— Ты че, жена, совсем сдурела?!?! Убить нас надумала?!?! — заорал Николай через озеро и метнул в нас японскую чашку. Не долетев пару метров до цели, керамическая чашка упала в снег. Подошедший Боря попробовал ее на вкус: она оказалась горячей и с запахом сливовой водки. Снег вокруг чашки расстаял. Олень фыркнул и принялся вдумчиво созерцать восточную посуду из ангоба.

— Так Вам и надо, кобелям, — злорадно всхлипнула Жанна. — И, вообще, это не я… Это Витя нам показывал, как огонь надо правильно зажигать.

Из домика донесся звериный рык и щелчок заряжаемого карабина. Блеснул глазок оптического прицела. Затем послышались испуганные возгласы, возня и стуки металла о дерево. В плавучей избушке раздался густой бас Егорыча и взволнованый голос депутата по земельным вопросам. Скрипнули доски, внутри что то упало и разбилось. Спустя минуту на дымящуюся террасу вышел взъерошенный Николай. Он попробовал ступить ногой на тонкий лед. Неокрепший лед предательски хрустнул.

— Слышь, красноухий, — просипел пристав, сдерживая гнев. — Делай, что хошь, но меня отсюда достань. Иначе я тебе кишки через жопу выдавлю! Опарыш гнойный!

— По судам затаскаю, негодяй! Изувечу, гад безмозглый! — присодинился к Судебному приставу тонкий голос Савелия. Однако ругательный посыл недозревшего судьи был недостаточно сконцентрирован и ослаблен легким ветерком. Поэтому, преодолев нейтральные воды, адресная угроза утратила необходимую силу и на витино сознание не произвела должного эффекта.

— Ни хера себе "делай, что хошь", — удивленный Витя решил извлечь из за уха спичку, но ее там не обнаружил… — Я тут при чем? Настелили соломы где не положено, бараны плавучие, сами виноваты… Пугают еще…И, вообще, скучно мне тут с Вами. Поехали домой, Йончик. Щас полуфинал по телеку пустят. Шеф, тебя домой подкинуть?

Витя вдруг потерял интерес к бывшим рабовладельцам и развернулся в сторону катафалка. Йончик жалобно глянул на плиткорез, оставшийся в домике у стены, и побрел за Витей. Ролик, прижав к груди руки, посеменил следом. Ситуация становилась интересной: посреди ночного озера, в ледяном плену оказались судья, прокурор, депутат и работник пенитенциарной службы. Я вдруг почувствовал себя начальником небольшой плавучей тюрьмы. В сумерках сновали тени заключенных.

— ЭЙ, Шони, — закричал заточенный Николай сторожу, — кинь сюда веревку, подлец!

— Камни не бросать. — сказал Шандор упавшей чашке и дал Боре еще одно яблоко. — Рыбу не пугать.

Олень Боря одобрительно качнул трофейными рогами. С середины озера донесся рык отчаяния. Стемнело и похолодало. На небе, в прозрачной глубине, выступили гирлянды небесных светил. Витька залез в кабину катафалка и завел движок.

— Э-э-э, подожди, красноухий… или как там тебя?! — в переговоры вступил депутат Стебелек. От Витьки его отделяла непреодолимая сотня метров заледенелой воды, поэтому в голосе звучали благоприятственные нотки. — Может, давай добазаримся? Проси, что хочешь. Мы не жадные.

— О! Вот это другой расклад. — Витя приободрился и в глазах заиграл знакомый огонек сутяжничества. — Это по-человечески. Можно че то замутить… Лебедка есть. Трос тоже… Только жизненные гарантии нужны. Что то вроде депутатской неприкосновенности. Что бы не вышло, как в басне про журавля.

— Будут тебе гарантии, будут… — Сказал Глеб Егорыч и блеснул линзами на рычащего Николая. — Слово афганца.

Витя вопросительно глянул на меня. Я кивнул головой. Если Егорыч дал "слово афганца" можно быть спокойным: на Витю муха не сядет теперь без разрешения.

