Он взял у Сири газету, но чтобы развернуть ее, нужно было высвободить вторую руку — ту, в которой была шляпа. Не найдя подходящего места, дядюшка Крилло нацепил ее на Сири, и шляпа повисла на ней, как на вешалке, потому что головка у Сири была куда меньше, чем у дядюшки.

Дядюшка Крилло знал, что дети любят подглядывать, причем порой в самое неподходящее время. В газете же он прочитал, что речь идет не о простом подглядывании, а о специально оборудованном павильоне: с помощью окуляров можно заглянуть и вперед — в будущее, и назад — в прошлое.

— А что, недурно было бы сейчас хоть одним глазком поглядеть, каким я был, когда ходил под стол пешком, — усмехнулся дядюшка Крилло. Заглядывать же в будущее, он считал, нехорошо — как и автор статьи. Какой интерес заглянуть в новогодний вечер и подсмотреть, какие подарки положит тебе под новогоднюю елку Дед Мороз? Словом, заглядывание в будущее было поставлено под сомнение.

Тем временем маленькая Сири в огромной шляпе сразу же вызвала всеобщий интерес, и не тот человек Сири, чтобы упустить возможность для привлечения еще большего внимания к собственной персоне. Шляпа не только норовила сползти на глаза, она полностью закрывала нос и даже рот, поэтому Сири то и дело сдвигала ее на затылок то одной, то другой рукой, а то и обеими сразу, что ужасно смешило ребятишек, а их смех еще больше подзадоривал Сири.

И вот среди всеобщего веселья вдруг случилось непредвиденное: откуда ни возьмись налетел ветер, сорвал шляпу с незадачливой Сириной головушки и кинул в фонтан, да не просто в воду, а на самую вершину струи! И заплясал в переливчатых струях любимый дядюшкин цилиндр, и запрыгал, и заскакал, и получился… фонтан в шляпе!

— Почему вы позволяете так обходиться со своим головным убором? — возмутилась тут же очутившаяся на месте происшествия тетя Цирпа. Оказалось, она как раз проходила мимо по дороге в кондитерскую, чтобы заказать булочки с кремом на весь отдел. — Что вы смотрите? Немедленно тащите лестницу и снимайте шляпу. Она и так-то никуда не годилась, а теперь еще и промокнет.

Тетя Цирпа — женщина несомненно деловая, но с приказом тащить лестницу она явно поторопилась. Струя не стенка, к ней лестницу не приставишь. Вот если только раздобыть стремянку…

Но пока ее искали, на шум явился еще один советчик — сержант Тирр. Он ехал на ракетодром и увидел из автобуса фонтан в шляпе. Удивился, вышел посмотреть.

— Фонтан нужно закрыть, — решил он. — Кто знает, где кран?

Все пожимали плечами. Да и что толку от крана, если фонтан бьет прямо из речки.

Как и всякая новость в Кукарекии, история со шляпой быстро облетела весь город, и вскоре к фонтану подрулил на своем красном автомобильчике Пинн.

Он быстро ознакомился с ситуацией и по-пионерски решительно произнес:

— Не нужно никакой стремянки. Не нужен кран. Сделаем проще.

И он шагнул прямо в фонтан. Струя подняла его высоко-высоко, к самой шляпе, да так удачно, что та наделась ему прямо на голову, и они вместе плюхнулись вниз.

— В такую жару купание только освежает, — мягко прервал Пинн рассыпавшегося в благодарностях дядюшку Крилло, любезно протягивая ему утраченный было головной убор.

— Но купание в фонтане запрещено, — счел своим долгом уточнить сержант Тирр как лицо, ответственное за общественный порядок. — Впрочем, поскольку оно сопряжено с обстоятельствами необычного свойства, на сей раз обойдемся без штрафа.

Пинн отвез в своем красном автомобиле сержанта на ракетодром, где его уже ждали.

