— Ты рехнулся, Валдис. — отвечает Эрик. Девятьсот портретов за комнатку в пятнадцать квадратов!?

— Ладно, восемьсот пятнадцать.

— Семьсот и ни капли в рот…

— …ни сантиметра в жопу. Согласен!

Мы ударили по рукам. Я начал рисовать проект, а Эрик, гениальный зуботехнический мастер, принялся ломать меня на бартер. В том смысле, чтобы сделать мне взамен новые зубы. Я свои еще в армии потерял. Один зуб на спор я сам плоскогубцами вырвал, а еще три зуба мне деды вышибли. Я им татуировки с орфографическими ошибками наколол.

— Надо, — говорит Эрик, — тебе новые зубы сделать. А то как то несолидно архитектору без зубов ходить. Каждый отсутствующий зуб понижает твои расценки на десять процентов.

— Ты намекаешь, что когда у меня все зубы выпадут я буду бесплатно работать?

— Я намекаю, что без четырех передних зубов твоя улыбка не очень убедительна для заказчика.

— Зато вентиляция ротовой полости хорошая… Черт, Эрик, ты навязчивый, как старческий онанизм… Ладно, делай зубы. Твоя взяла.

Так я согласился на бартер. Спустя полгода после нашей сделки реконструкция стоматкабинета подходила к концу. Все оборудование было расставлено согласно норм и правил. К каждому креслу были подведены вода, электричество и сжатый воздух. Диффузоры источали прохладу. В ультразвуковой мойке сияли инструменты. В соседней комнате потрескивал каталитический фильтр. Матовые светильники разливали холодный свет, убеждая пациента в мастерстве талантливого доктора. Я раскинулся в кожаном рольфовском кресле и приготовился к знаменательному событию в моей жизни — установке зубов по бартеру. Напротив расположилась Бригитта — бультерьер женского рода. Собака принадлежала супруге Эрика.

— Она не кусается. — Сказал Эрик имея в виду собаку, а не жену. — Бригитта у нас ласковая.

Я все таки поджал ноги: ласковый бультерьер доверия не внушал. Собака облизнулась и зевнула.

— Вот! — Эрик гордо вынес мои новые зубы. Металлокерамика сияла в его пальцах. — Нравится?

Я присмотрелся. Да уж, несмотря на умственное слабоумие, Эрик был гениальным стоматологом — зубы выглядели замечательно. Керамика идеально подобрана по тону, созданы микротрещины и каверны. Прекрасная работа. Я протянул руку чтобы рассмотреть свои будущие зубы внимательней.

И вдруг случилось непоправимое.

То ли у меня рука дрогнула, то ли Эрик трясся от счастья, но зубы вдруг выскользнули из наших пальцев прямо на пол и покатились под металлический шкаф. Бригитта среагировала мгновенно. Словно ужаленная она бросилась с кресла вниз, стремительно клацнула челюстью и мои драгоценные, мои непревзойденные, мои волшебные зубы исчезли в ее пасти.

— Вот сволочь. — сказал Эрик.

Я же просто стоял в оцепенении: семьсот долларов — мой гонорар за полгода работы — находились в желудке полоумного бультерьера.

— Пощупай ей живот. — Сказал я. — может выдавишь.

— А чего я! — отшатнулся Эрик.

— Потому что это собака твоя.

— Это собака моей жены, если быть точным.

Мы приуныли. Ленка щупать живот не будет. Скорее она пощупает физиономию Эрику. Нужно было искать решение и побыстрей — времени уже было за полночь.

— Слышь, Валдис, — говорит этот чудак, — я как то в газете читал про одну женщину, которая случайно выпила вместе с шампанским дорогую жемчужину. Так она несколько дней какала в целлофановый кулечек, пока не вышла из нее жемчужина…

— Ты чего, хочешь чтобы я за твоей псиной два дня с целлофановым пакетиком ходил, а потом из ее говна свои зубы выковыривал?

— А чего тут такого?

— Ну да, а то что потом у архитектора изо рта будет собачим дерьмом вонять тебя не смущает?

— Так мы же их помоем. Продезинфицируем.

