Эля, уже с шестичасовым опытом секретаря, всё делала так, будто каждый день транслировала теракты или работала в подобной сфере где-нибудь на «Алькайда-канале».

— Есть, — она подняла большой одобрительный палец.

— Ну, Игорь Николаевич, говори нам, что да как? Чем живёшь последние годы? Что купил? Где находишься?

— Андрей, умоляю, только детей не трогай! Ты же знаешь, что это для меня святое.

— Знаю, знаю… Поэтому мои дети рядом со мной. А твои? Не захотели твои девочки лететь к тебе на Северный полюс, которым ты уже… Запамятовал, сколько, прости, уже лет владеешь?

Мужчина по ту сторону монитора выглядел удручающе. Видно было, что над его лицом хорошо поработали, но перед трансляцией позволили умыться и заклеить пластырем кровоточащие раны. Связь то и дело обрывалась — поэтому мы видели побитого человека, которому в лицо светила лампа, и который при каждом новом движении замирал на экране, будто нарисованный.

— Игорь Николаевич, вы попали в «Топ-Десять» нашего чарта! И занимаете в нём достойное шестое место вместе со своей супругой. Сейчас мой человек вам даст телефон, вы туда введёте код и номер вашего счёта, а также коды ваших детей. Пришло время возвращать долги своей Родине, мы от вас этого очень ждём.

— Андрей, я могу дать только свой, мои девочки всегда меняют пароли. Точнее, за них это делает их личный помощник. Ты же знаешь, как это у нас всё не просто…

— Игорь. У тебя десять минут. Я отключаюсь. Перезвоню. Не заставляй меня искать твоих дочек, потому что дети у тебя получились настоящие. Ты правильно сделал, что отдал их на воспитание бабке. Хорошие девочки: без выебонов, скромные, учатся хорошо, никого не обманывают. Чувствуют они себя, правда, не очень комфортно с новой охраной, которую ты им поставил. Ты бы ещё танк за нами гонял, — Андрей снова отодвинул телефон, и обратился к нам. — Этот мужик под видом «Яндекс-пробки» гоняет вертолёт — думаете, зачем? Чтобы тот снимал пробки? Нет! Чтобы отслеживать машины, которые везут его детей! Он их очень любит. Это написано в его досье. Знаете, пожалуй, это единственный случай, когда отец-руководитель ни во что не вляпал своих детей. Дочки катаются на лошадях и занимаются музыкой, играют на пианино и скрипке — завидные невесты, красавицы. Мои пацаны, когда подрастут, надеюсь, встретят их в более хорошем мире, чем тот, в котором мы сейчас. Парни: Даша и Катя Фомичовы, запомните! Ваши ровесницы — 10 и 12 лет.

Мальчики отвлеклись от своих персональных приставок и скорчили рожи, но сделали это по-доброму. Если учесть, что за весь день они не обронили ни слова, эти стеснительные улыбки хоть как-то свидетельствовали о том, что парни живые.

— Пока наш финалист ищет пароли, я вам расскажу, что и как делается в нашей стране и кто этим всем так красиво…, — он сделал паузу, достал сигарету из пачки, вставил её себе в рот, зажёг спичку и прикурил, — у-прав-лял, — протянул Андрей под очередной затяг сигареты.

