Затем следовали подписи свидетелей: Агнес Стоун и Остина Роуленда.
— А миссис Эклстоун действительно была уверена в сохранении тайны завещания медсестрой Агнес Стоун, учитывая, что само завещание и все легаты касаются лиц, с которыми эта медсестра постоянно общается? — спросил Джо.
— Да. И даже я не возражал, — ответил Джилберн. — Агнес Стоун, женщина педантичная, аккуратная, немного суховатая, но абсолютно честная и умеющая хранить тайны. Теперь ей, вероятно, лет около тридцати, а прибыла она сюда сразу же по окончании школы медсестер. Ее прислали как отличницу и лучшую выпускницу этой школы. За все время своей работы здесь она в определенном смысле подтверждала свой статус отличницы. Миссис Элизабет, желая сохранить тайну завещания, сама предложила ее в качестве свидетеля. Агнес и привезла ее сюда в кресле на колесах.
— А что это за договор с доктором Дюком, о котором упоминается в завещании?
— Это была идея миссис Эклстоун. Доктор Дюк живет здесь уже восемь лет. Она его попросту купила, предложив ему больше, чем он мог бы зарабатывать как молодой врач в любом другом месте. У него были прекрасные рекомендации, и родом он из небогатой семьи. Он приехал сюда с контрактом на год, а потом, очевидно, привык. Его жизнь протекает здесь, видимо, довольно скучно, но со всеми удобствами. Кроме того, он ни на что не тратит денег, может помогать младшим братьям и родителям, а к тому же еще ежегодно откладывает весьма приличную сумму. Когда миссис Эклстоун было уже около семидесяти, она однажды пригласила его и в моем присутствии вручила ему уже подписанный ею документ. Это не совсем договор, в юридическом смысле, а скорее обязательство. Содержание его следующее: Элизабет Эклстоун в дополнение к уже существующему договору обязуется выплачивать ежемесячно доктору Арчибальду Дюку по три фунта в день за каждый день, прожитый ею после семидесяти лет. Со своей стороны, она обязуется принимать все лекарства, которые он ей прописывает, и исполнять все его лечебные предписания.
— И тогда отважный доктор начал бороться как лев, чтобы не иссяк медленно текущий в его карман поток золота…
— Наверно. Хотя нужно признать, что он и до этого очень старался. А кроме того, думаю, что если бы миссис Эклстоун могла предвидеть, в каком состоянии она окажется спустя несколько месяцев после подписания этого обязательства, вероятно, она бы его не подписывала. Я хорошо ее знал и не верю, чтобы она была заинтересована в продлении существования такого рода. Она была деятельной, энергичной, быть может, даже слишком энергичной женщиной. Если быть до конца откровенным, я бы сказал, что она тиранила всех, кого ей удавалось тиранить. Но она поступала так не по злой воле, а по искреннему убеждению в правоте своих принципов и поступков. Если она до сих пор сохранила власть над своим мозгом, что трудно утверждать с уверенностью, она должна ужасно страдать, не имея возможности оказать никакого влияния на окружающих.
— Да-а… — Алекс задумался. — А какова стоимость всего имущества миссис Эклстоун? Я думаю, что довольно значительная.
— Грубо оценивая в целом и учитывая колебания курса акций и цен на землю, можно говорить о сумме примерно в полтора миллиона фунтов стерлингов.
— О, великий Боже! — Джо тихо присвистнул. — Такая сумма может вызвать целую лавину страстей…
— Не думаю. Вы не знаете Эклстоунов. Вы должны искать другое решение, если предполагаете, что Патриция была убита. Впрочем, старая леди Элизабет жива. А если бы кому-то внезапно понадобилась крупная сумма, он мог бы убить ее, подвергая себя гораздо меньшему риску, и таким образом получить свою часть наследства, которая сама выражается в очень значительной сумме…
— И я так думаю… Все здесь как-то не вяжется одно с другим… Но у меня возникла одна небольшая теория. А вернее, даже три теории.
— Три?
— Да. И это меня огорчает. Потому что там, где есть три возможных решения, обычно оказывается, что ни одно из них не верно. Если вы позволите, я возьму с собой для чтения перед сном дьявольские документы, связанные с этими местами, которые вы так любезно для меня приготовили, и поужинаю у себя в комнате.