Бригитта тем временем вновь уселась на кресле и жалостливо смотрела на Эрика. Видимо, моя металлокерамика раздражала ее желудок. Эрик достал из металлического шкафчика бутылку коньяка и налил в мензурки. Выпили.

— Надо ее разрезать. — решил я.

— В каком смысле… разрезать? — осторожно поинтересовался Эрик.

— В прямом смысле, Эрик! Вскрыть ей брюхо скальпелем. Те же профессиональный медик, тебе это раз плюнуть.

— Ты чего, шизанулся? — Эрик постучал по голове. — Во первых, я — доктор-стоматолог, а не хирург. Во вторых…

— Эрик, не суши мне мозг, — разозлился я. — Давай мне мои девятьсот долларов за работу и зубы оставь себе вместе с собакой. Я не против!

— Семьсот долларов, между прочим.

— Хорошо, давай семьсот!

Эрик опять налил коньяк. Выпил залпом.

— Ладно, — сказал он подумав. — Давай пощупаем Бригитте живот, может она твои зубы назад выблюет. Если не получится — разрежем.

Эрик принялся щупать собаку. Бригитта радостно завиляла обрубком хвоста. Блевать она не собиралась.

— Знаешь что, — говорю, — у меня дома металлоискатель есть. Можно им проверить расположение объекта. Я быстро сбегаю, туда и назад.

Я налил себе еще стаканчик для смелости и, выпив, поспешил домой.

И вот теперь, после разговора с женой я шел обратно к подлой собаке Бригите и сумасшедшему стоматологу Эрику, держа в руках металлоискатель. По пути, как известно, я размышлял о том, что Эрик — идиот.

Войдя в кабинет, я застал Эрика за прежним занятием — он массировал брюхо собаке.

Бригитта, заподозрив неладное, тихо поскуливала.

— Нащупал? — поинтересовался я.

— Вот здесь. Твердый предмет. — Эрик ткнул пальцем псине в бок. — Если прижму посильнее — скулит.

Эрик прижал. Бультерьер заскулил.

Я включил металлоискатель и поднес к Бригитте. Прибор запищал как раз там, где Эрик массировал собачье брюхо.

— Есть! — обрадовался Эрик. — Как раз под печенью.

— Вот и славно. Я побрею твоей псине живот, а ты разрежешь… тут делов то на пару минут.

Эрик тяжело вздохнул и полез в шкафчик за марлей и хлороформом.

Я вам так скажу, мужики, на трезвую голову мы бы пса не стали резать. Что мы, садисты какие или нелюди? Все таки псина — живая тварь, хоть и безмозглая. Однако в ту ночь то ли бутылка выпитого коньяка на сознание придавила, то ли Эрик просто семьсот баксов зажал… Словом, разложили мы Бригитту на хирургическом столике, я живот ей брею, а Эрик слезы себе рукавом утирает.

— Ну, пан доктор, ваша очередь, — говорю и протягиваю ему скальпель. — Пациент созрел и готов к операции.

И тут этот дятел стоматологический заявляет:

— Я не буду резать.

— Ты чего, Эрик, сдурел? Нахрена я тогда твоей собаке живот брил и йодом мазал? — спрашиваю. — У меня что, в жизни других развлечений нет?

— Понимаешь, Валдис, — заныл этот придурок в халате. — Бригитта мне как член семьи. А резать члена — западло.

— Ладно, — вижу Эрик совсем расклеился. Из носа даже сопля вытекла. — Живот я ей сам вскрою. Дело нехитрое… Но ты зашьешь. Зашивать тебе члена семьи не западло?

Эрик открыл рот, чтобы что то сказать, но в этот момент случилось нечто непредсказуемое. Нет, Бригитта не проснулась. Наоборот, она лежала на столе как мешок с картошкой.

Несчастье пришло неожиданно. Вдруг отворилась дверь кабинета и вошла Ленка, та самая Ленка — жена Эрика. Сцена, представшая ее взору, вогнала бы в ступор любого трезвого гражданина и поэтому неудивительно, что Ленка ненадолго одеревенела: перед ней лежала ее любимая собака с бритым пузом, а сверху нависли два озабоченных мужика со скальпелем и пинцетом в руках. Мои пальцы были перепачканы йодом. Рядом стояла недопитая бутылка коньяка. За окном рождался нежный розовый рассвет.