— Вы же видели все эти красивые башни, которые строят, строят, но никак не достроят? Куда не плюнь — в любом районе идёт застройка полным ходом. Квадратных метров уже столько, сколько нет желающих их заселить. Или не верно говорю? Может, желающие и есть, но вот возможностей у этих желающих точно нет. Невразумительные цены, рекламные плакаты, обещающие уют в бетонных коробках, — чушь, которую придумали эти монополисты, в число которых, как вы догадались, входит Фомичов и его жена — строительша. Умная женщина. Ничего в этом плане не скажу плохого — умеет делать деньги. Правда, одна беда, которая меня точно не устраивает — эти деньги принадлежат вам, всем вам, которые мечтают об этих жилых метрах. Пенсионный фонд! Афера, которая придумана не понятно для кого. Вы же понимаете? С каждой честно заработанной копейки вы отчисляете государству деньги, которые, якобы, помогут вам в будущем жить. Не встречал ещё ни одного человека — я не считаю тех, кто работает на верхах, — кто сам себе придумывает размер пенсии, кто мог бы себе позволить хотя бы на неделю уехать отдохнуть во вшивый 4-х-звёздочный египетский отель. Ни одного! Вижу только бабулек, которые со стыдом подходят во дворах к паркующимся иномаркам с просьбой помочь им на хлеб. Они это делают не потому, что попрошайки, а потому, что всю жизнь кому-то что-то перечисляли, и теперь эти перечисления идут на оплату электричества и за просмотр поддельных каналов, которые обещают, что завтра непременно наступит просветление у наших господ, и они повысят пенсии. И знаете, что? Самое смешное для меня — они, правда, их повышают, только потом по тому же каналу объявляют другую новость, но как бы мельком, чуть ли не случайно, что газ-свет-вода-канализация и прочие удобства — снова дорожают. Беспредел, одним словом. И эти ребята только и ждут, пока вы «откинете копыта». У них есть таблицы, детально расписанные: какой пенсионер где живет, кто сколько получает, и кто сколько недополучит в случае их гибели. Пенсионеров у нас в стране 30 процентов. Легально работающих, отчисляющих налоги людей, — более 50 процентов, вот и считайте, сколько там добра накопилось. А в случае смерти нищего пенсионера, его квартира отойдёт не родственникам, а государству — за неуплату всё тех же ресурсов, которые «пенсы» физически потянуть не могут. При этом на балансе у бабульки должно быть столько, сколько получает менеджер среднего звена… Но, увы, это лакомство идёт на содержание вертолётов Фомичова, на оплату ВИП-отеля «Северный полюс», ну и, конечно же, на стройки всех этих прекрасных недостроенных зданий, которые, как вы уже поняли, строит его жена Ирина…

Оживший телефон прервал слова Андрея, которые Эля конспектировала в свой компьютер. Хотя я был уверен, что она параллельно записывает его речь на диктофон. Я только сейчас догадался достать свой записывающий аппарат и положить его на стол.

Андрей выслушал, что ему говорили по телефону, попросил жестом, чтобы подали ручку или что-то, чем можно писать, и начал фиксировать цифры на обёртке от шоколада.

— Вот видишь, оказывается, всё помнишь… Ты признаёшь, что ты — самый крупный вор в нашей стране?

— Да, это правда, — прозвучал ответ. — Я готов понести наказание, только не трогай…

— Да, успокойся ты. Не буду я никого трогать. Раз ты решил во всём сам сознаться, то выделяю тебе целый канал и жду тебя в России. Вылетишь тем рейсом, которым прибыли к тебе мои люди. Твоё место здесь. Будешь отвечать за каждый сворованный рубль перед людьми. Теперь о хорошем. О твоих дочках ничего никто не знает. Я — человек слова. И ты это знаешь. Я оставлю им ту сумму, которой девочкам хватит до конца жизни. Охрану с них ты снимешь сам. Отправишь их в Европу, чтобы у них не было проблем из-за тебя. Бабка у тебя умная, придумает, как из них сделать хороших людей. Она уже вырастила одного ублюдка… Вы до сих пор не общаетесь? Я прав?

— Да, ты прав, — вздохнул Фомичов.

— Всё, публикую о тебе материал в Интернете. И не слова о твоих детях! Повторяю, с ними всё будет хорошо. Жену свою тоже успокой, правда, ей влетит из-за всего этого не меньше, чем тебе — народ решит, что с вами делать. Но ты пока лучше всех справился с заданием. Я тебя даже зауважал. Мужик! Есть что ещё сказать в своё оправдание?

— Да, дай мне возможность.

— Говори.

— Народ… Я обманывал вас каждый день. Но я в этой истории такая же пешка, как и Андрей…

— Ну-ну-ну! Говори за себя! — перебил его наш лидер.

— Прости, но ведь тебя хотели поставить на моё место! Ты знаешь, что я тебе перешёл дорогу, и поэтому решил, что будет правильно как-то себя оправдать. Мной управляли высокопоставленные персоны. Вы никогда не видели их на экране. Они более властные, чем вам это может показаться. Они управляют всем правительством при помощи секретного Интернет-ящика, где каждому из нас ежедневно приходит указания, что и как делать. Мы просто делаем мартышкину работу. Тыкаем по клавишам и мечтаем, чтобы это когда-нибудь закончилось, но это не имеет конца. Я не знаю, что ты задумал, Андрей, но если такова твоя воля, чтобы я рассказал правду, то ты её знаешь. Мне — после сказанных слов — осталось жить недолго. Эти люди настигнут меня раньше, чем я выйду из этой гостиной…