Огромный мегаполис — сердце этой системы, здесь есть всё, что душе угодно. Высокие дома, яркие огни и несколько уровней освещённых дорожных полос на разной высоте для пассажирского и личного транспорта делали город похожим на роскошный праздничный торт с тысячами свечей, как любила говорить Маринка.

Мне же Варкуна всегда напоминала муравейник в новогодних гирляндах, даже несмотря на то что вся доставка грузов происходила под землёй и некоторые кварталы утопали в парковой зелени. Открытие «солнечника» несколько лет назад позволило человечеству отказаться от привычного топлива и перейти на абсолютно экологический и почти безотходный источник энергии. Варкуна после этого стала намного тише и чище, деревья с Хали прижились и разрастались быстрее обычных земных, но в выходные я всё равно старался удрать куда-нибудь на побережье, чтобы в одиночестве слушать ночное море, или просто гонял по трассам, наслаждаясь скоростью и свободой. Маринка моей страсти к гонкам и безлюдным местам не разделяла, любила комфорт и город, отдыхая с подругами в разных клубах или гуляя по магазинам.

Мой «Сириус-10Х-5», одна из последних моделей гравициклов, был чертовски экономичен и очень надёжен. Заряженного аккумулятора ему легко хватало на месяц, а крейсерскую скорость он развивал за полторы секунды.

Потому сейчас я выбрал самую скоростную, третью полосу от нижнего уровня: время поджимало — и выжал полный газ. Высотки, личные и общественные мобили, улицы с яркой рекламой — всё слилось в единой полосе. Я почти не сбрасывал скорость, вписываясь в повороты (гравицикл держал трассу намертво), и к зданию службы подлетел за семь минут до назначенного самому себе срока. Варкуна — столица, все исполнительные подразделения ЧК находятся в одном здании. А вот управа располагалась на центральной площади, напротив правительства. Видимо, специально, чтобы чиновники не забывали, кому они обязаны своим положением.

— Ой, Лёшка! Напугал! — Юля, наш бухгалтер, подпрыгнула, когда я затормозил возле её миниатюрного, как игрушка, мобиля. — Ты что так носишься, сумасшедший?! Убьёшься же!

— Да не, — я улыбнулся, повесил шлем на руль. — Крымский у себя?

— У себя, — Юля посмотрела на тонкий браслет, где мигали небольшие циферки. — А я домой уже. Я слышала, он на тебя опять ругался. Что случилось?

— Всё в порядке, счастливо отдохнуть. — Я попрощался с ней и поспешил к внешним лифтам. Влететь в первый спустившийся и нажать кнопку пятнадцатого этажа. Повезло. Ещё шесть минут, чтобы взять дело Ворошилова и явиться на ковёр к начальству.

В отделе ещё людно, хотя официально рабочее время закончилось. Это нормально. Вовремя мы уходим редко, сидим всегда допоздна. Моё появление встречено приветственными кивками и странными взглядами. Но анализировать некогда. Быстро найти папку с делом Клима, взгляд на часы — три минуты.

Ох, чёрт…

Кабинет Крымского на следующем этаже.

Вот оно. Я выдохнул, постучал и приоткрыл дверь. За минуту до назначенного самому себе срока.

— Разрешите, Андрей Иванович?

Крымский сидел в своём кресле, рядом стояла Ольга с папками.

— Входи, — шеф коротко взглянул на меня и снова углубился в беседу с начальницей канцелярии, объясняя, какие документы куда переслать. Ольга, в гражданке — вольнонаёмным можно, симпатичная, стройная и русоволосая, кивала, делая пометки электронным маркером.

Я остановился в трёх шагах от стола, как положено по уставу. Дело Ворошилова в руках.

Иваныч не торопится, игнорируя моё присутствие. Пытается действовать на нервы. Не выйдет. Мне, конечно, до его двадцати лет работы далеко, но свои звёзды я тоже не просто так получил.

Наконец Ольгины папки закончились. Я украдкой покосился на часы. Сорок минут. Сволочь. Я бы уже дома был. Крымский словно услышал.

— Пока всё, Оленька. Приказ из управления пришёл?

— По электронке, Андрей Иванович, — Ольга с сочувствием стрельнула на меня глазами. Я не подал виду, что заметил. Приказ о проведении служебки. Да плевать.

— Распечатать?

— Да.

