На берегу много интересного. Но самое интересное – корабли. Вереницы кораблей.

– Северный морской путь, – сказал Федя. Будто я не знала! Но у него обязанность такая – все мне объяснять. Даже то, что знаю. «Повторенье – мать ученья», так любит говорить мама. – Глобальное потепление позволяет использовать этот путь круглый год. Раньше навигация длилась всего лишь несколько месяцев.

Мы стояли и смотрели на корабли. Они плыли далеко от нас, но было понятно, какие они огромные. Много кораблей. Я даже про холод забыла. Только от солнышка щурилась. Потому что очки не взяла. Над нашим островом всегда солнышко светит. Вокруг по горизонту все облака, а над нами их нет. Будто кто-то окошко прорезал. Федя говорит, что это называется «погодная аномалия». Место в Арктике у нас такое – круглый год то солнце, то звезды. И нет никакой непогоды. Ни штормов, ни метелей.

Потом я набрала красивых камешков, и мы пошли домой в купол.

И тут нас встретил медведь. Он стоял посреди тропинки и смотрел на нас. Белый. Огромный. Я остановилась и тоже стала на него смотреть. Я не испугалась. И Федя не испугался, только ко мне прижался.

– Привет, мишка, – вежливо сказала я.

Мишка кивнул. Нос у него зашевелился.

А потом рядом кто-то сказал:

– Девочка, не бойся. Сейчас мы его уберем.

– Не надо его убирать, он сам уйдет, – и шагаю к нему, к медведю то есть.

– Софья, стой! – Я не удивилась, что они меня знают. Я ведь один ребенок на острове. – Не ходи! Мы в тебя можем попасть!

А я все равно не слушаю, иду. Подошла к медведю, протянула руку с камешками. Он понюхал, смешно поморщился. Повернулся и ушел.

А меня схватили в охапку солдаты и к куполу бегом понесли. А Федя рядом бежал и подпрыгивал высоко. Будто мне в лицо хотел заглянуть.

– Ребенку нужны свежие фрукты, – сказала мама дяде Вале. Валя работает с мамой в обсерватории. Он большой и толстый. Фруктов он не ест, а ест хлеб с колбасой. – И еще ребенку нужно южное солнце.

– Вы же ходите на облучение?

Облучение – это когда заводят в комнату, раздевают до трусиков, заставляют надевать темные очки и включают специальную лампу. От лампы плохо пахнет, но от нее другая польза. В организме витамины вырабатываются.

– Облучение, – хмыкнула мама. – Ребенку нужны свежие фрукты и настоящее солнце. И сверстники. Чтобы кругом толпы мальчишек и девчонок. Тогда она не будет убегать с белыми медведями играть.

– А как же экспериментальная программа? Этот отпуск в Госкомитете зубами выгрызать придется…

– Ты же сам говорил, что у нас незаменимых нет?

– Ладно. Одного незаменимого всегда можно двумя заменимыми заменить. Или тремя. К тому же, если Софье такие сны снятся, какие она тебе рассказывает, – Валя понизил голос, – то как я могу вам отказать? В Госкомитете тоже люди сидят, понимают, что так будет правильно. Как на плакате.

И показывает, где плакат висит – красная кремлевская звезда ярко светит, а под ней карапуз улыбается. Раньше, когда я была совсем маленькая, то думала, что этот карапуз – я. Но мама объяснила, что плакат очень старый. Его давным-давно сделали. И надпись на нем: «Родился под счастливой звездой».

Вечером мама сказала:

– Все, мы едем в отпуск.

– Ура! – закричала я. – И Федю в отпуск возьмем?

Мама посмотрела на Федю.

– Не оставлять же его здесь, – сказала мама. И стала собирать чемодан. А я стала собирать рюкзак.

Когда мы все собрали, мама надела на Федю ошейник и дала мне поводок.

– Зачем ошейник? – спросила я. Феде ошейник не понравился.

– Мы полетим на дирижабле, – сказала мама. – Он может испугать пассажиров.

– Я никого не буду пугать, – сказал Федя, но мама сказала, что наденет еще и намордник, и нам пришлось согласиться на ошейник.

– Готовы? – спросил Валя. – Тогда поехали. Места для вас я заказал. Полетите с демобилизованными.

– А кто такие демобилизованные? – спросила я.

