— Не любишь ты животных, братуха, и потому они тебя не любят.
— Ты, млять…, зоофил нашелся, неудивительно что коза к тебе жмется, ты же стопудовый козел по жизни. Голову себе пощупай, рога чуствуешь?
А коза только мекает и грушки с земли грызет.
Тут Семеныч возьми и ляпни:
— А что, ребе, грушки у вас вкусные?
— А бог его знает, мы не пробовали — все на спирт перегоняли.
— А ну ка, Олежек, сорви мне во-о-о-он тех грушек, — и показывает на верхушку дерева, там самые спелые виднеются, — возьму с собой на пробу…
Олежек рад стараться, от хозяина сигнал получил и бегом выполнять — пистолет сбоку закрепил и почесал на дерево шкрябаться. Видать, их в ментовке учат и по ветвям лазать, хотя, может рудиментарные рефлексы взыграли, взобрался на верхушку как макака, даже не поцарапался. Руку вытянул, пробует до грушки дотянуться. Да какое там, чуть-чуть не хватает, причем, чем выше дряпается тем больше ветка к земле клонится. Перегнулась конкретно, пару метров до земли осталось — грушки уже почти рядом.
— Помоги ему, Костик, видишь, достать не может, — и на второго мента линзами блеснул.
Костик, конечно, прыг-скок и уже возле Олежка, висят вдвоем, дерево гнут.
И тут немного не по сценарию движуха пошла. Ни с того, ни с сего, неожидано в монастыре неподалеку колокола как зазвонили, бау-бау!!! церковные двери напротив распахнулись и на ступени народ православный вывалил. Стоят обалдевшие с иконами в руках, крестятся, а напротив, на груше два милиционера в голубых рубашках с погонами повисли и пистолеты на заднице болтаются. Внизу коза блеет и Витек сзади проистроился, ее за сиськи держит, извращенец.
«Пипец, — думаю, — надо спасать ситуацию». Стою и в голове китайские стратагемы перебираю, типа, дипломатичный выход ищу.
Но тут Витек первый опомнился и все поправил:
— Хули делов, — говорит, — Щас грушки достанем…
Спичку выплюнул, козу к звезде отодвинул, ловко так подпрыгнул на одной ноге и за кончик ветки с грушками уцепился.
Тут сложная формула произошла: скорее всего законы гравитации в силу вступили, хотя, я раньше думал, что на милицию они не действуют, надо потом в учебнике по физике глянуть, только вот охиренный кусок дерева откололся и прямо с Олежком и Костиком на знак наш свежезалитый йопнулся.
Ну что тут сказать, если б истребитель упал и то жертв было бы меньше: звезда моментально в мелкие камешки разлетелась, причем, осколком пришибло блондинку-козу, та лишь укакалась и копытцем дернула два раза — неподоенная отдала богу душу. Йончи разбил себе лицо в кровь — пытался знак удержать, Витек успел отскочить, но наступил на курицу и она от неожиданности умерла. Только кошки не пострадали, они сдриснули еще раньше, когда Витька козу за вымя поймал — решили не играть с судьбой. Ну и Олежек с Костиком ободрались ветками, милицейскую одежду в клочья располосовали. Фигня, им Анакойхер новую выпишет.
Ребе с Семенычем, вообще, ничего не поняли, видимо, фимоз мысли случился, а православные прихожане решили что это часть иудейской программы, перекрестились и не спеша, с песнями пошли по ступеням за ворота монастыря.
Короче, приумножил Витька печаль евреям…
Едем домой в катафалке, Йончи нос зажал, кровь капает, Витек на себе синяки пытается найти, радуется:
— Бля, хоть бы поцарапался, как новый, сука, видишь Йончи — держись брателлы и будет тебе по жизни пруха. Пацаны, на мне ни ссадины!.. а может я бессмертный? Со мной, брат, не пропадешь даже в синагоге! И ваще, Йончелло, какого лысого ты за эту каменюку уцепился, надо тебе рефлексы отрабатывать, не то сдохнешь скоро.
— Витя, падла, домой приедем, проверим твое бессмертие — я тебе такие рефлексы продемонстрирую, что ты будешь самого себя пугаться, тварь.
— Да ладно, не гунди, — Витюша жмет на газ, — Вернем престиж скоро, там Семеныч че-то про третий знак заикался. Что, шеф скажешь? Когда едем ставить? Опыт у нас уже есть, осталось только детали шлифануть.
— Вот Семеныч за нами Олежку с Костиком в новой форме пришлет, — отвечаю, — тогда и поедем. Заодно табличку медную прихвати с нашими именами и датами рождения. Пригодится.
