— Ролик, я кому, историю независимой Венгрии рассказываю, тебе че не интересно как Атилла через Карпаты звиздовал в Дунайскую равнину??

— Интересно, — говорит, — а еще интересно когда этот ебучий мост закончится. У меня чево то лобстеры с пивом нихера не сдружились — на волю просятся.

— Ну, терпи, говорю, Исус терпел и нам велел. Тут фигня осталась, через полчасика рассосется и мы в дамках…

— Какие нах, полчасика, — ноет этот друг детства, — еще пять минут держу, а потом прости, Витюха…

— Ты че, йобнутый, — говорю, — я машину на продаж везу, ты мне не вздумай в салоне чудить, блядь, мне ж потом никакая химия не поможет!

— А давай, — стонет, — ты меня в салон пустишь. У твоей Vito салон вместительный, у меня целлофановый пакет есть — я туда личинку отложу и за борт.

— Да, Ролик, ты умник еще тот, решил мне прямо в машине насрать?? Вон, высунь жопу за перила, и сбрасуй балласт прямо в Дунай, нах…

Затих чето Ролик, вжался в кресло, культурный сука, не хочет немцам на головы гадить, они там внизу на пароходах отдыхают, сок пьют, тут: хуясь — кулек навоза сверху, смех на палочке, бля. Минуты две сидел он скучный в позе зародыша, а потом вдруг заметался по салону как свинья на веревке:

— Не друг ты мне нихера, был бы друг настоящий, пошел бы по выделенной! манал я твой Будапешт с мостами и тоннелями, хочу домой, в Германию!

— Ты йопнулся, — говорю, — какой нах выделенке, у них только рендершеги и медики по выделенке ездят. Европа, бля..! Такой штраф вставят, что придется Vito продавать. А я без капусты, у меня все в дело воткнуто.

— Фигня, говорит, экстренный случай, если чего, я башляю, бабосы еще на карточке есть…

Ну, шеф, думаю, дурака лечить, только портить, погнали по выделенке… Только высунулся через полосу, сзади эти вампиры «виу-виу» с люстрой на крыше. Все. Кранты. Приехали. Подходит ихний мент такой вежливый, чето булькает по мадьярски, йопт, русский не выучили, а в Еврозону лезут, шакалы.

Я ему жестами показываю, мол, друг в судорогах, щас лобстера родит. Че то про аппендицит стал плести. Они как услыхали «аппендицит», по рации промурлыкали и сразу сзади «виу-виу» — скорая прилетела. Выскочили санитары румяные, чвякс Ролика на носилки и в машину. Он даже пукнуть не успел. Только санитарка пару метров отъехала, вдруг, хуясь, по тормозам и вылетают оттуда айболиты зажав носы, а за ними водила.

— Это вам, суки, за Сталинград! - говорю…

Ну, а следом за ними Ролик выполз уже без аппендицита. Вонючий, но счастливый. Я, шеф, понимаю, школьная дружба, но в салон я его не пустил, так и шагал он до берега Дуная пехом… Йони, брат, на обед куда идем, в «Трактир»? Но смотри, я без капусты, у меня все в бизнес вложено!

© Copyright: Валдис Йодли, 2012

Свидетельство о публикации № 212092000393

Небесный купол, сотканый из разноцветных нитей, был безмятежен и красив одновременно. Я созерцал его и наслаждался каждою ворсинкой, сплетающей хрустальное пространство: и солнца красный диск, и кроны ароматных сосен, и белоснежный шелковый песок в сандальях — все было частью самого меня и в то же время — отраженьем мироздания. "Похоже на волшебный сон, — решил я, медленно перетекая в невесомость, — Прекрасный сон без горя и смешных забот… без Йонаса и идиота Витьки…" И, как бы в подтверждение догадки, легонько укусил себя за палец…

Однако, боль так и не наступила, а вместо боли идеальный мир вдруг исказился: погасло солнце, треснул горизонт и небо расползлось на лоскуты как старенький пиджак во время стирки. Сквозь кроны сосен проступили лица двух больных уродцев и одно из них принадлежало Витьке.

— Эти глаза напро-о-о-тив, — пел гнусаво Витя, — Калейдоскоп огне-е-е-ей!

В стаканчике, который он держал в руке, плескался черный и душистый кофе. Я открыл глаза:

— Свинья ты, Витя, мерзкая…, — глотнул я кофеина, — Впрочем, нет. Свинья — разумное созданье и догадалась бы не потревожить шефа … Дай сахару, шакал!