– Это солдаты из АБВГ, которые отслужили на нашем острове и теперь возвращаются домой.

– Значит, мы тоже демобилизованные, – сказала я, и Валя рассмеялся.

– Софья зрит в корень! – крикнул он сквозь шум двигателя, и мы поехали.

Мы ехали на вездеходе на воздушной подушке. Я не люблю на таких вездеходах ездить. Меня укачивает. И очень шумит. Поэтому Валя кричит еще сильнее. Но мы ведь ехали в отпуск, можно и потерпеть.

– Смотри, смотри! – опять крикнул Валя. – Наша обсерватория! А потом:

– Смотри, причал!

Около причала стояла большая подводная лодка.

– Новый стратег!

А потом мы остановились перед воротами. К нам подошел офицер.

– Куда направляетесь? – строго спросил он.

– В отпуск! – крикнула я.

– В отпуск – это хорошо, – сказал офицер. – Ваши документы.

– Будто нас не знаете, – обиженно сказал Валя и протянул ему карточку.

– Знаем, товарищ директор САО, но так полагается при спецрежиме.

– А что такое спецрежим? – спросила я. А мама меня ущипнула.

– Это когда у нас стратегический ракетоносец швартуется, – сказал Валя. – Так, товарищ офицер?

– Проезжайте, – сказал офицер. И ничего не ответил Вале. Потому что – военная тайна. Так мне Федя объяснил.

А потом мы выехали на ровное поле, и мама сказала:

– Вот и аэродром.

Валя сказал:

– Вот ваш дирижабль.

– Где? Где? – закричала я, а потом увидела.

Он похож на огромное белое облако. Внизу у облака кабина.

– Новая серия, – сказал Валя. – Полетите с комфортом.

– На самолете было бы быстрее, – сказала мама.

– Зато весь Севморпуть как на ладони, – сказал Валя. – Софье понравится. Так, Софья?

– Так, – сказала я. Мне уже нравилось. И не терпелось забраться в кабину дирижабля.

Валя помог вытащить наши вещи. Мы встали в конец очереди. Но солдат перед нами сказал:

– Проходите вперед, товарищи.

Мама не соглашалась, но остальные солдаты стали наперебой уговаривать пройти и сесть в дирижабль без очереди. Потому что мама с ребенком, то есть со мной. И еще с Федей.

Когда маму все же уговорили, мы подошли к лесенке. Там стояла строгая тетя в синей форме. Бортпроводник. Она проверяет у всех билеты. Хотя если у тебя билета нет, ты бы в очередь не встал. Разве не так?

– Ваш билет, пожалуйста, – сказала она.

– Корзина, картина, картонка и маленькая собачонка, – сказал Валя.

– Собака привита? – спросила бортпроводник.

– А что такое привита? – спросила я Федю.

– У вас девочка с собакой разговаривает, – сказала бортпроводник.

– Это не собака, – засмеялась мама.

– Добро пожаловать на борт, – строго сказала бортпроводник.

И мы поднялись по лесенке. Внутри нас встретил еще один бортпроводник и проводил к нашим местам. Кресла оказались такими большими, что я залезла с ногами.

– Если девочка захочет спать, то можно разложить в кровать, – сказал бортпроводник. – Одеяло и подушку я вам принесу.

– Не захочу спать, – сказала я. – Я буду смотреть в иллюминатор!

– Устроились? – сказал Валя. – Ну, тогда я пошел. Счастливого полета!

Он помахал нам рукой и уехал.

Скоро мы полетели.

Я смотрела в иллюминатор. Наш остров стал совсем крошечным, а потом исчез, осталось только море. Мне стало скучно, и я пошла гулять.

– Ты куда? – спросила мама.

– Гулять, – сказала я. – Можно?

– Только осторожно, – сказала мама.

И я пошла. Много мест было свободных, садись где хочешь.

– Куда вы летите? – спросила я у демобилизованных солдат.

– Наша служба закончилась, – сказал солдат. – Теперь мы все летим домой.

– А где ваш дом? – спросила я.

– У меня в Твери, – сказал солдат. – Я поступлю в университет и буду учиться на учителя математики.

– А у меня – в Алма-Ате, – сказал другой солдат. – Я тоже поступлю в университет и буду учиться на агронома. У нас знаешь сколько земли пахотной?