Потом я Витьку два месяца не видел, похоже, кости сращивал после Йончиных рефлексов. Бог его знает…
(фрагмент)
© Copyright: Валдис Йодли, 2012
Свидетельство о публикации № 21204050497
Витька, гопники и третий уровень мастерства
В вечерних сумерках я с Йончиком возвращался со стройки домой. Мы шли через Борок-Телеп, самый неблагополучный район города. Здесь хороводил цыганский табор, Саша-барон устанавливал свои законы и пришельцам передвигаться по данной территории было опасней, чем конкистадорам в амазонских джунглях. Милиция здесь не появлялась даже днем, а врачи и работники соцслужб перестали соваться в табор после того как там без вести пропало три инспектора с энергонадзора. Хотя Саша-барон и следил за порядком, строил часовни и пресекал наркоторговлю, смуглая шпана все же вылазила из нор под вечер потрясти случайных прохожих.
Мы шли от Миши-мясника, мозаика была почти готова оставалось уложить ее на клей. Витька отстал позади нас: жена приказала купить ему кефир для Петьки. У Петьки был дисбактериоз и кефир восстанавливал микрофлору кишечника. Я с Йонасом ступил на узкий бетонный мостик, перекинутый через дренажный канал. Как и следовало ожидать в конце мостика нас уже поджидала шайка мелких шалопаев.
— Курить дай. — на ломаном русском произнес заученную формулу самый длинный.
— Курить вредно для здоровья, — ответил я механически. Со стороны это выглядело как обмен паролями.
— Что говоришь? — подбирая слова начал заводиться длинный, — Ты кому говоришь, гад?
Сбоку от длинного маячили двое пожмаканных сопляков лет пятнадцати. Неподалеку под навесом сидели четыре крепких баклажана и один, в кожаной курточке, ронял финку острием вниз на лежащий между его ног арбуз. Финка всегда встрявала. На волосатой руке у него сверкали золотые часы. Остальные тихо перешептывались, поблескивая в темноте зубами.
— Снимай гайку, лысый козел, — с напором в голосе выдавил длинный и покосился на мой перстень.
— Что думаешь, Йончи, "хобот слона" или "хануман"? — спросил я Йончия.
Начинающие гопники насторожились.
— "Хануман", — ответил Йончи, — хотя, хер его знает.
Подростки напряглись и подобрались ближе. Сидевшие под навесом привстали и тот, с финкой, отодвинул ногой арбуз в сторону. Мы тянули время, а Витька не появлялся. " Наверно пиво сосет у стойки, подлец" — с досадой подумал я.
Касательно Витьки можно отметить следующее: Витька был прирожденый антигоп. Вот так, выпал в роддоме из маминого лона и сказал, — Хоп! Вот я — антигоп!.. А начиналось все банально. Как то Витька шел домой из гастронома и на тропинке возле фонтана поймал левый джеб в правое ухо и фингал под оба глаза. Чешское пиво, купленое Витькой для внутренних потребностей, выпили некультурные росвиговские гопы. Это обстоятельство несколько смутило Витьку и он решил дать жесткий отпор. Так как Виктор не обладал мускулистым торсом, был невысок и весь покрыт целлюлитом, то выбор техники уличного боя был весьма щепетильным. Витка пересмотрел все бойцовские фильмы, перелистал все комиксы и остановился на муай-тай. Любому школьнику известно, что профессиональный боец муай-тай имеет в своем арсенале девять основных атак, не считая блоков. Витьке хватило две. Для начала он освоил сокрушительный "Хобот слона, падающий на траву". Удары Витька отрабатывал самозабвенно, падал "хоботом на траву" по много часов в день, пока не потрескался паркет в спальне и не обсыпалась штукатурка. Соседи снизу сначала бились в истерике, потом продали квартиру и уехали жить в деревню. Затем Витька принялся за молниеносный " Хануман вырывает клюв вороне". Через неделю из стен были вырваны все выключатели, а также лоскуты из белорусского ковра, стоявшего в рулоне за шторой. В спортивном азарте также была вырвана вставная челюсть у соседа по площадке Ивана Аркадьевича. Челюсть вставили, а ковер пришлось выкинуть. Затем Витька принялся методично ходить за пивом. В первую неделю в городскую больницу поступило с десяток изувеченых гопников. Травмы носили одинаковый характер — либо сильный ушиб основания костей черепа, либо сломаные носы и сплющеные хрящи. Повреждения тела зависели от того, в какой руке Витька держал бытылки с пивом. Последнего разгильдяя привезли со сдвинутым кадыком: наш Витька рос технически. И по Росвигову скоро можно было бы ходить спокойно, если б Витька не сломал себе мизинец. Как то летним вечером он изящно опускал "хобот слона" на "траву" очередного гопа, но у того оказались на голове надеты наушники с металлической рамкой.