— Шеф, дай стрельнуть, обещал ведь. Ты и так уже двух зайцев проморгал.

— Ну, раз обещал, так и быть, только осторожно… Кстати, где твой дружбан школьный подевался?

— Да-а-а… он пошел своего Моцарта ловить, тот куда то к мосту рванул:

— Держи, Витька, — даю ему ружье, сам за спиной на всякий случай спрятался, хер знает, что у него на уме. — Одного выстрела тебе хватит.

И, только собрался ему инструктаж провести, мол стрелять только по четко видимой цели, на людей не наводить, ладонь на срез ствола не ставить…, хрен там. Не успел даже рот приоткрыть — из кукурузы вдруг здоровенный такой зайчище как прыгнет, Витька, — бах! — и прямо в голову его положил.

— Ну ты снайпер, однако, — я аж офигел, — поздравляю, Виктор, с удачным выстрелом. Иди забирай трофей.

Витька к зайцу пошел и кричит:

— Шеф, иди глянь, заяц какой то неправильный. В ошейнике.

Я глянул и офигел еще больше:

— Это, Витя, — говорю, — не заяц. Это Моцарт, которого твой школьный друг Роланд у моста ищет. Тут даже на ошейнике табличка есть с надписью по немецки и номер телефона. Сейчас я позвоню.

— Подожди, шеф, не звони. — Витька взмолился. — что я другу скажу?

— Придумай легенду, мол, он на тебя напал, а ты защищался.

— Легенду?…, -Витька заметно взбодрился, — Легенда проста: потерялся Моцарт и все тут. Сейчас я его через канал вон в тот куст шиповника закину… Тут всего четыре метра будет. Пусть ищет, хрен найдет… Помоги раскачать, шеф.

— Еще чего. Всю жизнь мечтал дохлого пса на четыре метра кинуть. Это не мой вид спорта. Ты убил, ты и избавляйся от тела.

Витька пса за лапы взял. В правую руку — переднюю, в левую — заднюю лапу. Стал раскачивать. Я мысленно амплитуду просчитываю, похоже правильно качает — головой вперед полетит.

— А у тебя, Витек, хорошо получается, — смеюсь, — сразу видно почерк профессионала. Только бросай бережно. Японский мотоцикл как-никак.

— Мужики, вы тут Моцарта не видели… — это Роланд вдруг за спиной появился. — а что вы тут делаете…

Витька так на взмахе с Моцартом в руках и замер.

Будь Роланд не банальным кухарем, а живописцем или поэтом, непременно был бы очарован сложившейся композицией: волшебные синие горы, безмолвные белые поля, желтая стена кукурузы и на фоне этой красоты — возбужденный Витька с дохлым псом над головой.

— Понимаешь, Роли, тут такая клизма вышла… — Витька начал легенду развивать.

Но Роли живописцем не был, ничего понимать не хотел, и тем более слушать про клизму. Неожиданно выхватил ружье из моих рук и к витькиной башке приставил. Благо, я второй патрон в ствол не закладывал, иначе одним подсобником на Закарпатье стало бы меньше.

— Убью, падла!!! — кричит немецкий гость русским матом, — да я всю душу в эту собаку вложил!

— И девять тысяч евро, — это я масла в огонь подливаю.

— Ролик, успокойся, — Витька осторожно пальцем ствол от виска двигает. — У нас тут таких моцартов — полдеревни. Я тебе щас с десяток притащу. Могу даже им задние ноги сломать. Пусть немецкие ветеринары опять тренируются. Титановые шурупы в собачьи кости ввинчивают.

— Я тебе в череп шурупы ввинчу, — Ролик зубами скрипнул.