— Так, шеф, мы скоро подъезжаем, — оправдывался Витя осторожно, — тут полчаса и мы на месте… Добро пожаловать на Шацкие Озера! …Вон, Ролик уже весь чешется от возбужденья.

Помимо Витьки и меня в машине были Йонас и Роландо. Ну, с Йончиком и так понятно — он охотник и рыбак известный, а Ролик прицепился к нам, желая претворить в натуру древний и таинственный рецепт. Он вычитал в старинной книге, что раньше пироги с угрями пекли в домашних печках на дровах. И вот, теперь мы ездили по Шацку в поисках избы со старой печью. К тому же, необходимым было и наличие добротной бани. Дело в том, что Витька, отъявленный целитель и пророк, задался целью излечить своего школьного друга Роланда… Тот малость ослабел здоровьем и последние три дня чихал, чесался, пил различные таблетки.

— Таблетки — зло! — заявил авторитетно Витя. — От них одни болезни и тоска… Вот у меня знакомый, дядя Петя, он тоже как то сильно захворал. Сначала появился у него ячмень на веке — он его лечить. Пошел в больницу, там ему пилюли… Дядя Петя их сожрал — ячмень на глазе сдулся, но покраснела кожа за ушами и высыпали прыщики в паху. Он к доктору, а тот опять таблетки и, хули думаете, прыщи в фурункулы преобразовались, а на груди все волосы повыпадали. И ноги облысели аж до пяток. Теперь у дяди Пети ноги стали сексуальны, но сильно мерзли по ночам. Конечно появился насморк. Он снова в клинику, а там уколы прописали. Два раза уколол лекарства — полные кранты: понос четыре дня, потрескались все ногти и появились язвы в области гортани. Наверно умерли полезные микробы в организме… Врачи тогда назначили массаж, клистир и грязевые ванны. Так у него усох язык и кожа сморщилась на ягодицах … Вам, пацаны, смешно, а тетя Лида в шоке — от мужа через месяц только кости и глисты остались. Ко мне уже два раза подходила, интересовалась тарифами на ритуальные услуги…

— И че? Похоронили дядю Петю? — запереживал вдруг Ролик.

— Да хрен там лысый… Возобновили дядю Петю народным способом: налили водки с перцем и забрали в баню. Попарился и сразу же в холодный ручеек. На следующий день все болячки как рукой сняло — ни поноса, ни фурункулов, ни язв… пропала даже перхоть. Исцелился… Но на радостях ушел в запой надолго…

Мы колесили по вечернему селу и вдруг наткнулись на добротный домик. Хозяйка — подглуховатая старушка Александра. Она была худа и низкоросла, а на седой голове под голубой косынкой виднелись редкие пучки волос. Жиденькие усики под красным носом нисколько не портили ее спокойный облик хранительницы очага. И печь с дровами, и бревенчатая баня на берегу озера- все было приготовлено для нас. К тому же, баба Саша умело гнала самогон из груши и этот факт стал веским аргументом при выборе ночлега на три дня. Но непосредственно перед охотой мы пить не стали: любому дураку известно, что алкоголь и дайвинг — нестыкуемые вещи. И тело мерзнет, и потеет маска… короче, мы решили, что в случае хорошего улова, по возвращении, не раньше, попробуем хваленый грушевый первак.

В вечерних сумерках я с Йончиком проверили давление в ружьях, зарядили аккумуляторы в подводных фонарях и, натянув гидрокостюмы, медленно спускались в воду. Витюха тоже изъявил желание поплавать. Я был не против. С экипировкой, правда, было у него не очень хорошо: в одной короткой ласте, без ружья и с оторванными обтюраторами на рукавах он выглядел печально. Ружье ему давать мы не рискнули. После того, как год назад он пустил на дно четырех поляков на резиновом плоту, гарпун от Вити мы держали на безопасном расстоянии. Вторую ласту он утопил уже давно, а обтюраторы порвал зимой, когда сдирал с себя обледеневший неопрен. Подводный нож мы тоже отобрали: пусть плавает с китайским фонарем — для всех так будет безопасней. К тому же Йончик мне поклялся, что в случае пропажи Витьки, он его искать не будет. И несмотря на то, что городской фольклор не вынесет утраты такого персонажа, я спорить с ним не стал.