Шмак был в отключке. Впал в кому после диких испытаний. Андрей не стал его тревожить. Он снова нажал на дозвон, и я был уверен, что он пытается связаться с Господином П. Сигнал приняли почти сразу — после трёх гудков.

— Давай так, — сразу начал Попов, — у тебя есть два часа, чтобы добраться до нас. Иначе. Ты сам знаешь, что будет дальше.

— Андрей, я не шутил, когда сказал тебе, что нахожусь далеко от Москвы. Понимая, что процесс по твоему делу не может быть простым и предсказуемым, я заранее покинул столицу, чтобы у тебя не было искушения вызвать меня в качестве… свидетеля или арбитра. Как до этого я давал возможность людям, которые высказывали недовольство, искать себе более подходящие государства, так и тебе я дал возможность высказаться — да ещё как!.. На весь Интернет! Но действовать под твою диктовку я не буду ни при каких условиях. Если хочешь под этим предлогом взорвать весь мир — дело твоё. Ты мог занять пост любого из тех, кого ты сегодня казнил, но ты решил найти свой способ мести — самый стандартный для обычного террориста, — свести в могилу как можно больше невинных россиян. Это — твоя война — против всех. Прощай, брат.

Андрей подошёл к окну, распахнул его и вдохнул «свежего» воздуха — насквозь пропитанного гарью пожарищ. Затем сел на подоконник и начал молиться. К нему подошла Анна и обняла его. Дети также встали рядом и обняли родителей. От них исходила мощная энергия взаимопонимания. Вместе — вчетвером — они смотрелись как одно неразделимое целое.

Элина подошла ко мне и взяла за руку. Я обнял её. Мы все растворились в единении, согласии и молчании, которое нарушил Попов:

— Итак, вот что я должен сообщить вам, а, значит, и всем, кто сейчас наблюдает за нами. Вся эта невероятная ситуация, когда мне позволили хозяйничать в суде, взрывать здания и целые архитектурные комплексы и при этом вещать на весь мир. Всё это объясняется достаточно просто. Господин П., с которым мы только что имели честь общаться, — мой родной брат. Вы разве не обратили внимание, что у нас с ним одно и то же отчество и до смешного похожие фамилии?

Полковник Шмак, который до этого был в умиротворённо-коматозном состоянии, вдруг оживился. Для него сообщение о том, что они с Поповым родственники, стало настоящей новостью!

Андрей поцеловал свою жену, детей, встал с подоконника и подошёл к Шмаку:

— Николай, надеюсь, ты сейчас понимаешь, почему тебе ни разу не удалось меня подставить за последние пять лет? Дело в том, что я каждый раз заранее знал, где ты мне расставил ловушки и с чем хотел меня брать.

— Он — твой брат?! — Шмак был поражён этим сообщением. Он начал осознавать, в какой опасной игре участвовал и насколько мелкой разменной пешкой был в этих игрищах. Даже его мёртвый глаз был готов ожить, потому что всё лицо полковника задёргалось в нервном тике.

— Да… Да, господин полковник. Василий Владимирович — мой родной брат. Более того, до недавнего времени — мой самый лучший друг. Самый изобретательный подельник во всех моих делах. А тебя мы оба водили за нос и играли с тобой, как с малолетним дурачком. Все письма, которые вы отправляли друг другу по почте, я тоже читал. А порой отвечал тебе — за него. Брат бранил меня за это, но всегда был доволен моими неожиданными решениями. В том числе теми, что я принимал от его имени.

— Но тогда… твои действия — они же не имеют смысла! Или ты… решил занять его место?

— Нет, что ты. Его место мне точно не нужно. Это только кажется, что он могущественнее каждого из нас. Когда знаешь, под каким гнётом приходится жить и работать на его месте, нужно быть очень амбициозным, чтобы согласиться на такую роль. Но он заигрался, он слишком увлёкся теорией и практикой господства — попав тем самым в ловушку, которую для него расставили. Трон — это как вот эта клетка: ты изолирован от жизни, ты — под постоянной и полной охраной. Ты говоришь словами, которые подготовили тебе копирайтеры. Ты оцениваешь события по аналитическим сводкам, которые готовят для тебя институты — не понятно, кем созданные и учреждённые. Я давно говорю Василию, что не одобряю его новые цели и приоритеты. Он мог стать величайшим реформатором России, у него есть для этого все данные — ум, сила, воля, знания. Но и он — купился. Они нашли его слабое место. В семье Вася был младшим. Ему всегда доставались мои обноски, поэтому в отношение меня он такой… ненасытный. Всё время хочет мне что-то доказать. Даже сейчас, когда я — пусть только на один день — лишил его власти, он ведёт себя так, будто и не правил этой страной последние десять лет. Его «теневые» друзья сейчас пытаются спасти свои состояния, что-то предпринимают на фондовом рынке — они же не знают, что я надумаю ещё взорвать. Как же меня все это утомило, — Попов оглянулся и избрал своей мишенью Шмака. — Полковник, ты что-то взбодрился в последнее время! Дай-ка я тебя обижу, чтобы хоть на ком-то выместить своё глубокое разочарование!