Фонтан фонтаном, а купались и загорали все по-прежнему на берегу речки Луллу, над которой всегда светило солнце и никогда не собирались тучи, а каждое облачко знало свое место и никуда с него не отлучалось. Кукарековцы закалялись в пронзительно синих водах речки Луллу, совершали пешие прогулки среди стройных прибрежных сосен, отдыхали на нарисованном здесь в изобилии душистом клевере, покупали в полосатых киосках вкусное петушковое мороженое или гоняли с крутого заснеженного берега на лыжах или санках — это на той страничке из Керстиного альбома, где всегда царила зима. И вообще в ее тетрадке для рисования времена года не сменяли друг друга, а довольствовались отведенными им местами.

Детишки Кукарекии теперь каждый день смотрели по телевизору передачи с Циркового Материка, а что может быть интереснее циркового представления! Все передачи начинались с того, что на экране появлялся всеми любимый медвежонок Мишка — уже одно это вносило оживление в ряды зрителей.

Часто выступала по телевидению доктор Меэрике из Комнаты Кукол. Она рассказывала о последних достижениях медицины, знакомила с поступившими в продажу автоматами-зубочистами, которые превращали процедуру чистки зубов из принудиловки в настоящий праздник. Ничего страшного, если какой-нибудь озорник случайно проглатывал автомат-зубочист. Автомат был невелик и сделан из легко усвояемого вещества с конфетным вкусом.

Словом, маленькие кукарековцы жили не тужили, ходили в школу, играли, шалили, лакомились вкусненьким.

Загвоздка вышла с конфетным автоматом в Доме торговли. Эта умная электронная машина никак не хотела признавать хорошими детьми тех, кто без конца кривлялся перед зеркальцем у раздачи и пытался добыть конфетку незаконным путем.

По-прежнему строгая, но справедливая тетя Цирпа надеялась ввести что-то вроде списка (кому давать, кому не давать), но ей было не уследить за всем, ведь надо было управляться и в своем отделе, притом немалом. Дежурство у конфетного автомата она не могла доверить и дядюшке Крилло после злополучного происшествия с его шляпой, хотя он первый предложил свои услуги. По мнению тети Цирпы, дядюшка Крилло и сам был мастер на разные проделки.

Сейчас у автомата вертелась Сири, которая всего лишь полчаса назад получила из него конфетку, но была готова к новой попытке.

— Ох, смотри, вцепится он в твои мышиные косицы своими манипуляторами, — предостерег Пинн, но Сири все же рискнула — и опять получила очень приятную на вкус конфетку. Значит, автомат по-прежнему считал ее пай-девочкой.

Пинн предложил поехать на его красной машине на ракетодром, чтобы попросить разрешения у сержанта Тирра полетать над Страной Рисованией на спортивной ракете с нарисованным на борту петухом.

Однако из прогулки над Рисованией на этот раз ничего не вышло, потому что опять в нашей милой Кукарекии начались суматошные денечки.

— Где командир ракетодрома?! Кто-нибудь видел командира ракетодрома?! — кричал радист в серебристо-серой форме, во весь опор несшийся к стеклянной башне управления полетами.

— Что стряслось, что мчишься во весь дух? Или упорхнул из Кукарекии петух? — осадил его вышедший на балкон сержант Тирр, который не терпел паники. — Ну, родимый, давай, радируй.

— Това… ова… сержант! — задыхаясь от быстрого бега, забормотал радист. — Мишка… Доктор… Гав…

— Да ты не гавкай, говори толком, в чем дело?

Отдышавшись, радист сообщил, что с командного пункта Шкафии принята радиограмма, в которой медвежонок Мишка просит сообщить кукарековцам, что всеми любимая и уважаемая доктор Меэрике и ее верный пес-санитар по имени Гав бесследно исчезли из Комнаты Кукол.

— Как это исчезли? — удивился всегда невозмутимый сержант Тирр. — Если Мишка не увидел доктора Меэрике, пусть присмотрится повнимательнее — где-нибудь обязательно виляет хвостиком пес-санитар. Только не показывать птицам — они примут хвостик за дождевого червя да того и гляди склюют, — предостерег сержант Тирр. — Словом, надо присмотреться, и тогда они найдутся, — сержант опять заговорил в рифму, а значит, пришел в себя.