Пощелкивая и булькая, варился напиток в кофе-машине, до них долетал горячий запах красителей и ароматизаторов. Телевизор передавал ночной хит-парад, из динамиков лезла и дергалась мертвая механическая музыка.

– Что ж, – сказала она наконец. Глаза ее были красными, но совершенно сухими. – Честный ответ, это стоит уважать. Да и возвращаться, по большому счету, нет никакого смысла – единственный человек, который, как я думала, меня там ждет… словом, его нет. И, наверное, уже давно. Принято, Хельги.

Олег не ответил. Ничего не имело значения, только ее следующие слова.

– Но я думаю, это никак не помешает нашему дальнейшему сотрудничеству, – решила Надин. – Наоборот, сугубо деловые отношения – залог длительной совместной работы. Чувства были, к чему отрицать, но мы оба очень успешно перешагнули через них, правда?

Глаза говорили иное, но Олег не стал в них смотреть.

– Конечно, – сказал он. – Обращайся за консультацией в любое время, помогу, чем смогу. У тебя очень интересный проект, с удовольствием буду участвовать.

Простые вежливые слова. Тяжелое, словно чугунное, сердце медленно сокращалось в груди. Ночь шла своим чередом.

– Так и решим, – она легко поднялась. – Кажется, сегодня мы положили начало работе, которой можно будет гордиться. Приятно было провести с тобой вечер… лейтенант Немо. Подвезти, извини, не смогу – велосипед держит только одного, но по ночам тут довольно безопасно. Думаю, скоро увидимся.

Она быстро, спокойно прикоснулась губами к уголку его рта и отступила. Губы были горячими и, кажется, самую чуточку солеными. Впрочем, ему это, скорее всего, показалось.

Олег всунул в автоматического бармена три упругие пластиковые купюры. Вызвал лифт, использовав ценный муниципальный ресурс, спустился к набережной. Слева, он помнил, должен был стоять у причала никогда не ходивший по морям бриг «Амстердам», но во тьме его было не разобрать. Что ж, обойдемся.

Он медленно шел по краю набережной, вдыхая прохладный ночной воздух.

Расчеты показывали, что Надин все-таки возьмется за свой будущий онлайн-роман всерьез. А психотесты, пройденные еще в детстве, подтверждали – девушка упорна и напориста, а теперь еще и отвергнута. Текст пойдет, и пойдет быстро, и Олег будет добавлять в него реальные факты, в том числе и секретные сведения, которые может знать только сотрудник научного института с высоким допуском. И талантливый текст будет расти и постепенно выкладываться в свободный доступ, обрастать читателями… И рано или поздно его заметят сотрудники того самого AIVD – Общей службы разведки и безопасности Нидерландов. Заметят и поинтересуются – что за знающий парень консультирует увлеченную писательницу? Может, он и им тоже пригодится, с таким-то допуском?

А дальше будет совсем просто. Контакт, прощупывание. Предложение о сотрудничестве. Ни в коем случае не шпионаж, о чем вы? Просто редактура художественных книг. Мирное, ни к чему не обязывающее занятие – править работы молодых, начинающих авторов, мало знающих о жизни в России. То же самое, что вы уже делали, исключительно в целях научной объективности. Вы же не любите глупых ошибок, правда?