Андрей подошёл к Шмаку и пнул его ногой в пах:

— Ты думаешь, я забыл о том, как ты хотел подставить меня на границе Камбоджи? Ах, да. Ты же не знал, что я про это знаю. Вот тебе ещё — чтобы знал.

Шмак, скрючившись, грузно свалился всем телом на судейский стол.

— Слабак, — констатировал Попов. — Полный мудила.

Элина налила всем нам выпить.

— Андрей, а, кто эти… про которых вы всё время говорите. «теневые люди»? — спросила Элина.

Впервые за весь день Попов согласился выпить алкоголь. Элина взяла бутылку водки, достала упаковку грейпфрутового сока и хотела, было, сделать коктейль, но Андрей попросил налить чистой. Эля сделала, как он сказал. Андрей залпом выпил свои сто граммов, не закусывая, выдохнул и сел на стул.

— Ну, а сама — как думаешь?

— Не знаю, даже предположить не могу, — ответила Элина.

— Артём, есть догадки?

— Догадки, конечно, есть: смотрел об этом пару фильмов, но идеология этих поучительных сюжетов упиралась в одну и ту же мысль: «нами правят евреи». Правда, в голове никак не могу уложить, как несколько человек могут отдавать приказы всему миру, и почему они — обязательно евреи?

— Бинго! — ответил Андрей. — Всё оказывается, не так плохо, как я думал: часть правды, получается, вы знаете. А если в ваших головах не укладывается, откуда всё началось, то поясню: началось это задолго до вашего появления. Главное — изобрести механизм, с помощью которого можно контролировать мысли и поведение людей. Одна из мощнейших машин внушения — это религия. Миллиарды людей должны во что-то верить, и подумайте сами, насколько это идеально работает! Вы молитесь своим богам, а за несколько тысяч километров от вас кто-то верит в другого создателя мира, и если нужно придумать причину для войны, то религиозные разногласия — веское основание для спора. Как такое можно стерпеть? Вы верите в своего Создателя, а у другого народа — свой бог, они называют вас «неверными», а их церковные обычаи идут вразрез с вашим заветом!.. Когда людям не во что верить, они придумывают вымысел, который им помогает каждый день справляться с новыми проблемами. А если что-то не получается, то это вовсе не из-за нашей лени или слабости — просто «на то воля Божья», мол, «Господь подвергает нас испытаниям». Но слово «испытание» является однокоренным со словом «пытка»! Что за бред? Каждый день — пытка? Уже давно на Земле нет справедливости, нет выбора; всё за вас давно придумали; вы садитесь в этот поезд, и куда машинист вас повезёт, туда вы и едите. А если вам чего-то не нравится — вы уже «враг народа», — тупого народа, который не хочет открыть глаза. Второй механизм подчинения — деньги. Для многих они стали смыслом жизни, хотя смысла в этой макулатуре уже давно нет. Они давно обесценилась сами по себе — ещё в те времена, когда в Штатах придумали аферу с отменой закрепления золота за каждой купюрой. И вот тогда кто-то умный оказался в нужное время — в нужном месте! Присвоил себе все запасы золота и начал обменивать его на переработанное дерево. Выбора он никому не оставил — все просто массово брали то, что есть, хотя уже тогда нужно было всё это рубить на корню. Но люди выбрали другое — суициды, голод, как следствие полного развала личности. Вместо того, чтобы что-то сделать, предпринять в экстремальной ситуации, все продолжали катиться по проложенным рельсам. Вот и докатились мы с вами до того, что теперь электронных денег в мире в сотни миллиардов раз больше, чем их есть на самом деле. Люди просто гоняют воздух: туда-сюда, туда-сюда… Нам ещё повезло, что не изобрели патент на кислород, иначе бы и за него вам пришлось платить. Хотя, думаю, и до этого дойдёт. Введут завтра налог на автомобиль, который вырабатывает углекислый газ, обвинят вас в загрязнении окружающей среды, поставят в пример умирающие народы Африки, и вы станете новым заложником. Затем они сделают вентилятор, который, якобы, способствует улучшению очищения воздуха, и за этот «новый воздух» вы начнёте платить, искренне полагая, что тем самым помогаете миру… Если хотите конкретный пример, как они уже каждый день вас обдирают, — задумайтесь о налогах, которые начисляются на вашу зарплату. Вы честно работаете, дрочите в офисе часами и сутками за мониторами, переживаете за состояние своей компании, и вот этот чудный день — день зарплаты! И вы снова не досчитались одной шестой обещанных вам денег. Даже не интересуетесь, куда они пошли! Вам достаточно знать, что «налог отдан государству». За что? Мать их всех! Вы когда-нибудь об этом задумывались? — Андрей посмотрел на меня и Элину.