— Конечно, конечно…
Джо попрощался с хозяином, тихо закрыл за собой дверь и поднялся наверх, вслушиваясь в глухое эхо своих шагов, громко звучащее под сводами большого каменного холла. Оказавшись в своей комнате, он сел за стол и бегло просмотрел несколько старинных книг, переплетенных поблекшей, натянутой на дощечки кожей с вытисненным на ней гербом Джилбернов. Затем он взял в руки несколько сшитых вместе пергаментных листов. Это было то, что он искал. Джо Алекс уселся удобнее и начал читать:
«Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь!
Я, Франциск Силби, викарий прихода святого Евстафия в городе Блю Медоуз, измыслил пересказать пером моим неуклюжим историю нечисти — четырнадцати ужасных ведьм из деревни Норфорд в нашем графстве Саффолк, а также рассказать, каким образом преподобный Мэтью Хопкинс, вдохновленный против силы дьявольской, милостью Господа нашего Всемогущего, нечисть эту на чистую воду вывел, свету всему белому показал и распутных дьявольских дочерей к наказанию, как вечному, так и земному, привел, людям покой и удовлетворение принося, ибо графство наше славное Саффолк издавна известно было, как излюбленное место Дьявольского могущества, и карами разными Провидением за это наказано было, а именно: болезнями, пожарами, засухами, неурожаями, падежом скота, бурями и грозами с могучими ветрами. А что не являлось наказанием Господним, то без сомнения наслано было на нас этими ведьмами для муки и искоренения рода человеческого, который Дьявол издавна погубить хочет, пылая завистью при одной мысли о вечном блаженстве, которое верующих людей ждет после смерти их.
Ведьм этих было четырнадцать. Творили они зла вокруг себя множество, гнев Божий на все графство Саффолк навлекая, а обнаглели так, что даже свои сборища, шабашами называемые, с упомянутым Князем Тьмы и его крылатыми слугами с ногами козьими учиняли, телесные наслаждения с ним испытывая, и землю развратом поганили, дабы потомство дьявольское на ней множить, чего счастливое раскрытие их дел не позволило, хотя одна из этих ведьм брюхо свое, уже вздутое семенем Дьявольским, имела, когда мастер петлю на ее шею накинул, и тем самым до рождения этого маленького чертенка не допустил, с Божьей помощью…»
Джо содрогнулся и прикрыл глаза. Потом вздохнул и начал читать дальше. Описание было длинное и касалось прибытия преподобного Мэтью Хопкинса в графство Саффолк, а затем шло перечисление его предыдущих успехов в борьбе с ведьмами в других частях страны.
«…и в день оный, когда Преподобный Хопкинс предавался молитве на коленях, моля Господа Бога, чтобы Он позволил ему выследить как можно больше дочерей и любовниц дьявольских, явился на пороге, как бы в ответ на его моление, Благородный Джон Эклстоун и рассказал, что, имея дом свой расположенным напротив Дьявольской скалы неподалеку от деревушки Норфорд, не раз и не два видел он женщин из той деревни, когда они на метлах ночью к пещере в той скале слетались, а узнать их мог издали, ибо во время полетов своих освещены они были танцующими вокруг них огоньками. При этом он сказал, что не он один, но и слуги его все это видели и под присягой подтвердить могут. Упал тогда Преподобный Хопкинс на колени и голосом громким благодарил Всемогущего Господа Бога, ибо по метлам и огонькам вокруг женщин этих сразу понял, что имеет он дело с ведьмами самыми могучими и ужасными. Не мешкая ни минуты, оседлал он своего ослика и помчался, погоняя его, в суд Его Святейшества Епископа, дабы ведьм тех как можно скорее схватить и покарать».
Далее следовало описание поимки четырнадцати женщин из деревушки Норфорд и допроса, учиненного епископским судом. Джо быстро пробежал глазами подробное описание пыток, которым подвергались ведьмы. Одни не выдерживали пыток раньше, другие позже. Но, в конце концов, все, за исключением одной, сознались в своей вине. Имя единственной упрямицы было: Синди Роуленд.