— Ролик, ты только не нервничай, — Витька голубые глаза на ствол скосил, — от нервов заболеть можно. Вот у меня соседка, тетя Лида, тоже разнервничалась, когда от нее дядя Петя ушел. Так страдала, что к утру у нее настоящая борода выросла. Ты не поверишь, есть такая болезнь: у некоторых женщин от стресса начинает борода расти. Прикинь, подошла утром к зеркалу — а на лице борода. Теперь уж дяди Пети точно не видать. Ну, она по глупости ее сбрила, и зря. Доктор потом объяснил, что не надо было этого делать. А дядя Петя на следующий день вернулся. Оказывается он и не уходил совсем, а пошел в лес за грибами и заблудился. Но уже поздно, хули делать: тетя Лида с бородой теперь. Она ее поначалу брила, а потом перестала, оно и понятно — не женское это дело, бриться. Стала с бородой жить. Тетя Лида с бородой, дядя Петя с бородой: Так я этих соседей через год перестал различать. Так и говорю теперь обоим — "Здравствуйте, тетя Лида"…

Не ясно, то ли вербальные технологии подействовали, то ли витькины глаза цвета адриатического моря, но Ролик вдруг обмяк, отдал мне ружье и отобрал у Витьки Моцарта.

— Похоронить надо, — Роланд ошейник с пса снимает, — все таки геройски погиб. На охоте.

— Кстати, Сальери, можешь расслабить сфинктер — ружье незаряжено. Повезло тебе… — успокаиваю Витьку.

Пошли к охотничьму домику место для могилки выбирать.

— Ты, Виктор — изощренный маньяк, — донимаю своего оруженосца по дороге. — Если до этого на тебе висела Линда, белая коза и еврейская курица, то теперь можешь еще и невинно убиенного Моцарта добавить. Кто будет следующим?…

Пока Роланд старой лопатой ковырял ямку за домиком, мадьяры уже костер развели, лука с перцем начистили, котелок с водой на огонь поставили и вовсю горланили венгерские песни. Красное вино, аккордеон и три убитых зайца были прекрасным завершением зимнего дня. Допрошеный Витька после короткого, но справедливого суда был приговорен к исправительным работам на кухне.

— Будешь зайцев потрошить, — кузнец ему свой кованый нож из инистого железа дает, — только не порежься. Он очень острый. Я им двух кабанов за раз ошкуриваю.

— Все будет джуки-пуки, пацаны. Я ж без пяти минут хирург.

Увидев Витьку с ножом, я решил не искушать судьбу и отправился за сарай помогать Ролику рыть могилку. Роланд с завидным упорством царапал мерзлый грунт и яростно чертыхался:

— Забрал бы дьявол этого Витьку-черта. Он, скоморох дешевый, со школы мне портит кровь. Если все его фокусы вспомнить, книгу можно написать… Теперь, мерзавец, Моцарта моего в могилу загнал.

— Да плюнь ты, Роланд, он ведь не специально, — оправдываю Витьку, — идем лучше горячего бограча покушаем. Рецепт себе зарисуешь… Успеем твою псину похоронить.

Роланд печально вздохнул, отложил лопату и направился к охотникам. Разделанные зайцы один за другим попадали в кипящий котел и аромат прянностей щекотал ноздри. Витька при свете фар ловко ошкуривал последнего зайца.

Первый тост подняли не чокаясь. За упокой собачей души Моцарта. Слегка погрустили. Второй тост был за тех, кто еще жив, вопреки законам природы. При этом все почему то посмотрели на Витьку. Ну, третий традиционно — за любовь. После четвертого Ролик слегка повеселел и даже пытался напеть какую то тирольскую песенку. При этом все активно уплетали вкуснейший бограч-гуляш и жизнь становилась прекрасна…

— О! Похоже мне дробинка попалась, — вдруг радостно воскликнул Роланд.

— Это к счастью, — кузнец говорит, — ну ка дай гляну, что за калибр.

Взял, крутит в руках:

— Что то странная дробинка, — об штанину вытирает. — На шуруп смахивает. Причем, непростой шуруп. Легкий и крепкий, похоже на титановый сплав, я в металлах разбираюсь.

— Вы че, мужики, шурупы вместо дроби в патроны сыпете? — Витька смеется.

Но смеется как то неестественно, чересчур натянуто. Тут опять все на Витьку посмотрели, а я спрашиваю вкрадчивым голосом:

— Витюша, дружок, а ты куда мертвого Моцарта положил?

— Как куда, шеф, к зайцам: но там темно, сумерки, в темноте их хрен разберешь, а у меня куриная слепота…и нож острый…из инистого железа… я предупреждал…

В морозном воздухе повис терпкий запах мордобоя.

— Ах ты ж гнида!!! — вдруг кинулся на друга Ролик с миской через весь стол.