ЖАЖДА СОЛНЦА Жизнь моя — дорога. Жизнь — моя дорога. На востоке — Берег Золотого Рога, Тундра Самотлора с севера нависла, Запад — это Тисса; чуть правее — Висла. Юг отгородился крутизной кавказской… Страны света — каждая со своей окраской. Со своим набором рек, лесов и тварей, Со своим началом в глубине времен… С детства очарованный картой полушарий, Я пока освоил крохотный район. Кто же мне в попутчики дал дожди и вьюгу? Или бог поэзии осудил меня? Повернул затылком к пламенному югу, И несусь я к северу, все и всех кляня. Капли состраданья нет у злого бога, Хоть кричу, как маленький: «Я не буду, бог…» Только вновь на север мчит меня дорога. А быть может, просто нет других дорог. И дрожу я синей стрелочкой магнитной, И всегда на север сносит острие, И звенит обидой, жалобной молитвой Жаждой солнца полное желание мое. СУДАК
Здесь надо вставать на восходе, А лучше бы за два часа, — Все влажно в рассветной природе: Сейчас выпадает роса. И то, что считалось вчерашним, Уж завтрашним надо считать, — Разрушенным стенам и башням Придется родиться опять. Сиять белизной штукатурки, Грозить остриями зубцов, Как будто бы сызнова турки Пойдут на заморских купцов… Но спят генуэзские гости В песчанике таврской земли — Давно уж истлевшие кости В состав этой почвы вошли. Ползет карагач крючковатый По плитам турецких могил. Окутанный тучей, как ватой, Судак над пучиной застыл… От бриза жужжит черепица. Плеснула о камень волна. Спросонья чирикнула птица, И снова умолкла она… «Вcё, все не так, как у людей…» Вcё, все не так, как у людей, У сосен, лиственниц и елей, — Никто из них не лицедей: Нет гамлетов и нет офелий. Им хорошо стоять и цвесть, Слегка ветвями помавая, Все в мире принимать, как есть, Своей красы не сознавая. Они разумны и добры, Дружны и неподобострастны, И не скупятся на дары, И в том, по-разному, прекрасны. ПРИЗНАНИЕ Я записываю вещи то смешные, то печальные, Подбираю к строчкам рифмы то глухие, то кинжальные, Начинаю строчку слева и веду правей, правей, — Очищается от гнева глубина моих кровей. У меня их — две реки: темная венозная, Непрозрачная, густая, дьявольски-серьезная, И другая, между прочим, более нормальная, Ничего особенного — кровь артериальная. Эти реки состоят из триллиона шариков, Разноцветных, теплых, ярких маленьких фонариков. Я включаю их в игру, Полную романтики. Подключаю их к перу, Открываю крантики. Лень и робость — тут как тут: Течь свободно не дадут… АХ ЕСЛИ Б… Народ лень матушкой зовет, — У ней полно детей: «Лентяй харчи без соли жрет», «Лежачего не бей»… Мне говорят — не первый я, А лень, мол, древний грех. Все так. Но ежели Илья Ленивей прочих всех? Такого лодыря, как я, Ленивей в мире нет: Не заработал ни копья, А требую обед. И завтрак утром нам подай, — Здоровье бережем. Работать ложкой — не лентяй, И вилкой. И ножом. Кто спать ложится, не поев, — Дурные видит сны. Насчет еды я сущий лев, — Спросите у жены. Увы, работа мне вредна, Полезен отдых мне. А жизнь — она у нас одна. Вот если б было две! Как я трудился б во второй! Да нет ее — беда! И вот зазря пропал герой. Пропал герой труда… «Замолк…» Замолк. Молчал. И домолчался: Всем невтерпеж. Мне невтерпеж. Рукой махнули домочадцы: «В нем ни черта не разберешь!..» Им невдомек, что я лечился От черной накипи внутри. Я отболел, отшелушился: Всех здоровей, — держу пари! Освободились мышцы тела От судорог, от столбняка, Душа опять взялась за дело — За кочергу истопника. ЛИКБЕЗ
Сейчас у нас стихи в почете, Не важно — с рифмой или без. Стихи читают дяди-тети, Напоминая мне ликбез: Ту поразительную пору, Когда, наперекор судьбе, В любой подвал, в любую нору Врывались сразу «А» и «Б». И деды, шевеля усами, Букварь читали нараспев И по линеечкам писали, Рукою руку подперев. Тогда учили взрослых дети, И в этом был великий смысл, Как математик на рассвете Открыл бы суть искомых числ… |