— Хочу… — Витя завел глаза в сумрачное небо, — Хочу телефон с голографическим экраном на базе "Андроид" и…

— Так ведь их не придумали еще, — крикнул магистр Савелий тонким голосом, — две тыщи десятый на дворе. Окстись, полоумный! К две тыщи четырнадцатому только обещают!

— Ладно, пусть будет без "Андроида"… Но голографический! — Витя прищурился и глянул на Жанну, которая робко переминалась с ноги на ногу. — И шубку хочу. С полярной лисы. Нинка давно мечтала.

— Витя, не борзей, — я придвинулся к подсобнику. — Некрасиво слабую женщину обирать…

— Да пусть подавится, урод, шубой, — Крикнул из темноты Николай. — Жанка, я тебе новую куплю, норковую,…бля буду! Отдай козлу, что просит, не жмись. А то замерзнем на хрен!

Жанна Андреевна пожала плечами и, расстегивая серебристую шубу, направилась в сторожку. Витя нырнул за ней. Стало тихо. Настолько тихо, что было слышно потрескивание догоравших свай. Шло время. Шубка, видимо, была дорога как память и сниматься быстро не желала…Затем из сторожки донеслись звуки неопределенного свойства. Они носили явный ритмический характер и напоминали звук работающей двуручной пилы. Вскоре к ним присоединились тихие стоны Жанны… "Н-да, — решил я, — теперь подсобнику и Егорыч не поможет… Впрочем, хотел Николай Гнатович трофейные рога иметь — вот и получил. Даже без выстрела. А чего?… И волки сыты, и олени целы. И Жанна отомстила. Все довольны. Зашибись". Вскоре женские стоны участились. Из сторожки послышался звук падающих предметов и короткий женский возглас. Опять все стихло.

Из домика смотрителя вышел Витя. И, несмотря на то, что вышел он без лисьей шубы, настроение у него было замечательное. Наполнив Жанну до краев долгожданной живородящей эссенцией, он неторопливо заправлял рубаху в штаны.

— Что ты там возишься, красноухий?! — занервничал в темноте судебный исполнитель, — не тяни резину, мерзавец!

— В этом деле спешка не нужна, — Витя обстоятельно высморкался в сторону погорельцев и вытер пальцы об оленьи рога, — Шубу примеряли. Тесновата она мне. В талии жмет, зараза. И мех неравномерно стрижен. Не беру… Да не сцы, Колян, сейчас лебедку размотаю, вытяну тебя… А Вы там дверь снимите с петель. Будем Вас по льду на двери перетаскивать.

При слове "лебедка" Йончик осторожно потрогал пришитое недавно ухо. На морозе оно имело лиловый цвет. Поэтому Йонас иногда заходил в домик смотрителя отогреться горячим красным вином. Сейчас сторожка была занята: там Жанна рисовала себе новые губы и восстанавливала дамский туалет. Посреди озера засуетились. Депутат по земельным вопросам Стебелек бросился снимать с петель деревянную дверь.

— Я на двери не поеду, — заявил вдруг принципиальный магистр Савелий. Тот самый, которого ждала судейская мантия. — На лодке поеду, а на двери — нет! И не просите!

— Тьфу ты, дьявол! — Николай с досады плюнул в озеро. К густой слюне, упавшей на прозрачный лед, сразу бросились рыбки. — Где ж тебе лодку взять, Савва?!

— У меня дома есть резиновая. Пусть едут за лодкой. Жена им выдаст. — упрямо твердил магистр права Савелий. — А на дверь я пузом не лягу!

Так мы поехали к супруге Савелия за резиновой лодкой. У Витьки было приподнятое настроение и он мурлыкал под нос веселую песенку:

По дороге мне Витька прожужжал все уши про то, что Николай дурак и что "чем у женщины грудь меньше, тем она чувствительней, а женщина горячей изнутри". Я не стал спорить. Вите видней. К тому же грудь жены Савелия с виду тоже оказалась некрупной… Но дала она Вите резиновую лодку или не дала, я не знаю: мне эта вся кутерьма уже порядком надоела и я, выпив горячего глинтвейна, отправился домой.