Ольга кивнула, собрала свои папки и процокала к дверям, одарив меня очередным сочувствующим взглядом. Хорошая девчонка. Но я принципиально не заводил шашней на работе. Видел, чем это кончается. Свадьбой или увольнением с треском.

Меня не устраивал ни один вариант.

К тому же почти год я жил с Маринкой, и меня всё устраивало. Сцены ревности из-за постоянных задержек она не закатывала, в постели не отказывала, дома за порядком следила, в душу не лезла, а что ещё для спокойной семейной жизни надо?

Крымский смерил меня взглядом. И тревога снова взяла своё. Слишком уверенным в себе он выглядел.

Слишком спокойным.

Таким, словно у него на меня железобетонный компромат.

— Дело.

Подал папку, вернулся назад. Иваныч неторопливо листает документы, не орёт, не возмущается, молчит и чего-то ждёт. Нехорошее предчувствие всё сильней. В очередной раз мысленно перебираю всё, что произошло. Нет, я чист, нарушений не было, не считая неполной формы, но это не смертельно, замечание, не больше. Чёрт… Откуда это поганое ощущение, что я вляпался?!

Негромкий перелив внутренней связи, шеф берет трубку.

— Крымский. Хорошо. Неси, Оля.

Кладёт трубку и закрывает дело. Смотрит глазами сытого кота.

— Я тебя предупреждал, Алексей.

Чёрт…

— Я написал докладную о проведении служебной проверки для решения вопроса о возбуждении уголовного дела в отношении тебя.

Что?! Что за!.. Спокойно, Лёха. Спокойно.

— По какой статье, Андрей Иванович?

— За превышение служебных полномочий. Два огнестрела подряд за один месяц, до этого нанесение тяжких телесных…

Не понял. Что за хрень?

— Но там не было превышения…

— Не перебивай меня, Донников! — удар кулака по столу.

Уфф… Даже от сердца отлегло: узнаю шефа.

— Я знаю твой послужной список! Знаю про твои награды! Знаю твои связи! Господи, да я всё про тебя знаю!

Ни хрена ты не знаешь. Только личное дело. Награды ещё помянул. Как будто не сам меня на все эти соревнования отправлял: «За честь отдела, Алексей, с твоим опытом службы в мятежных мирах, ты один из лучших…»

— Но твои знакомства в ОСБ тебе не помогут!

Были бы они, знакомства. Ну, сложились с Семёном нормальные отношения. Так и то после второй служебки. Постояли, покурили пару раз. У него своя работа, у меня своя.

Робкий стук в дверь.

— Разрешите? — Ольга проскальзывает в кабинет, подаёт разозлённому Крымскому папку с приказом, торопливо убегает, пряча глаза. Шеф обычно ругает один на один, в отделе это знают. Организатор из него не ахти, но и не зверствует, как в других отделах. Ещё бы под меня не копал.

Я делаю свою работу. И делаю хорошо.

Задницы лизать не нанимался.

Крымский открывает папку, читает, удовлетворённо разворачивает ко мне и кладёт рядом ручку.

— Ознакомься.

Приказ подлинный. Подписан начальником нашего сектора, печати и штампы — всё на месте. Быстро работают. Беру ручку, в последний момент для порядка пробегая глазами строки приказа, и чуть не роняю всё на пол.

— Отстранён от должности до окончания проверки?! — Я слишком удивлён, чтобы контролировать себя. А поганое ощущение гаденько потирает ручки: вот оно, дождался…

— Но, Андрей Иванович, разве…

— Ты оспариваешь приказ начальника сектора? — Шеф делает удивлённое лицо, скрывая удовлетворение. — Я думал, ты обрадуешься: отпуск начнётся на три дня раньше.

Остроумие демонстрирует, сволочь. Само собой, я не рад! Какой, на хрен, отпуск! Представляю, что он в своей докладной про меня понаписал. Отстранение от должности — вот дерьмо! Всю жизнь мечтал!

Прав был Семён. Я вляпался. Отстранение за третью служебку только по ходатайству непосредственного начальника. И Крымский этот шанс не упустил. Меня в управе даже слушать не будут.

— Не оспариваю.

— Распишись и сдай оружие. — Крымский снова выглядит, как довольный кот. Мразь. Усилием воли заставляю себя успокоиться, быстро черкаю «ознакомлен», дата, подпись. Едва сдерживаюсь, чтобы не швырнуть ручку на стол, кладу.